7
Кришне II, атакованному с севера, не повезло и с других сторон света. Его угораздило оказаться между двумя честолюбивыми и энергичными царями – Михирабходжей на севере и новым правителем Адитьей на юге.
Дальний юг Индии на протяжении столетий находился в руках двух соперничавших династий – Паллавов и Пандьи. Адитья принадлежал к подчинявшемуся Паллавам клану Чола. Его отец, военачальник Виджайяла, получил от царя разрешение напасть на город Танджавур и использовать его в качестве своей столицы. Укрепившись в Танджавуре, полководец воспользовался тем, что правители Пандьи и Паллавы были заняты друг другом, и завоевал для себя государство – Чолу.
Взойдя на трон в 871 году, Адитья правил почти сорок лет, став ещё одним успешным царём-долгожителем. Благодаря его деятельности страна окрепла и достигла процветания. Чоланские купцы активно торговали с востоком, отправляя корабли через Индийский океан к острову Суматра. После катастрофического извержения вулкана Кракатау в 535 году народ Суматры начал постепенно отстраивать города и восстанавливать поля. Суматранская деревня Джамби разрослась до размеров города, распространила свою власть через Зондский пролив, на восточное побережье Явы, и к IX веку Ява, Суматра и Малаккский полуостров на азиатском материке находились под управлением одного царя. Чоланцам эта страна была известна как империя Шривиджайя – богатый и могущественный торговый партнёр, заинтересованный в расширении власти Чолы на юге.
К концу IX века Адитья убил короля Паллавов, захватил его землю и начал нападать на южные границы Раштракуты.8 Долгая жизнь позволила ему, как и царям Пратихары далеко на севере, реализовать своё желание основать новую династию. Каким бы способом правитель ни узаконивал свои права – провозглашал ли наследование по крови или по кости, принимал ли помазание от священников или ссылался на обладание мандатом Небес, легитимность оставалось за ним, только пока он жил. А в Индии IX века продолжительность жизни правителей обуславливала рост силы государства или же ее утрату.
В начале века военные действия в Индии сосредоточились на севере, где армии востока сражались за власть над западом, и наоборот. Однако к концу века центр тяжести конфликта сместился: к противостоянию готовились Пратихара на севере, Раштракута в центре и Чола на дальнем юге страны. Король Раштракуты находился в самом опасном месте, между молотом и наковальней, между двумя амбициозными соседями, которые могли добраться друг до друга, только пройдя по его стране.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 57[140]
Глава пятьдесят восьмаяВнутренняя и внешняя политика
Между 856 и 886 годами византийские миссионеры изобретают новый славянский алфавит, Людовик Немецкий и Михаил III оспаривают друг у друга Булгарию и Моравию, а Михаил III запутывается в своих сложных домашних обстоятельствах
В 856 году Михаилу III из Византии исполнилось шестнадцать лет, и он аккуратно, но непреклонно принял власть в свои руки. Он провозгласил наследником своего дядю, которому больше всех доверял, остальных регентов приказал убить или изгнать, а мать с сёстрами отправил в монастырь.
Обстановка в Константинополе к этому времени была относительно стабильной – во многом благодаря усилиям матери и дяди Михаила. Они возглавляли совет, который разрешил использование икон в Византии и положил конец теологическим сражениям, длившимся более ста лет. Однако результаты столкновения империи с внешними силами были катастрофическими. Русы нападали на Византию, когда хотели, войска Аббасидов побеждали византийских воинов в сражениях, а хазары отвергли предложение о заключении союза.
В 862 году у Михаила появилась возможность прервать эту череду неудач. К его двору прибыло письмо от князя Ростислава с просьбой о помощи. Ростислав написал: «У нас нет никого, кто обучил бы нас истине и объяснил бы значение священного писания. Отправь к нам, государь, человека, который смог бы преподать нам Истину»1 Это было больше, чем просто шанс отправить миссионеров. Это была возможность изменить политическую картину.
Королевству Ростислава, Моравии, было всего сорок лет. Дядя Ростислава Моймир, предводитель славянского племени, жившего к северу от Болгарии, завоевал соседнее племя и объединил их территории. Моймир правил королевством с 833 до 846 года, и после его смерти Людовик Немецкий, правитель восточных франков, отправил в Моравию свои войска, чтобы убедиться, что Ростислав унаследует власть дяди. Это не было любезностью со стороны Людовика – он хотел, чтобы король Моравии был зависим от него, а Моравия находилась под контролем франков. Людовик также отправил собственных миссионеров, чтобы крестить жителей Моравии, надеясь приучить их к обычаям римской церкви, что дало бы ему дополнительный контроль над Моравией.
