Объективной причиной восстания в Кронштадте, стало резкое изменение социального состава матросской среды за годы Гражданской войны. В Кронштадте к марту 1921 г. находились по преимуществу не моряки, являвшиеся в октябре 1917 — "красой и гордостью революции", а крестьянская молодежь, призванная в течении 1920 года из сельских районов Юга России и Украины (10 тысяч матросов и красноармейцев Кронштадтской крепости из общего числа рядовых военнослужащих в 17 тысяч человек).
Пытаясь замаскировать свой провал с предупреждением Кронштадтского мятежа, как заговора агентуры английской и французской разведок, руководство тогдашнего ВЧК и Особого отдела Балтийского флота, сразу же выдвинуло версию о чисто стихийном характере Конштадтского восстания, ну типа, как обстоятельства непреодолимой силы.
"Кронштадтское движение, — писал один из членов руководства ВЧК Я. С. Агранов в апреле 1921, возникло стихийным путем и представляло собой неорганизованное восстание матросской и рабочей массы. Задачей моего расследования было выяснение роли отдельных партий и групп в возникновении и развитии восстания и связи организаторов и вдохновителей этого восстания с контрреволюционными партиями и организациями, действующими на территории Советской России и за рубежом. Но установить подобные связи не удалось".
Агранову вторил председатель Петроградской ЧК Н. П. Комаров, который однозначно заявил в конце марта 1921, что петроградские чекисты не в состоянии прояснить закулисную историю кронштадтских событий, потому что главные руководители восстания успели скрыться за границу. (Государственный архив Санкт-Петербурга (далее ГАСПб) ф. 1000, Оп. 5, д. 5).
В отличии руководства ВЧК и его петроградских органов, тогдашний комиссар Балтийского флота H. Н. Кузьмин, находившийся в Кронштадте накануне мятежа, отмечал совершенно другое: "Я почувствовал в Кронштадте какую-то руку, — рассказывал он на пленуме Петроградского Совета 25 марта 1921, — и думал, что, по мере того как будет протягиваться эта рука, можно будет по ней. ударить. Я чувствовал, что есть определенная подготовка. Эти нити трудно было найти, но они были". (ГАСПб ф.1000, оп. 5, д. 5).
О том, что восстатние в Кронштадте было отнюдь не стихийным, а тщательно подготовленным и в том числе с тщательно подобранным лидером, говорит крайне мутная и авантюристичная личность самого лидера этого восстания — матроса С. М. Петриченко, занимавшего к началу восстания должность старшего писаря на линкоре "Петропавловск".
Из информации, полученной в первые дни восстания командованием Балтфлота от лиц, хорошо его знавших, выясняется, что Петриченко, матрос 1913 года службы, был по своим политическим взглядам "социалистом по сезону": сначала эсером, потом анархистом, затем коммунистом, а к началу восстания беспартийным. (Российский государственный архив Военно-морского флота (РГАВМФ) коллекция материалов о С. М. Петриченко).
Крайне любопытны оценки эмигрантских деятелей, различной политической ориентации, познакомившихся с Петриченко в Финляндии после подавления восстания. По мнению эсера И. И. Яковлева, он "обладал несомненными организаторскими способностями" и в ходе событий "проявил понимание массовой психологии". То, что бывший руководитель кронштадтских инсургентов "в общем, человек близкий нам по взглядам", отметил в кругу своих соратников лидер народных социалистов Н. В. Чайковский. Эсер И. М. Брушвит, отзывался о Петриченко следующим образом: "Хотя наши товарищи и утверждают, что у него в голове каша, но, по-моему, это чрезвычайно ловкий человек. Он производит совершенно интеллигентное впечатление и с совершенным пониманием говорит на политические темы, но если в разговор стараетесь внести более определенные ноты — он моментально настораживается и чрезвычайно ловко выворачивается от прямых ответов".
Как бы обобщая эти и другие, подчас весьма нелестные отзывы о личности Петриченко, бывший министр белого Северо-Западного правительства кадет К. А. Александров констатировал: "Матрос Степан Петриченко — фигура довольно типичная для переживаемого времени. Большой честолюбец, воспитавшийся на большевистских лозунгах. Человек, в достижении поставленных себе задач идущий любыми путями, которые перед ним раскрываются, склонный заключать соглашения и договоры со всякой политической партией и организацией (хотя бы монархическими), если они ему полезны. Но человек, несомненно, волевой, знающий, чего он хочет, и умеющий хотеть. Просвещения в нем мало, но самообразованием сильно себя развивает, боек и речист". (Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ) ф. 5784, оп.1, д.100, ф.5893, оп.1, дела 81, 492, 603).
Биографическая справка.
Петриченко Степан Максимович (1892–1947) — старший писарь линкора "Петропавловск", глава Военно-революционного комитетаКронштадтского восстания. Родился в семье малоземельного крестьянина в деревне Никитенка Жиздринского уезда Калужской губернии. Через два года после его рождения семья переехала в г. Александровск (ныне Запорожье), где Степан окончил двухклассное городское училище и поступил на работу на местный металлургический завод металлистом. В 1913 году Петриченко был призван на военную службу на линкор "Петропавловск", входивший в состав Балтийского флота.
