Восстание наложило свой след на город; десятки зданий были сожжены, большая часть богатых районов разрушена. Юстиниан начал грандиозную строительную кампанию, которой заведовал архитектор Анфимий из Тралл. Роскошные сверкающие дома выросли на месте руин. Святая София, собор Премудрости Божьей, стал сокровищем возрождённого города. Анфимий, будучи также грамотным математиком, спроектировал новый купол, поддерживаемый арками, который Прокопий считал чуть ли не волшебным.[75]«Он непревзойдён в своей красоте, но выглядит устрашающе, ибо кажется, будто он висит в воздухе без твёрдой основы, на страх и риск находящихся под ним людей», – писал Прокопий. Потолок был выложен золотом и драгоценными камнями, которые добавляли цветное сияние к общему золотому блеску. На облицовку внутреннего святилища пошло сорок тысяч фунтов серебра, и вся церковь была наполнена реликвиями и сокровищами. Всё вместе казалось «лугом, заполненным цветами – пурпурными и зелёными, светящимися красным и белым», по словам Прокопия.8
Украшая столицу, Юстиниан также не забывал о своих планах касательно возвращения потерянных когда-то земель на западе. Королевства варваров заняли бывшие провинции империи: вестготы в Испании, вандалы в Северной Африке, остготы в Италии, франки в Галлии. По мнению Юстиниана, это были не государства, а лишь наросты на римской земле. В его планах было не завоевание, а лишь возвращение то, что ему принадлежало. Юстиниан всё ещё считал эти западные земли римскими, а значит, принадлежащими ему.
Очередное завоевание Рима
Своей первой целью Юстиниан выбрал Северную Африку и назначил Велизария командовать кампанией. Велизарий отплыл из Константинополя с пятью тысячами кавалерии и десятью тысячами пеших воинов. Он прибыл к побережью Северной Африки в удачный момент: половина армии вандалов отсутствовала, подавляя мятеж. Армия правителя вандалов Гелимера, дальнего родича основателя государства Гейзериха, была слишком мала, чтобы защитить страну от византийцев. Вместо этого Гелимер собрал своих стражников и с ними бежал из своего дворца в Карфагене. Прокопий был с Велизарием, когда полководец входил в город. Он написал: «Никто не помешал нам пройти, так как ворота были открыты, а во всём городе зажжены огни, так что город весь сиял, а оставшиеся на месте вандалы молились в святилищах».9
Византийцы заняли город мирно. Гелимеру, наконец собравшему всю свою армию, пришлось штурмовать собственный город, чтобы удержать престол, но он потерпел поражение. В этой битве, произошедшей в середине декабря 533 года, вандалы были разбиты, а их народ – уничтожен. Они шли к своему концу ещё со дня смерти Гейзериха в 477 году. Прокопий утверждает, что в 533 году стены Карфагена осыпались и разрушались на глазах. Пятидесятилетнее правление Гейзериха было единственным, что сплачивало нацию, и без него вандалы жить не могли. У них так и не развилась никакая другая общность, кроме понятия «люди Гейзериха».10
В 535 году Велизарий с триумфом вернулся в Константинополь. После этого Юстиниан отправил его со второй кампанией на Запад – в Италию, до сих пор бывшую сердцем империи; ею не слишком умело правил король остготов. Выросший в обстановке постоянных стычек между своими регентами и знатью, юный правитель Аталарих был вынужден искать утешения в вине. К 18 годам он упился до смерти, и новым правителем остготов был избран его старший родственник Теодахад.11
Велизарий высадился в Сицилии в конце 535 года и с лёгкостью захватил её. Затем он отправился к берегам Италии и захватил древний прибрежный город Неаполь, находившийся в то время под контролем остготов. Поражение лишило легитимности престарелого Теодахада. Остготы, недовольные падением города и попытками Теодахада заключить перемирие с помощью продажи части земли Юстиниану, позволили воину по имени Витигес сместить Теодахада с трона и убить его. Древний германский обычай избирать правителем полководца был ещё в силе, и Витигес в письме обратился к своему народу:
«Мы сообщаем, что наши соплеменники-готы в кругу мечей подняли нас по древнему обычаю на щите и с божьим благоволением даровали нам королевское достоинство, превратив оружие в эмблему чести того, кто заработал её в сражениях. Знайте, что не в углу комнаты для совещаний, но на бескрайних равнинах я был избран царём, и не изящные речи подхалимов, но рёв труб возвестил моё прибытие, чтобы народ готов, поднятый звуком, пробуждающим прежнее бесстрашие, мог вновь взглянуть на своего короля-воина».12
Пока Витигес короновал себя в Равенне, Велизарий начал двигаться от побережья. В декабре 536 года он захватил Рим. Лёгкая победа в Северной Африке не повторилась, и у полководца ушло четыре года на то, чтобы добраться до Равенны и пленить Витигеса. В 540 году он захватил предводителя остготов и провозгласил себя хозяином Италии.13
