«не позволяли никому покорить их или управлять ими, и с готовностью переносили жар, холод, дождь, наготу и отсутствие еды».5
Несмотря на то, что Маврикий не доехал до поля боя, он проделал немалую исследовательскую работу и создал справочное пособие для своих людей – «Стратегикон», в котором описал всё, что полководцы того времени знали о славянах. Он предупредил, что нападать на них лучше по возможности зимой, когда на деревьях нет листьев, так как славяне – мастера партизанской войны и предпочитают сражаться в глубоком лесу; он также советовал обращать внимание на заросли речного камыша, так как славяне могут прятаться под водой, дыша через полые тростинки; кроме того, он указал, что у славян нет единого правителя, зато есть много вождей, а значит, имеет смысл подкупить часть из них, чтобы они напали на своих.
Неизвестно, насколько полезными оказались эти советы, так как славяне продолжали нападать на придунайские области. Эти вторжения сопровождались регулярными нападениями аваров, продвигавшихся за ними. Сражения на северо-западной границе империи продолжались в течение десяти лет, пока силы войск не истощились. Маврикий становился всё менее популярным. Многие были недовольны его правлением. В 599 году предводитель аваров предложил вернуть двенадцать тысяч византийских военнопленных за щедрое вознаграждение. Маврикий отказался, и авары казнили все двенадцать тысяч пленников, что ещё сильнее подкосило боевой дух армии.
Затем в 602 году Маврикий, чья казна, по-видимому, уже иссякла, отправил приказ войскам на зиму не возвращаться на родину, как обычно, а стать лагерями по Дунаю, чтобы избежать расходов на дорогу, и добывать продукты для пропитания с аварской территории.6
Армия отказалась. Вместо этого солдаты избрали из своих рядов офицера по имени Фока и провозгласили его новым командующим. Своим первым указом Фока объявил, что армия возвращается домой, и повёл войска обратно к Константинополю.
Маврикий, у которого не осталось союзников в армии, собрал Зелёных и Синих и приказал им защищать город от приближающихся войск. Очевидно, он подумал, что Фока намерен занять трон – хотя на самом деле армия лишь отправила послание Феодосию, сыну и наследнику Маврикия, с просьбой, чтобы тот забрал бразды правления у отца. Феодосий отказался, и сейчас трудно судить, насколько Маврикий мог решить проблему в этой ситуации. Зато он сам создал новую проблему, вооружив Синих и Зелёных, которые остались такими же бесшабашными, как и во времена Юстиниана, хоть и уменьшились числом. Они стояли на стенах и вели себя как гарнизон в течение полутора дней, после чего начали драться между собой. Толпа подожгла дом одного из сенаторов, и в городе начался мятеж.7
Этой ночью Маврикий решил бежать. Он страдал подагрой, вследствие чего его путешествие до гавани было медленным и болезненным. Но в итоге он с женой и детьми все-таки добрался до корабля и отплыл в Халкидон. Там Маврикий и обосновался, отправив своего сына Феодосия в Персию с посланием Хосрову. Он просил предоставить византийскому наследнику убежище в качестве благодарности за услугу, оказанную Маврикием десять лет назад.
Тем временем Фока занял город, и армия вместе с Зелёными нарекла его императором. Синие, которые были более слабой партией, возражали, что Маврикий ещё жив, и второй император не может быть коронован. Фока решил радикально устранить эту проблему и отправил проверенного офицера в Халкидон, где тот убил Маврикия и четырёх его сыновей. Другой убийца отправился за юным Феодосием в Ктесифон, догнал его в Никее и убил.8
Головы всех шестерых были привезены в Константинополь и выставлены на обозрение народа пока, по словам «Хроники Феофана», «они не начали вонять». Для этого был повод – Фока хотел, чтобы все признали, что Маврикий и его наследники мертвы. Однако, несмотря на показ, продолжали ходить слухи, что Феодосию удалось добраться до Персии, он выжил и поселился при дворе Хосрова – голова Феодосия была слишком обезображена, чтобы его можно было опознать.9
Поначалу Фока был популярен просто потому, что он не был Маврикием. Армия была рада, что во главе государства стоит военный, народ Константинополя надеялся на перемены, а Григорий Великий написал новому императору льстивое письмо, приветствуя его на троне. Письмо начиналось так: «Слава Господу всемогущему, способному изменять времена и преобразовывать царства… мы радуемся, что свет вашей добродетели осиял трон. Пусть возрадуются небеса и земля, и пусть весь народ, терпевший страдания, возрадуется». Маврикий оставил без внимания Рим, и хотя Фока точно так же оставил на волю судьбы придунайские территории, которые отошли славянам, Григорий надеялся на лучшее будущее с новым императором.10
Однако Фока незамедлительно увяз в новой войне, на сей раз с Персией. Хосров II, потративший последние несколько лет на укрепление контроля над своей империей, увидел свой шанс расширить её. Он объявил Фоке войну, заявив, что Феодосий в действительности выжил и сейчас присоединился к персидской армии. Начались стычки вдоль границы, а в 605 году персидская армия пересекла границу. Хосров разместил войска в Армении, вторгся в Сирию и прошёл по Малой Азии. А тем временем Фока, обеспокоенный безопасностью своей власти, избавлялся от возможных конкурентов направо и налево. Он сжёг заживо полководца Нарсеса, протестовавшего против его коронации, несмотря на то, что в прошлом тот одержал победу над персами. Феофан утверждает, что «персидские дети дрожали в страхе, услышав его имя. Римляне были очень расстроены его гибелью, а персы наоборот, обрадовались». Фока казнил всех родственников Маврикия мужского пола, убил главу своей личной стражи по подозрению в планировании переворота, а затем санкционировал казнь жены Маврикия и трёх её дочерей. Даже Зелёные выступили против таких мер, в ответ на что он запретил всем, симпатизирующим Зелёным, принимать участие в политике.11
В этот момент восстала Северная Африка.
