12
Всю землю он не покорил, но после тридцати лет войны стал доминировать на Юге. Чтобы увековечить свои триумфы, он построил в своей столице Танджавуре огромный храм Шивы с тремя сотнями жрецов и пятью десятками музыкантов, певших на службах. В центре храма находился могучий лингам – монолитная колонна без украшений, представляющая всеобъемлющую сущность Шивы, более могущественный и священный символ, чем статуя бога, павшая на севере. На стенах был изображён Шива, завоёвывающий народы и разрушающий города.13
Сын и полководец Раджараджи Раджендра унаследовал власть в 1014 году и, как и отец, правил три полных десятилетия. Это второе долгое правление, последовавшее за первым, принесло те плоды, которых не смогли добиться Газневиды на севере – укрепило власть над завоёванными землями, пережившую своего основателя. Как и его отец, Раджендра был талантливым и умелым полководцем. Он «обратил в прах всех царей, которые противостояли ему, уничтожил, сравнял с землёй их страны».14
Великим достижением Раджендры было то, что он вышел в море. Он отправлял на восток, во владения Сун, торговые корабли со слоновьими бивнями, ладаном, ароматическим деревом и тысяч фунтов жемчуга. Отправлял он также и военные корабли через южный пролив, на остров Шри-Ланка. Там он захватил «Сверкающий чистотой жемчуг, безупречную славу короля Пандьи» – корону и регалии законной королевской линии Пандьи, остававшиеся на острове со времён бегства Пандьи столетием ранее. Эти регалии искали и не могли найти правители Раштракуты.15
Затем он предпринял двухлетний поход вдоль побережья Индийского субконтинента к землям Палы и священной горе Кайласа, где, как утверждали его надписи, «обитает Шива». Он захватил символ южной власти и направлялся к резиденции бога – символу власти северной. Хроники его времени рассказывают: «Часть его войска пересекала реки по своеобразным мостам из слоновьих спин, а другие переходили вброд, так как уровень воды упал – так много ее выпили люди, кони и слоны».16
Когда он прибыл к Гангу, его ждало там войско Палы. Прежнее великое царство Пала какое-то время пребывало в упадке, но усилиями царя-долгожителя Махипалы его могущество вновь начало расти. Махипала и сам вёл завоевания, пользуясь тем, что правители северо-запада были отвлечены вторжениями Газневидов; в итоге он восстановил власть Палы на северо-востоке.
Раджендра встретился с Махипалой на берегах Ганга и одержал над ним блестящую победу. Но он зашел уже слишком далеко от дома, и ему не хватило ресурсов, чтобы завоевать всю страну. Вместо этого он прошёл мимо, через дельту Ганга, и заставил жителей побережья платить дань.
Продолжение марша по суше только сильнее отдалило бы его армию от ресурсов, имевшихся на родине. Армии Палы или любому другому врагу не стоило бы труда зайти с тыла, прервать тонкую линию коммуникаций по завоёванным землям и отрезать войско Чолы от дома. Поэтому Раджендра повернул обратно и начал планировать морскую экспедицию. Она состоялась в 1025 году, когда его флот пересек Бенгальский залив и достиг острова Шривиджайя. Этот остров господствовал над островами Ява и Суматра, а также торговыми путями в юго-восточную Азию. Войска Чолы, высадившись на остров, взяли дань с правителя Шривиджайи, поставив под контроль эти пути.
Ко времени своей смерти в 1044 году Раджендра владел империей, которой платили дань многие государства Севера и Востока. Его сын Раджадхираджа, внук великого Раджараджи, унаследовал корону без хаоса или борьбы. Ранее ни одно южно-индийское королевство не держалось так долго и так прочно. Традиционному разделению Юга на отдельные государства пришел конец. Язык, власть и обычаи Чолы распространились по югу Индии и через Бенгальский залив проникли в Юго-Восточную Азию.17
Богатство двора, возникшее благодаря дани с завоёванных городов и торговле с юго-востоком, позволяло царям Чолы содержать своих придворных поэтов и учёных. Под покровительством Раджадхираджи и его наследников литература Южной Индии начала процветать. Поэт Тируттакадевар, составитель одного из самых известных индийских эпосов, сам принадлежал к правящему семейству Чолы. В его произведении говорилось о принце Дживаке, талантливом воине и полководце, который добыл себе царство и добровольно отдал его – ибо, победив, он узнал всю тщету любых человеческих достижений.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 72
Глава семьдесят третьяВасилий Болгаробойца
Между 976 и 1025 годами в Константинополе правит император с железным характером, в Иерусалиме разрушают храм Гроба Господня, а в халифате Аббасидов объявляют Фатимидов еретиками
Смерть Иоанна Цимисхия от дизентерии оставила семнадцатилетнего Василия II в роли старшего императора Константинополя. Его шестнадцатилетний брат Константин VIII считался соправителем, но всеми делами занимался Василий. Константин провёл большую часть своей жизни в развлечениях и охоте, лишь изредка его досуг прерывали дипломатические миссии. По словам средневекового биографа Михаила Пселла, «Василий всегда казался бодрым, умным и заботливым, а Константин – равнодушным, ленивым и преданным беззаботной жизни. Естественно, они отвергли идею совместной власти»1
Василий II был коронованным императором с младенчества. Но только теперь он обрел настоящую власть, и прежде всего ему предстояло разобраться с главной «горячей точкой» – Болгарией. Иоанн Цимисхий аннексировал Болгарию, но мог контролировать только восток этой страны. На западе под предводительством четырёх братьев с библейскими именами – Давид, Моисей, Аарон и Самуил – продолжалась борьба за независимость.
