[149] «Будто лишившись законного наследника, – писал историк Регино Прюмский, – королевства, подчинявшиеся ему, больше не ждали прихода к власти прирожденного правителя. Каждое государство выбирало короля внутри себя. Это разожгло множество междоусобиц».5
В этом хаосе папа римский Стефан V защищал свои интересы. Он провозгласил Гвидо из Сполето королём Италии и в 891 году короновал его как императора. Это было весьма похоже на негласную сделку: одобрение папы и титул императора в обмен на обещание Гвидо оставить в покое Папскую область. Пожалуй, Карл Великий не совсем это имел в виду, когда заявил, что император римлян обязан защищать папу римского.
Мадьяры
Пробыв императором всего лишь три года, Гвидо внезапно скончался, и новым королём Италии стал его четырнадцатилетний сын Ламберт. По словам историка Лиутпранда Кремонского, «элегантный юноша, будучи всё ещё подростком, уже отличался немалой воинственностью». Беренгар из Фриули, всё ещё надеясь стать королём Италии, учинял беспорядки на севере; он сразу продвинулся к городу Павии и тоже провозгласил себя королём.6
Среди всех этих перипетий папа Формоз, преемник Стефана V, отправил письмо Арнульфу Каринтийскому, королю Восточнофранкского государства, в котором пообещал ему титул императора, если тот восстановит мир. По мнению Формоза, его предшественник превысил свои полномочия, сделав императором итальянского полководца, а не потомка Карла Великого. Арнульф Каринтийский, являясь Каролингом, был идеальным кандидатом на должность императора.
Арнульф согласился и в 896 году, после долгого похода, явился в Рим во главе своей армии. Услышав о приближении франкского короля, Ламберт бежал на родину своего отца, в Сполето. Арнульф принял от Формоза титулы императора и короля Италии, а затем отправился к Сполето, чтобы разобраться с Ламбертом.
Однако во время короткого перехода от Рима до Сполето его настиг апоплексический удар, который привел к частичному параличу. Он сразу же отказался от намерений сразиться с Ламбертом и повернул домой.
Ламберт тут же снова провозгласил себя королём Италии и выдвинулся из Сполето, чтобы наказать Формоза. Но прежде, чем он добрался до Рима, папа скончался. Ламберта это не остановило. С юношеской необузданностью он приказал преемнику Формоза, Стефану VI, вскрыть гробницу предшественника. Тело папы нарядили в парадные одеяния, усадили за стол, и Стефан VI приказал собранию церковников проклясть и раздеть его. Ли-утпранд Кремонский пишет: «Как только это сделали, он приказал отрезать три пальца с трупа, лишенного священных одеяний, и сбросить в Тибр». Это были те пальцы, которыми Формоз благословлял жителей Рима. Впоследствии это собрание назвали synodus horrenda – «ужасным синодом», или же «Трупным Синодом».7
С облегчением Ламберт отправился обратно на север и заключил соглашение с Беренгаром: Ламберт будет править на юге Италии, Беренгару достанется север, а чтобы закрепить договор, Ламберт должен был взять в жёны дочь Беренгара Гизелу. Беренгар согласился. Скорее всего, он не собирался соблюдать условия договора, но ему не представилась возможность их нарушить: всего через несколько месяцев, в возрасте восемнадцати лет, Ламберт сломал шею. В первом варианте своей истории Лиутпранд Кремонский написал, что Ламберт охотился на кабанов и упал с коня. Позже он пересмотрел свои записи и добавил: «Есть и другое объяснение, которое мне кажется более вероятным». Согласно этой второй версии событий, Ламберта убил некий юноша из Милана, чей отец был казнён, но убийца расположил тело так, чтобы всё указывало на несчастный случай на охоте.8
Как бы то ни было, смерть соперника позволила Беренгару объявить себя королём всей Италии. Однако, хоть он и заполучил корону, по злому стечению обстоятельств власть его опять подверглась угрозе.
К северу от Италии начиналась буря. Вновь харизматичный военачальник объединил разрозненные племена, положив начало новому народу; на этот раз племена были финно-угорские, как и народы, среди которых поселились русы. Военачальника звали Арпад, и он создал союз, в котором стал первым королём. «До этого Арпада никогда, ни в какие времена у них не было князя или царя», – отметил византийский император Константин Багрянородный в своей «Истории венгров».9[150]
Под властью Арпада воины венгерского союза начали продвигаться на запад. Около 895 года они прибыли к границам Моравии, в 898 году напали на Венецию, но были вынуждены отступить. Однако в 899 году, когда Беренгар завладел железной короной лангобардов, венгры двинулись к северу Италии. Их подстрекали поступить так – Арнульф Каринтийский предложил им снаряжение и деньги за то, чтобы они направили свою силу против Северной Италии. Арнульф был вынужден отказаться от личного завоевания Италии – но не отказался от устранения конкурентов.10
Беренгар со своим войском дал отпор нападавшим, но сильных и голодных венгров было сложно победить. Кроме того, они были сведущи в партизанском деле, и в течение следующего года нападали на итальянские города, отступая прежде, чем люди Беренгара могли их настигнуть. Беренгар начал терять поддержку итальянской знати, которая ранее одобряла его правление – они не видели в нём пользы, если он не мог избавить их от венгров.