Впервые за более чем сотню лет империя была на грани восстановления. Но связь между императором и Велизарием прекратилась. Юстиниан убедился, что его военачальник собирается объявить себя правителем Италии. Вместо того, чтобы позволить закрепить достигнутый успех, император приказал ему вернуться в Константинополь. Велизарий направился в обратный путь, захватив с собою Витигеса и оставив основные силы в Италии для поддержания византийского контроля. Чтобы защитить византийские гарнизоны, Юстиниан заключил договоры с предводителями трёх северных племенных союзов – гепидами, лангобардами[76] и герулами, уговорив их расположиться вдоль итальянской границы, на северо-востоке от гор, и защищать границу от любых посягательств других народов.14
Однако, как только Велизарий ушёл, оставшиеся остготы избрали нового правителя, воина по имени Тотила, и вновь начали сражаться против византийской оккупации. В течение следующих десятилетий контроль над Италией переходил от Византии к остготам и обратно несколько раз. Витигес погиб в неволе, племенные союзники Юстиниана продолжали стеречь границы, не принимая участия в конфликтах. Ни у кого не было достаточно людей, чтобы довести сражения до окончательной победы. Остготский посол отметил, что война «никому не принесла успеха», и это было еще преуменьшение.15
Войны в Италии и Северной Африке вкупе с грандиозным строительным проектом в Константинополе изрядно пошатнули казну государства. Договор о «Вечном мире» предусматривал, что Византия каждый год будет платить Персии дань, но Юстиниан более не мог себе это позволить. Оплата обернулась долгами. В июне 540 года Хосров отправился в Сирию и в качестве наказания ограбил древний город Антиохию.16
Велизарий ещё не вернулся в Константинополь со своей армией, а без этого у Юстиниана практически не было людей для защиты. Он отправлял Хосрову сообщения с обещаниями уплатить дань, как только соберёт деньги. Хосров принял отсрочку и начал медленно отступать через Сирию, взяв антиохийских пленников с собой. По дороге он возместил затраты на поход, требуя у лежащих на его пути византийских городов выкуп под угрозой уничтожения.17
В это время Юстиниану удалось собрать дань, но Хосров настоял на том, чтобы оставить персидский гарнизон на римской территории. Он также начал строительную кампанию, специально для того, чтобы обозлить византийского императора – приказал своим архитекторам составить точный план разграбленной Антиохии и по этому плану построить собственный город, точь-в-точь напоминающий Антиохию, на своей территории, близ Аль-Мадаина. Там он разместил антиохийских пленных. Арабский историк альт-Табари написал: «Когда они вошли в городу то жители каждого дома заняли соответствующий дом; это выглядело так, будто они никогда не покидали Антиохию». Большинство персов звали город Аль-Румийя, «Город греков»[77], но Хосров называл его «Построенный лучше Антиохии». Предвидя начало войны, он также построил стены для укреплений Дербента, города-хранителя Каспийских ворот.18
Юстиниан, не желая опустошать казну для финансирования дальнейшей войны, послал письмо с просьбой восстановления мира, но Хосров его проигнорировал. Он желал положить конец «Вечному миру», и в 541 году совершил очередное вторжение. К тому времени Велизарий уже вернулся и взял на себя защиту Византии. Он добился нескольких небольших побед, но очень скоро успех стал клониться на сторону персов: задолго до того, как война переместилась в Персию, Хосров захватил крепость Петру и окружающие ее земли, а попытки Велизария отбить крепость Нисибис провалились.19
Сражения не дали успеха византийской армии, но тут появился ещё более страшный враг. В 542 году, как раз когда Хосров пересекал Евфрат, чтобы вновь напасть на Византию, к пристани в Золотом Роге пришвартовался корабль, который привёз зерно из устья Нила. Холодная и тёмная погода прошлых лет сократила урожаи, и народ восточной части империи был слабее и голоднее, чем обычно. Но вскоре после того, как корабль бросил якорь, по порту начала распространяться болезнь. Это была хворь, известная с давних времён, но незнакомая жителям Константинополя: внезапная лихорадка, сопровождающаяся опухолями в паху и под мышками, с последующей комой и смертью.
Врачи, вскрывавшие тела погибших с целью найти причину заболевания, обнаруживали в центре опухолей гнойные нарывы, окружённые мёртвой тканью. Они ничего не могли поделать – ничто не помогало остановить распространение болезни. Поначалу смертность от нее не превышала последствия эпидемий, периодически прокатывавшихся по пригородам Константинополя. Однако в считанные дни уровень смертности удвоился, а затем удвоился вновь. Это была катастрофа, которой не было равных. Как написал Прокопий, «эта болезнь подошла близко к уничтожению всего рода человеческого».