В 1857 г. было проведено испытание, организованное профессорами Гарвардского университета. Вот как об этом сообщает биограф:
«Профессора упражнялись в изобретательности, придумывая новые и новые тесты. Не согласятся ли мальчики, чтобы им связали руки? Пожалуйста. Нельзя ли, чтобы их держали несколько человек? Пожалуйста. Была выдвинута дюжина предложений, получено согласие на все, и те, кто выдвигал их, сами от них же отказались. Раз братья согласны на такое испытание, значит, нет смысла его проводить. Надо придумать что-нибудь такое, к чему они не готовы.
В конце концов профессора приобрели пятьсот футов новой веревки, насверлили дырок в шкафу{115}, установленном в одной из комнат, и, по словам биографа, крепко связали мальчиков. Все узлы на веревках были обвязаны суровой ниткой, а один из экспериментаторов, профессор Пирс, занял место в шкафу, расположившись между двумя братьями. Мгновенно появилась призрачная рука, инструменты начали звенеть, и профессор ощутил их возле своей головы, у самого лица. Он не переставал контролировать, крепко ли связаны мальчики. В конце концов, некто невидимый освободил мальчиков от пут, а когда шкаф открыли, то увидели, что все веревки висят на шее у самого профессора! И после всего этого гарвардские профессора не опубликовали никакого сообщения. Поучительно также описание весьма изощренного испытательного аппарата, изобретенного неким Дарлингом из Бангора (США). Это было что-то вроде деревянных рукавов и штанов, крепко охватывавших испытуемого. Как и прочие, этот аппарат оказался бессилен воспрепятствовать проявлениям потусторонних сил. Следует помнить, что все испытания проводились в те времена, когда братья были еще мальчиками и их возраст не позволил бы им изобрести какие-либо изощренные средства обмана»[8].
Неудивительно, что все эти явления повсеместно вызывали недоверие, и братьев часто объявляли трюкачами и обманщиками. Проведя десять лет в поездках по крупным городам Соединенных Штатов, они отправились в Англию. К тому времени они успешно преодолели все испытания, которые устраивала им людская изобретательность, и никто так и не смог объяснить, как получается то, что они демонстрируют. Завоевав прекрасную репутацию у себя на родине, братья теперь вынуждены были начинать все сначала.
В ту пору братьям было двадцать пять и двадцать три года соответственно. Нью-Йоркская «Уорлд» так описывала их:
«Они очень похожи друг на друга, по существу во всем: оба приятной наружности, с весьма длинными черными вьющимися волосами, с широкими, но невысокими лбами, темными умными глазами, густыми бровями, усами, эспаньолками, с мягко очерченными ртами, мускулистой, но изящной фигурой. Они были одеты в черные сюртуки, у одного имелись часы с цепочкой».
Доктор Николс, их биограф, так описывает свое первое впечатление о братьях:
«Молодые люди, с которыми я познакомился лишь после их появления в Лондоне, сразу показались мне более разумными и обаятельными, чем обыкновенно бывают их соотечественники в таком возрасте. Их ум нельзя назвать выдающимся, хоть они и не лишены способностей. У Айры к тому же имеется некоторый артистический талант. Они производят впечатление абсолютно честных и бескорыстных людей, гораздо больше заботящихся о том, чтобы никто не сомневался в их правдивости и в действительном существовании потусторонних явлений, чем о своем доходе. В них есть гордость, извиняемая тем, что они оказались избраны в качестве проводников неких явлений, сулящих, по их убеждению, многие блага человечеству».
В Англию их сопровождал преподобный доктор Фергюсон – бывший пастор крупной церкви в Нэшвилле (штат Теннесси), которую посещал Авраам Линкольн. С ними был также мистер Д. Палмер, известный театральный менеджер, исполнявший функции секретаря, и мистер Вильям Фэй – тоже медиум.
В биографии братьев Давенпорт, написанной П. Б. Рэндаллом (издана анонимно в Бостоне, в 1869 г.), отмечается, что в Англии они собирались «сразиться с британским материализмом в его собственной берлоге и победить его всеми доступными средствами». Первый шаг к знанию, – пишет Рэндалл, – это осознание собственного невежества, и добавляет:
«Если явления, продемонстрированные при посредничестве братьев Давенпорт, смогут убедить интеллектуалов и людей науки в существовании сил – причем сил разумных или неких могущественных разумов, лежащих за пределами, очерченными научным познанием, и если ученые обнаружат, что действия, невозможные с точки зрения физики, вполне доступны этим невидимым, непознанным разумным сущностям, то перед человечеством откроется целая Вселенная, требующая осмысления и исследования».
Без сомнения, этим медиумам удалось внушить подобные мысли большому количеству людей.