Лидером восстания был экзарх Карфагена – старик, посвятивший всю свою жизнь гражданской службе и видевший, как империя распадается на его глазах. Фракия и Паннония отпали, персидская армия проникла в Малую Азию вплоть до Халкидона. В 610 году экзарх собрал флот под командованием своего сына Ираклия и отправил его к Константинополю.
Когда византийский наместник в Александрии Египтетской услышал о походе, он тоже присоединился к войску. 4 октября объединённые силы двух экзархатов прибыли в гавань Константинополя и обнаружили, что ворота открыты, народ ожидает их, а Фока уже находится под арестом. Когда Ираклий вошёл в город, Фока был заживо сожжён на Форуме.12
Ираклий был наделен императорской властью и понял, что оказался в эпицентре хаоса. По словам Феофана, «император понял, что государство истощено. Авары опустошали Европу, а сражения с персами уничтожили римскую армию». В войсках осталось лишь несколько ветеранов.13
Тем временем персы, практически не встречая сопротивления, заняли Эдессу и захватили там драгоценную реликвию – Мандилион, перевезя ее в свою сокровищницу в Ктесифоне. На следующий год персам досталась Кесарея. Одновременно рухнули и последние остатки западной империи. Знатный вестгот Сисебут в 612 году силой присвоил вестготскую корону и начал изгонять византийцев из удерживаемых ими земель на побережье Испании. Он захватил имперские города вдоль побережья и, по словам франкского историка Фредегара, «стёр их с лица земли». Резня, учиненная римлянам его людьми, заставила набожного Сисебута воскликнуть: «Горе мне, ибо на моём веку мне пришлось лицезреть такое ужасное кровопролитие!». Однако эти угрызения совести не побудили его вернуть захваченное. Он стал владыкой полуострова, и королевство вестготов достигло вершины власти.14
Ираклий решил заключить перемирие, даже на невыгодных условиях. Он отправил послов к Хосрову, предлагая заплатить ему за окончание войны. Однако Хосров побеждал, а потому отклонил предложение. Он уже установил свою власть на северо-востоке Аравийского полуострова, казнив правителя Лахмидов и уничтожив его государство. В 614 году он прошёл по северо-западу Аравии и положил конец власти Гасанидов, которые помогали защищать Сирию от имени Константинополя.
Затем он осадил Иерусалим. Город пал, и персы, разъярённые долгой осадой, ворвались и перебили всё население. Антиох Палестинский, собравший воедино историю из рассказов очевидцев, написал так: «Кто может передать ужасы, которые можно было увидеть там? Они убивали людей любого возраста, вырезали их, как скотину, рубили на куски и выкашивали». Целые семьи согнали в пересохший ров вокруг города и держали под стражей до тех пор, пока жара и жажда не убили их. Почти шестьдесят семь тысяч мужчин, женщин и детей погибло от рук персов. Драгоценная реликвия, фрагмент истинного креста, присоединилась к Мандилиону в персидской сокровищнице.15
Вновь Ираклий просил о перемирии, и вновь Хосров отказал. Он ответил так: «Я не пощажу вас до тех пор, пока вы не отвергнете распятого и не начнёте поклоняться солнцу». Захват фрагмента истинного креста поразил византийцев в самое сердце. Казалось, будто бог забыл о Византии, забросил её. Теперь персы надвигались на Константинополь с востока, в то время как авары и славяне приближались с северо-запада. Армия была истощена, а поставки зерна из Северной Африки и Египта прекратились.16
Ираклий не знал, как спасти империю. Погрузив все сокровища Константинополя на корабли, он отправил их в Северную Африку на хранение, а сам решил покинуть город. Он собирался отправиться в Карфаген, город своей молодости, и оттуда править оставшимися византийскими землями.
Эти планы оставались в секрете до тех пор, пока корабли с константинопольскими сокровищами не затонули, попав в шторм вскоре после выхода из Золотого Рога в 618 году. Новости о трагедии пронеслись по городу и посеяли панику. Народ и подумать не мог, что ситуация настолько ужасна и что император способен просто покинуть город, оставив его на произвол судьбы. Волнение горожан озвучил патриарх Сергий, епископ Константинополя, которому удалось убедить императора в том, что защита Нового Рима – его святая обязанность. У алтаря Святой Софии Ираклий поклялся Богу, что не покинет город.