«Ибо он жаловался, что в его владениях было совершено много актов насилия, – писал Григорий в Равенну, – и если будет найден разумный способ третейского суда, он со своей стороны обещал дать полное удовлетворение, ежели кто-то из его людей окажется виновен в бесчинствах… Несомненно, было бы разумно с ним согласиться».8
Однако экзарх отказался. Его гордость была задета, и противостояние с лангобардами длилось до его смерти в 596 году, когда на его место назначили более разумного чиновника. Новый экзарх Каллиник согласился заключить мирный договор с Агилульфом. На время между лангобардами и Византией воцарился мир.9
Григорий смог наконец уйти от политических дел и посвятить жизнь своим духовным обязанностям. Его комментирование книги пророка Иезекииля было прервано лангобардским кризисом, однако теперь он мог вернуться к литературным трудам. Также он смог уделить внимание и другим вопросам, послав священника за море, в Британию, для насаждения там ортодоксального христианства.
Христиане были в Британии и раньше. Римляне поздней империи считались христианами хотя бы по названию, на Британских островах было построено несколько церквей. Однако со времён падения римской власти на островах не было централизованного христианского присутствия. Храмы на юге и востоке пришли в упадок, когда на эти земли вторглись необращённые саксы, а сохранившиеся церкви на севере и западе в течении почти сотни лет были отделены от главной церкви в Риме.10
Григорий взял на себя бремя возвращения Британии в лоно Господне, что значило первым делом принести христианство саксам. В конце VI века саксы контролировали восточное побережье и большую часть юго-востока. Потомки вождя Элли всё ещё правили Сассексом, королевством южных саксов; другая королевская линия укрепилась в стране западных саксов. Потомки Хенгиста, предводителя одного из первых ударных отрядов саксов, правили южным королевством Кент, и еще ряд небольших королевств саксов и англов сдерживал уцелевшие на севере и западе государства бриттов.
Чтобы обратить всех этих саксов в христианство, Григорий выбрал Августина, монаха из своего монастыря. Августин отправился с большой группой помощников и запасом провизии, добрался до берега моря в землях франков и там застрял: по словам Беды Достопочтенного, «его объял неописуемый ужас». В августе 596 года он вернулся в Рим и попросил избавить его от дальнейшего путешествия. Григорий отказался отменить миссию и отправил Августина обратно к его отряду с наставляющим письмом, в котором было сказано: «Пусть ни тяжесть путешествия, ни злые языки не отпугнут вас. Пусть Господь позволит мне увидеть плоды вашего труда в вечной стране. Хоть я и не тружусь вместе с вами, мне будет дарована награда, ибо я желаю трудиться». Всё ещё привязанный к Риму, исполняя свои административные обязанности с упорством и усердием, Григорий мечтал об осуществлении миссии, пусть даже не собственным трудом.11
Команда Августина, скрепя сердце, переправилась через Ла-Манш и в начале 597 года высадилась на маленьком островке Тенет у побережья Кента, находившемся под властью Этельберта, короля Кента.12 Возможно, Августин изначально планировал навестить Этельберта – его жена Берта, внучка франкского короля Хлотаря I, уже была христианкой.13
Когда Этельберт узнал о прибытии монахов, он прислал сообщение, в котором приказал миссионерам оставаться на острове, пока он не решит, как с ними поступить. Наконец он решил приехать и встретиться с ними лично, но не пускать их в своё королевство, ибо Этельберт не знал, прибыли ли они с духовной или политической миссией. Поговорив с ними, он убедился, что миссионеры безобидны. Даже Беда, желавший показать триумф христианства, не смог назвать реакцию Этельберта драматичной. Выслушав Августина, король сказал: «Я не могу отринуть свою веру вместе со всем английским народом, однако не причиню вам вреда, и я не запрещаю вам обратить в христианство столько людей, сколько сможете».14
Саксонские королевства
Вскоре Этельберт все-таки согласился креститься, и под Рождество в 597 году Григорий написал епископу Александрии об успехе миссии. «В то время, как англы, жившие на краю мира, до сих пор поклонялись камням и деревьям, – писал он, – монах из моего монастыря… добрался… до края мира к этому народу, и до нас уже дошло письмо, говорящее о том, что он цел и трудится. Он сообщает, что крещено более десяти тысяч англов». В 601 году прибыли новые священники. Этельберт отдал Августину разрушенное святилище в Кентербери в качестве штаб-квартиры, и Григорий благословил Августина быть епископом англов в Кентербери.15
В посланиях Григория сохранились вопросы, которые ему присылал Августин. Должны ли монахи из Рима, проверенные временем и обученные христиане, жить с новообращёнными? Вопрос говорит о том, что у римских миссионеров было довольно низкое мнение о народе саксов. Григорий порицал такое отношение, написав в ответ: «Вы не должны жить отдельно от новообращённого духовенства в церкви англов, которая Божьим наставлением была возвращена к вере. Исповедуйте тот образ жизни, который в самом начале становления церкви исповедовали наши предки, когда никто не говорил, что его вещи принадлежат только ему, а всё было общим». Саксы были новообращёнными, что в глазах Григория значило, что они стали единым целым с римскими верующими, частью христианской общины.16
Общее дело распространялось медленно. Этельберт не был Хлодвигом, он не требовал массового обращения своих подданных, не поощрял массовые крещения. Однако Беда утверждает, что он «оказывал почести» и проявлял приязнь к крестившимся, поэтому наиболее честолюбивые из англской знати один за другим тоже приняли христианство. Племянник Этельберта, король южных саксов, принял христианство в 604 году, и вера начала проникать в общество саксов. Так христианство начало медленное продвижение по острову.17
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 35
Глава тридцать шестаяПоход на Персию
Между 589 и 632 годами уроженец Северной Африки становится императором, персы осаждают Константинополь, а также образуются новые государства славян и булгар.