Проявления потусторонних сил, вызванные миссис Хайден, были спокойны и неброски. Более яркие явления, связанные с именем Д. Д. Хоума, показывались исключительно узкому кругу лиц, причем совершенно бесплатно. А эти два брата брали в аренду целые залы и бросали вызов всему миру: приходите и убедитесь сами – вот явления, не укладывающиеся в рамки общепринятых понятий. Не надо было быть провидцем, чтобы предсказать, сколь жестокое противодействие они встретили. Однако цель, которую преследовали невидимые силы, направлявшие их, была достигнута. Они привлекли к данному явлению небывалое для Англии внимание. Лучшее доказательство – мнение их главного противника, мистера Дж. Н. Маскелина, знаменитого иллюзиониста.
Он пишет: «Определенно, чудеса, показанные этими шутами, уложили Англию на лопатки». И добавляет: «Братья лучше всех преуспели в ознакомлении англичан с так называемым спиритизмом; они показывали поистине выдающиеся трюки – как перед огромной аудиторией, так и в более скромном окружении. Никакие закрытые от посторонних глаз сеансы, проводимые прочими медиумами в полутьме или в полной темноте, в присутствии подверженных внушению зрителей и единомышленников, когда зачастую лишь на словах говорилось, что происходит потустороннее вмешательство, не могут сравниться с выступлениями братьев Давенпорт по силе воздействия на общественное мнение».
Их первый лондонский сеанс состоялся 28 сентября 1864 г., в частном порядке, на Риджент-стрит, в доме мсье Диона Бусико{116} – знаменитого актера и драматурга, в присутствии ведущих журналистов и известных ученых. В прессе появились на удивление полные и, как ни странно, правдивые отчеты об этом сеансе.
«Морнинг пост» на следующее же утро сообщила, что гостям предоставили возможность самым тщательным образом все осмотреть и принять любые меры для исключения обмана и подделки.
«Таймс» и «Дейли телеграф» поместили подробные и правдивые сообщения. Мы не приводим их здесь, потому что более важным представляется нам послание мсье Диона Бусико, опубликованное в «Дейли ньюс» и в других лондонских печатных изданиях, которое освещает все факты. Там описан более поздний сеанс, прошедший в доме мсье Бусико 11 октября 1864 г. в присутствии члена парламента виконта Бэри, сэра Чарльза Уайка, ректора Сиднейского университета сэра Чарльза Николсона, мистера Роберта Чемберса, романиста Чарльза Рида, арктического исследователя капитана Инглфильда{117} и других:
«Сэр,
Братья Давенпорт и мистер У. Фэй провели вчера в моем доме сеанс в присутствии (приведено двадцать четыре фамилии, в их числе и указанные выше – прим. авт.).
К трем часам собрались все приглашенные. Мы послали к ближайшему торговцу за шестью гитарами и двумя тамбуринами{118}, чтобы эти инструменты были не знакомы медиумам.
Братья Давенпорт и мистер Фэй прибыли в половине четвертого и обнаружили, что мы свели на нет все их приготовления, если таковые были сделаны накануне, так как поменяли комнату, выбранную ими для демонстрации.
Сеанс начался с осмотра братьев Давенпорт и их одежды, причем было зафиксировано, что никакой аппаратуры или вспомогательных средств у них и вокруг них не имеется. Они вошли в шкаф и сели лицом друг к другу. Затем капитан Инглфилд с помощью совершенно новой веревки, принесенной нами, связал мистера У. Давенпорта по рукам и ногам, причем руки были заведены за спину, а затем плотно привязал его к сидению. Лорд Бэри поступил аналогично с мистером А. Давенпортом. Все узлы залили сургучом и скрепили печатями. На дне шкафа разместили гитару, скрипку, тамбурин, два колокольчика и трубу. Двери комнаты заперли, зажгли в ней свет, достаточный для наблюдения за последующими событиями.
Я не стану описывать какофонию звуков, раздавшуюся из шкафа, и неистовость, с которой хлопали открывавшиеся дверцы, выпуская наружу вылетавшие инструменты. Как обычно, в резном отверстии центральной дверцы «шкафа» стали появляться руки. Следующее событие я считаю заслуживающим особого внимания.
Когда лорд Бэри заглянул в шкаф, где через приоткрывшуюся дверцу были ясно видны оба медиума, связанные и опечатанные, мы отчетливо различили, как к нему устремилась некая сила, и он, отпрянув, сообщил, что рука его ударила. Затем, уже при полном свете газовой люстры, открыли дверцы шкафа и тщательно осмотрели путы на братьях Давенпорт. В это время тонкая, необычайно белая женская рука стала извиваться над ними в воздухе, вызвав возгласы у всех собравшихся.
Потом сэр Чарльз Уайк вошел в «шкаф» и сел между молодыми людьми, удерживая их своими руками. Дверцы затворили, и какофония возобновилась. В проеме появилось несколько рук, в том числе детская. Через некоторое время сэр Чарльз вернулся к нам и сообщил, что, пока он держал братьев, несколько рук прикасались к его лицу и тянули за волосы; инструменты, лежавшие у его ног, зашевелились, начали ползать по его телу и летать над головой, а один из них опустился ему на плечи. Далее события развивались так: капитан Инглфилд ухватил появившиеся из ниоткуда руки (по его описанию это были обыкновенные человеческие руки), однако они вырвались.