По инициативе одного из герцогов, Адальберта, чьи земли сильно пострадали от налётов мадьяр, знатные люди Северной Италии пригласили одного из каролингских принцев младшей ветви, Людовика Провансальского (пра-пра-правнука Карла Великого по материнской линии) прибыть в Италию и принять железную корону. Беренгар взялся за оружие, но его армия уменьшилась, в то время как количество последователей Людовика Провансальского росло. Беренгар был вынужден бежать из Северной Италии, оставив железную корону в руках соперника, а победоносных мадьяр – бдительно наблюдающих за ним.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 61
Глава шестьдесят втораяКампаку
Между 884 и 940 годами клан Фудзивара создает для себя новую должность, а небесный правитель Уда делает безуспешную попытку сломить его могущество
К 884 году чиновник Фудзивара Мотоцунэ стал наиболее могущественным человеком в Японии. Он был сэссё, регентом ребёнка-императора Ёдзэя, а в 881 году был также назначен премьер-министром. Теперь, когда Ёдзэй стал подростком с правом претендовать на личную власть, Мотоцунэ изобрёл для себя новый титул – кампаку, или «гражданский диктатор» – что-то вроде верховного советника при правителе. Этот титул позволял ему обладать почти такой же властью над взрослым императором, какой регент-сэссё обладает над императором-ребёнком.1
Тем временем пятнадцатилетний Ёдзэй, пробыв десять лет коронованным и бездействующим правителем, из скучающего ребёнка превращался в откровенного психопата. Ему нравилось наблюдать, как собаки разрывают обезьян, а змеи поглощают лягушек. Он также начал поговаривать о том, что хорошо бы ему лично казнить преступников. Мотоцунэ воспользовался этими тревожными симптомами и созвал совет придворных, на котором все согласились, что юный император должен быть смещен. Затем кампаку заманил правителя в повозку, пообещав отвезти его на гонки колесниц, и увез его из города. Вместо него придворные назначили его двоюродного дедушку, пятидесятичетырёхлетнего небесного правителя Коко.2
Ёдзэя не посадили в темницу. Его психопатия продолжала развиваться (он нёс ответственность как минимум за два убийства), но ему позволили свободно путешествовать по горам верхом, охотясь и отдыхая, где придется. Иногда он без предупреждения появлялся у ворот крупных землевладельцев, требуя, чтобы его впустили, предоставив ему кров и еду Однажды он влюбился и написал стихотворение для возлюбленной, воспользовавшись образами отдаленного северо-восточного побережья, где река Мина стекала с горы Цукуба высотой в три тысячи футов в бурлящий водоём:
С вершины Цукуба
Минаногава – река «Не гляди!»,
Падая, вымыла омут —
Только глаза влюблённых
Знают такие глубины!
Однако у нас нет никакой информации о том, чем закончился этот роман.3
В Хэйане небесный правитель Коко не уделял внимания государственным делам. Мотоцунэ оставался в должности кампаку, держа бразды правления. Впервые кампаку открыто правил за императора, который был уже взрослым на момент коронации. Это был переломный момент в истории данной должности, которую никогда официально не учреждали и не разрешали, и которая была обязана своим существованием только амбициям и энергии единственной семьи. Несомненное доминирование Мотоцунэ сохранялось ещё три года, пока Коко не умер.4
Его наследником стал сын, которому исполнился 21 год – небесный правитель Уда. Он сразу начал осторожные, но решительные действия по возвращению власти из рук министра в свои. После смерти Коко Мотоцунэ предложил свою отставку с поста кампаку – как и отставка всего персонала Белого дома после окончания срока президента США, это был чисто церемониальный жест, стандартный прием в политике Японии. Уда должен был принять отставку, а затем, также по традиции, вновь назначить Мотоцунэ своим кампаку.
Отставку Уда принял, но затем нарушил традицию. Он не осмелился рассердить могущественный клан Фудзивара, отказавшись вновь назначить Мотоцунэ. Вместо этого он отправил Мотоцунэ официальное письмо, в котором предложил ему стать не кампаку, но ако, «главным министром» в новой администрации.
Титул ако был древним и почётным, но в основном символическим. Мотоцунэ настолько разгневался, что объявил забастовку. Ведь он всё ещё оставался главным министром, и пока он отказывался подписывать документы или отвечать на прошения, придворные дела замерли.