Объявив, что желают освободить царя Бориса II, который вместе со своим братом и наследником Романом был пленён и брошен в темницу Иоанном Цимисхием. Василий подозревал, что старшего из братьев, борца за свободу Самуила, больше интересует трон Болгарии, чем судьба Бориса, поэтому он решил воззвать к худшим инстинктам. В 981 году он освободил Бориса и Романа. К этому моменту как минимум двое болгарских братьев погибли в боях, и Самуил один возглавлял сопротивление. Василий надеялся, что если царская семья вернётся в Болгарию, Самуил будет вынужден признать, что использовал царя как повод для восстания – а это сильно повредило бы движению за независимость.
Как и предполагалось, Роман и Борис II быстро добрались до западной границы Болгарии. После этого события последовали быстрой чередой. Борис был случайно убит на болгарской границе болгарскими солдатами, которые приняли их братом за византийских шпионов, но Роман успел объяснить солдатам, кто он такой, и выжил.2
Так обстоятельства обернулись удачей для Самуила. Борис II непременно пожелал бы занять трон и править самостоятельно, но Роман должен был оказаться более покладистым. Что ещё более важно, он был оскоплён во время заключения, поэтому у него не могло быть потомков его крови. Самуил провозгласил Романа царём Болгарии, оставив всю власть себе, что заставляет задуматься о причинах «несчастного случая» на границе.3
Василий был прав насчёт мотивов Самуила – но он не рассчитывал на такой результат. Самуил с боем прошел во Фракию, захватывая византийские города. Затем он казнил единственного оставшегося брата. Было ясно, что он собирается присвоить титул «императора болгар».[180]
К сожалению, способность Василия дать отпор была ослаблена внутренними проблемами. Генерал Варда Фока – представитель царского рода, племянник Никифора Фоки – убедил войска в Малой Азии провозгласить его императором. Варда Фока был сильным соперником. Михаил Пселл описывает его как человека, считающего, что жизнь несправедливо обидела его; «всегда мрачный и настороженный, он был способен предугадать все случайности, опытен во всех тонкостях осадного дела, в хитростях засад, в тактике открытого боя… любой, кого он бил, моментально прощался с жизнью». Василий II был награждён менее впечатляющим описанием: «Он только что отрастил бороду и начал учиться военному искусству по опыту в боях», – написал про него Пселл.4
Пока Самуил постепенно отрывал по кусочку земли на западной границе, Василий пытался устранить Варду Фоку на востоке. Его войска были слишком разбросаны, чтобы встретить верные Фоке подразделения в Малой Азии, поэтому он попросил подкреплений у своего зятя – Владимира Киевского, князя христианской Руси. Владимир прислал ему шесть тысяч солдат. По словам Пселла, «этих славных воинов он обучал отдельно от других». Эти войска действовали отдельно от византийских, но сами по себе являлись мощной силой.5
В апреле 989 года Василий отправил объединённые византийские и русские войска в бой против Фоки близ Хрисополя. По общему мнению, Фока должен был разбить его армию, даже несмотря на подкрепления. Но когда Варда Фока повел своих людей против имперского войска, то замертво упал с седла, став жертвой яда или приступа. Его армия мгновенно обратилась в бегство. Люди Василия изрубили тело Фоки мечами, а голову принесли Василию.
Трон юного императора на время оказался в безопасности, но Михаил Пселл утверждает, что его личность заметно изменилась после этого случая: «он стал недоверчивым, надменным и скрытным». Василий понял, что быть императором – значит всегда быть настороже и никому не доверять.
Он решил не отправлять русских бойцов на родину, а с согласия Владимира держал их при себе. Как и халифы Аббасидов, он чувствовал необходимость в чужеземной страже, которую не могли бы переманить на свою сторону заговорщики. Эти русские телохранители стали известны как «варяжская гвардия». Они оставались в расположении императора как его наиболее доверенные соратники в мире, полном предателей.
Его мнение о своём народе не улучшилось, когда другой военачальник, Склир, поднял оброненное Фокой знамя мятежа. В отличие от Фоки, Склир решил не рисковать, вступая в открытое сражение за власть. «Он задумал, – указывает Пселл, – изматывать врага разбойничьими налётами, не принимая открытого боя». Солдаты Склира останавливали на дорогах обозы, захватывали товары, предназначенные для Константинополя или отправленные оттуда, перехватывали императорских гонцов и почту. Императору не удавалось подавить это сопротивление, которое продолжилось и на следующий год, и через год, отвлекая его от планов полномасштабной кампании против Болгарии.