Ростислав понимал, что Людовик Немецкий собирается поглотить его государство. Обратившись на восток, он решил, что его народу будет выгоднее подчиняться патриарху Константинополя, который не был ничем обязан франкам.2
Михаил III увидел истинную суть просьбы в возможности забрать Моравию из-под влияния контроля франков. Он немедленно отправил ко двору Ростислава двух миссионеров. Это были братья Кирилл и Мефодий, ранее путешествовавшие в качестве миссионеров к хазарам (их миссия не увенчалась успехом, так как хазары решили обратиться в иудаизм). Они были уроженцами Салоник, города со славянским населением, и с рождения говорили на славянских языках.[141]
Кирилл и Мефодий прибыли ко двору Ростислава в 863 году с дарами от Михаила III и текстами священной литургии, используемой в константинопольских церквях. Однако прежде, чем жители Моравии смогли бы принять традиции восточной церкви, следовало перевести литургию на славянский язык – а у славянского языка не было письменной формы.
Кирилл нашел выход: он изобрёл новый алфавит, который назвал глаголицей (от старого славянского слова со значением «говорить»), основываясь на греческих заглавных буквах (унциальное письмо). Они с братом провели следующие три года за переводом литургии и Евангелия на моравский язык. Первой фразой, записанной на новом языке, были строки из Евангелия от Иоанна: «Вначале было слово».3
Моравия
Моравский язык всё ещё считался варварским и как язык для богослужения ценился значительно меньше, чем еврейский, греческий и латынь (три языка, на которых, как считалось по традиции, были сделаны надписи на кресте Иисуса). Но это не имело значения для Михаила III и его миссионеров. Дать славянам свою письменность, привязанную скорее к восточному греческому, чем к западной латыни, значило существенно ослабить франкский контроль над ними.4
Пока братья всё ещё были в Моравии, Михаил III узнал, что Людовик Немецкий продолжает свою активность. Он посылал франкских миссионеров в Болгарию, действуя точно так же, как Михаил в Моравии. Болгария была слишком велика, близко расположена и хорошо вооружена, чтобы рисковать заключением франкско-болгарского союза. Однако на сей раз Михаил решил отказаться от косвенных мер типа состязания монахов. Он собрал армию и приготовился к вторжению. Болгария была слишком важна, чтобы оставить её миссионерам.
Царь Болгарии Борис уже некоторое время раздумывал над тем, не обратиться ли ему в христианство. Он даже отправил послание Людовику Немецкому, объявив о своей готовности присоединиться к римской церкви, однако это взбудоражило болгарскую знать. В «Вертинских анналах» записано: «Знатные люди были разъярены и возмутили народ с целью убить его. Все воины, сколько их нашлось во всех десяти областях страны, прибыли в столицу и окружили царский дворец».5
Борис медлил с принятием окончательного решения, отправляя Людовику Немецкому сообщения, что ему нужно больше времени на раздумья и больше священников для ответов на его вопросы. Однако когда армия Михаила III подошла к его границам, а византийский флот отплыл к берегам Чёрного моря, Борис сменил свою тактику и заключил с Михаилом договор: он крестится в Константинополе, приняв имя Михаил в честь императора, а византийские войска отступят.6
Теперь Михаил III, ободрённый своим успехом, отправил миссионера к русам – но на сей раз обращения не произошло, русы не были заинтересованы в нем. Миссии в Моравии и Болгарии, как и все внешние дела Михаила III, в конце концов завершились провалом. Борис, ставший Михаилом, остался христианином, но в 866 году объявил о подчинении папе римскому, а затем в 870 году вновь перешёл на сторону патриарха Константинополя. Но и это тоже было временным решением. Он уже понял, что Болгарии для поддержания независимости нужна собственная церковь, не подчиняющаяся ни Риму, ни Византии.
В Моравии Кирилл и Мефодий старались завершить свою работу. Кирилл умер от болезни в 869 году, прося брата закончить их дело, поэтому Мефодий продолжал переводить Евангелия на славянский язык. Однако через год с небольшим после смерти Кирилла Людовику Немецкому удалось укрепить свой контроль над Моравией. Он пообещал племяннику Ростислава Святополку (Сватоплуку) помочь захватить трон. В 870 году франкские войска вместе со Святополком прошли к королевскому дворцу, схватили Ростислава и передали его Людовику. Людовик отомстил за обращение Ростислава к востоку, ослепив и заключив его в темницу. Вскоре после этого Ростислав умер в заточении.
Святополк занял трон Моравии, а Людовик взял его под контроль. Франкские епископы, прибывшие в Моравию для обращения христиан к римским обычаям, арестовали Мефодия и посадили его в темницу. Никто не беспокоился о нём, и прошло почти три года, прежде чем папа римский узнал о его судьбе и приказал Людовику освободить его.
Мефодий попытался продолжить свою работу, но обстановка в Моравии обернулась против него. Моравские христиане, приветствовавшие его усилия, теперь бежали в Болгарию, чтобы избавиться от власти франкских епископов. После смерти Мефодия в 885 году возводимое им здание рухнуло.