Пока Григорий Великий вёл переговоры с лангобардами, византийский император Маврикий разбирался с персами – более насущной угрозой, отвлекавшей его от земель на западе.
Начало его правления было осложнено сыном и наследником Хосрова – Ормиздом, амбициозным и агрессивным молодым человеком, более десяти лет жизни которого прошло в попытках взломать византийскую границу Война была долгой, грязной, кровавой и затратной, и она утомила Маврикия.
Персам эта война тоже не нравилась – персидская армия не добилась заметного и устойчивого успеха, и аристократы при дворе в Ктесифоне были недовольны сложившейся патовой ситуацией. Ормизд ещё более расстроил их, когда постарался добиться расположения персидских христиан, он сказав зороастрийцам: «Так же, как трон не может стоять на двух передних ножках без задних, наше королевство не выстоит, если мы настроим христиан против себя»1
Наконец один из полководцев Ормизда восстал против своего царя. Полководца звали Бахрам Чубин, и он заработал себе имя, отбив вторжение тюрков с востока. Надеясь на лёгкую победу, Ормизд отправил его к византийской границе, чтобы победить Маврикия, но в 589 году Бахрам проиграл византийцам битву на берегу реки Араке. Ормизд пришёл в бешенство и отправил своему военачальнику женское платье, сопровождающееся оскорбительным письмом, одновременно сняв его с командования армией.2
Бахрам отказался оставить свою должность, и Ормизд отправил войска, чтобы сместить его силой. Однако войска перешли на сторону Бахрама, после чего полководец двинулся на Ктесифон. К тому времени, как он туда добрался, придворные уже схватили Ормизда, ослепили его (он вскоре скончался в темнице) и посадили на трон его сына Хосрова II.
Это не входило в планы Бахрама, и он пригрозил убить Хосрова, если тот не уступит трон. На его стороне была большая часть армии, поэтому Хосров сдался и покинул город, бежав на территорию Византии. Маврикий был единственным правителем, достаточно сильным, чтобы оказать отпор Бахраму, поэтому сразу после пересечения границы Хосров отправил в Константинополь письмо с просьбой о помощи.
Маврикий увидел шанс прекратить войну с Персией. Он отправил на Ктесифон византийскую армию во главе с Хосровом, и после продолжительной кампании Бахрам был вынужден покинуть город. Он бежал на восток к тюркам, которые вначале приняли его, а затем помогли Хосрову, убив военачальника. Так Хосров II вернул себе трон.3
В отплату за помощь Хосров заключил перемирие с Маврикием и отдал ему часть приграничных городов, захваченных персами за десятки лет до того. Двое правителей закрепили перемирие браком. Маврикий отправил одну из своих дочерей в Ктесифон, чтобы она стала женой Хосрова. Так как Хосров был закоренелым коллекционером жён (один персидский писатель утверждал, что в его гареме их было десять тысяч), то значение этого поступка было не слишком велико – но, так или иначе, на границе впервые за почти двадцать лет воцарился мир.
Наконец-то Маврикий смог уделить внимание Западу. У него ещё оставались земли в Италии и Северной Африке, управляемые военными наместниками, известными как экзархи. У экзарха в Равенне был коллега в Карфагене, и оба они имели такое количество бойцов, какое мог им выделить Маврикий, а также гражданскую власть издавать и исполнять законы.
У Маврикия также имелась «горячая точка» на Дунае; поскольку экзархам в тот момент не грозила никакая опасность, он решил вначале разобраться с этой проблемой.4
Империя охлопывается
По Дунаю проходила граница, за которой обосновались славяне. Теперь они принялись пересекать реку на лодках, вторгаясь на византийские земли на другом берегу Маврикий лично возглавил войско, но на полпути передумал и повернул обратно в Константинополь. Это не способствовало доверию к нему людей, которых он отправил для сражения с опасным врагом далеко от дома. Славяне стали приобретать устрашающую репутацию, подобную репутации гуннов. По словам самого Маврикия, они