Во время Февральской революции 1917 года, находился на эстонском острове Нарген (теперь Найссаар). В декабре 1917 года здесь была провозглашена "Советская республика матросов и строителей". Восемьдесят военных моряков и около двух сотен коренных островитян организовали местное самоуправление, просуществовавшее до захвата Ревеля (Таллина) германскими войсками 26 февраля 1918 года. Красно-чёрный флаг матросов анархо-коммунистов был спущен, а они погрузилось на суда Балтийского флота, взяв курс на Гельсингфорс (Хельсинки), а оттуда — на Кронштадт. Через три года красно-чёрное знамя взвилось и над Кронштадтом — бывший руководитель Наргенской "республики" Степан Максимович Петриченко возглавил Кронштадтское восстание.
В "партийную неделю" 1919 года Петриченко вступает в РКП (б), но в следующем году выбыл из партии в ходе "перерегистрации" (завуалированной партийной чистки). Возвратившись летом 1920 года с побывки в Александровске, Петриченко хвалил махновщину, однако обратно к анархистам не пошёл.
В начале 20-х чисел февраля 1921, Петроград захлестнула волна политических забастовок на предприятиях и демонстраций под антиправительственными лозунгами (главным образом требованиями "свободных Советов", реже — Учредительного собрания.
В марте 1921 года с началом мятежа в Кронштадте возглавил орган руководства мятежниками — Временный революционный комитет.
После подавления мятежа с тысячами его участников ушёл в Финляндию. Работал на лесопильных заводах, стал плотником. В эмиграции авторитет Петриченко среди бывших участников восстания был высок. Он блокировал намерение белой эмиграции в Хельсинки направить кронштадтских "добровольцев" в Советскую Карелию для организации восстания. Он призывал не подчиняться приказу генерала Врангеля о включении отряда бывших кронштадтцев в армию, находящуюся в Турции. Когда в начале 1922 года постановлением ВЦИК рядовым участникам восстания была объявлена амнистия, он не чинил препятствий желающим вернуться на родину и сам решил просить разрешения вернуться, о чём держал совет с другими бывшими членами Ревкома. Вскоре полицмейстеру Выборга поступил донос о "гнусном замысле" Петриченко, в результате чего 21 мая 1922 года он был арестован и несколько месяцев провел в тюрьме.
В 1922 году Петриченко поехал в Ригу и посетил посольство РСФСР. Там его завербовали в агенты Разведывательного управления РККА в Финляндии. В августе 1927 года Петриченко вновь приехал в Ригу и в советском посольстве подал заявление на имя Калинина с просьбой вернуть советское гражданство и разрешить выехать в СССР. В 1927 году Петриченко выезжал через Латвию в СССР. Возвратившись в Финляндию, устроился на целлюлозную фабрику в городе Кемь, где работал до 1931 года. Был уволен с фабрики по сокращению штатов и переехал на жительство в Хельсинки. В 1937 году заявил об отказе сотрудничества с советской разведкой, однако затем снова согласился продолжить работу.
С началом в 1939 году Второй мировой войны разведывательная деятельность Петриченко в Финляндии была переориентирована на освещение военных приготовлений Германии и Финляндии против СССР. В связи с этим от Петриченко было получено несколько важных сообщений. В конце июня 1941, после начала войны Финляндии с СССР Петриченко был арестован финскими властями. 25 сентября 1944 года на основании соглашения о перемирии между СССР, Великобританией и Финляндией, Петриченко был освобожден, но 21 апреля 1945, вновь арестован и отправлен в СССР. Следствие по делу Петриченко вёл старший следователь контрразведки СМЕРШ капитан Новоселов. По указанию главного военного прокурора Лозинского, дело было передано в Особое совещание НКВД СССР, где было рассмотрено без присутствия обвинения и защиты. Приговор, вынесенный 17 ноября 1945 года, гласил: "Петриченко Степана Максимовича за участие в контрреволюционной террористической организации и принадлежность к финской разведке заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с 24 апреля 1945 года". Умер Петриченко 2 июня 1947 года во время этапирования его из Соликамского лагеря во Владимирскую тюрьму.
Часть 4. Разгром ВЧК и Петроградской ЧК "Петроградской боевой организации"
В процессе расследования событий Кронштадского мятежа ВЧК и Петроградская ЧК вышли на след ранее им неизвестной тайной анибольшевистской организации именуемой "Петроградская боевая организация. Информация о том, что в Петрограде существовала "Петроградская боевая организация", была опубликована газетой "Известия" в номере от 24 июля 1921 года. В этом же материале, указывалось, что это был крупный заговор, и шло приготовление к вооруженному восстанию.
В августе 1921, Президиум ВЧК на страницах тогдашних центральных газет опубликовал сенсационное заявление под заголовком "Сообщение о раскрытии в Петрограде заговора против Советской власти". В нем говорилось о ликвидации "нескольких боевых контрреволюционных организаций", "спаянных общими связями и тактическим объединением своих зарубежных центров, находящихся в Финляндии". Наиболее значительной из них являлась, по данным ВЧК, так называемая "Петроградская боевая организация". Возглавляли ее профессор В. Н. Таганцев, бывший полковник В. Г. Шведов и "агент иностранных разведок" Ю. П. Герман.