Латынь была официальным языком церкви и государства. Но в отдельных странах и областях постепенно начинали укреплять свои позиции народные языки: на них не только говорило большинство населения, но уже записывали местные судебные обычаи, некоторые исторические хроники, возникавшую в городах литературу — басни, забавные и сатирические рассказы, в которых высмеивались продажные судьи, тупые господа и жадные монахи. На национальных языках сочинялись любовные песни и рыцарские романы — поэтические повествования о подвигах легендарных героев. Эта литература пользовалась популярностью не только среди мирян, но и у духовенства. В одном монастыре аббат рассказывал монахам о Христе и святых, и слушатели сонно клевали носами. Тут аббат начал о другом — о сказочном короле Артуре и его рыцарях Круглого стола, — и монахи тотчас же оживились.
В тот период начинает пробуждаться национальное самосознание, и один поэт не без гордости заявляет: в былые времена носителями воинских и ученых доблестей были сперва эллины, а затем римляне, теперь же эти доблести переместились к французам.
Три группы событий пронизывают историю Западной Европы в XI—XIII вв. Это борьба монархов с крупными феодалами, борьба за централизацию государств и против нее, за то, станут ли подвластные монарху территории единой державой либо совокупностью владений; это борьба светской власти с властью церкви; это борьба христианского Запада с мусульманским Востоком, Крестовые походы. О двух последних исторических процессах мы расскажем отдельно, сейчас же коснемся первого.
Стремление к подчинению всех вассалов единой власти просматривается не только у монархов. Каждый территориальный владетель желал, чтобы его вассалы имели как можно меньше власти, а он как можно больше, причем и за счет высшего сюзерена, монарха. Такое характерно для всей Европы, но в каждой стране происходило по-своему.
Первые короли Франции из династии Капетингов фактически владели лишь землями вокруг Парижа и Орлеана. Король Людовик VI Толстый (1108—1137) чуть ли не половину своего царствования потратил на то, чтобы захватить замок одного из баронов, расположенный как раз на пути из Парижа в Орлеан, ибо этот барон преспокойно грабил находившихся под королевским покровительством купцов, ехавших по этому пути. Более чем веком ранее основатель династии Гуго Капет (987—996) решил призвать к порядку одного непокорного вассала, он направил ему письмо, в котором грозно вопрошал: «Кто сделал тебя графом?». Тот ответил: «А кто сделал Вас королем?». Ответ этот означал: я такой же граф Божьей милостью, как Вы — Божьей милостью король. Короли действительно зависели во многом от крупных вассалов. Опасаясь их сопротивления, французские монархи стремились еще при своей жизни короновать наследников. Высшие духовные и светские феодалы именовались ПЭРАМИ, т.е. равными; подразумевалось, что по отношению к ним король есть лишь первый среди равных. Но у монархов было нечто, отсутствующее у территориальных князей: благодаря обряду коронации они оказывались помазанниками Божьими и уже по одному этому возвышались над своими подданными. В это время во французском народе распространяется вера в то, что король обладает силой своим прикосновением исцелять больных золотухой. Эта вера в целительную силу короля держалась во Франции (как и в Англии) до Нового времени. Начиная с XII в. короли Франции делают первые шаги по собиранию территории. Это собирание не означало подчинения всех королевской власти, но, в первую очередь, расширение королевского домена, первоначально даже просто укрепление собственной власти в этом домене. Кроме того, важной стороной королевской власти было право созывать феодальное ополчение по всей стране.
Увеличение королевского домена происходило разными путями: при помощи браков, получения выморочных земель (т.е. таких владений, в которых местная правящая династия вымирала без наследников; в этих случаях по феодальным законам земли отходили королю), обмана, завоеваний. Король, будучи верховным сеньором (СЮЗЕРЕНОМ), мог конфисковать владения вассала, если тот нарушал присягу; правда, это было возможно только по приговору пэров, но королю нередко удавалось добиться подобного приговора, иногда взывая к справедливости, иногда — прибегая к подкупу. Бывали случаи, когда монархи сами становились вассалами своих подданных, лишь бы округлить свои владения. Союзниками королей начиная с XII в. были мелкие рыцари и возникшие именно тогда самоуправляющиеся города. Все они предпочитали зависеть от высшей власти, которая была дальше от них, нежели местные сеньоры, и тяжесть ее ощущалась не так сильно. Еще одним союзником монархов была местная церковь, также стремившаяся высвободиться из-под власти территориальных князей. Со временем, с централизацией самой церкви она начнет спорить и с королями, но это будет позднее. А пока именно церковь поставляла королям людей для управления страной. Среди таких был советник Людовика VI и его сына Людовика VII Молодого (1137—1180) — канцлер Франции, правитель страны во время участия Людовика VII в Крестовом походе, аббат главного королевского аббатства Сен-Дени Сугерий (1082—1152). Все силы своего незаурядного ума он направил на укрепление правосудия и финансов, на обеспечение единства государства, на исполнение королевских законов. И все же до конца XII в. короли смогли добиться значительного усиления власти только в собственном домене и несколько расширить его. Большая часть страны оставалась вне непосредственной власти монархов. Аббат Сугерий не без юмора писал одному знакомому из поездки по графству Тулузскому: «Я здесь пользуюсь той же властью, что и господин мой король, то есть никакой».
Ускорило объединение Франции ее столкновение с Англией. Посмотрим, как обстояли дела по ту сторону Ла-Манша.
Рост королевского домена во Франции в XI—XV вв.
Как мы уже знаем, до конца первой трети XI в. Англия входила в состав державы датского короля Кнута. В 40—60-е годы XI в. она возвратила себе политическую независимость. Но герцог Нормандии (северо-западная часть Франции) Вильгельм Незаконнорожденный претендовал на английский престол и осенью 1066 г. высадился на побережье Англии с рыцарским войском. 14 октября произошла битва при Гастингсе, в которой англосаксы были разбиты, их король погиб.
Вильгельм I (1066—1087), получивший прозвище Завоеватель, вступил в Лондон и был коронован английской короной. Произошла смена верхушки господствующего класса Англии, крупные феодальные владения перешли в руки нормандских господ. Под их суровым гнетом оказалась основная масса крестьян англосаксонского и скандинавского происхождения. Если до нормандского завоевания в письменности преобладал древнеанглийский язык, то теперь он был вытеснен латынью и французским, хотя простой люд продолжал говорить на английском. Домашние животные, пока их пасли крестьяне, назывались по-английски, а блюда, изготовленные из их мяса и поданные на стол нормандскому сеньору, носили французские названия.
Проводя политику централизации, Вильгельм I заставил всех рыцарей принести ему вассальную присягу. В 1086 г. по его приказу была проведена перепись всех феодальных владений и жившего в них населения. Перепись должна была закрепить поместья за их новыми господами и упорядочить взимание налогов. Эта перепись известна под названием «Книга Страшного суда», потому что все, дававшие сведения, обязаны были отвечать королевским писцам так же правдиво, как они будут держать ответ на Страшном суде. «Книга Страшного суда» — свидетельство политики централизации, которую проводил Вильгельм I. Феодальные отношения, которые начали развиваться в Англии еще до Нормандского завоевания, теперь полностью укрепились. По всей стране были возведены феодальные замки. Король раздавал своим приближенным земельные владения, которые, однако, были разбросаны по разным графствам (так назывались административные округа в Англии) и не могли послужить баронам основой их территориальной самостоятельности, как это было на континенте Европы.
Англия в правление Вильгельма стала мощной державой, но еще больше усилилась при преемниках нормандской династии, Плантагенетах.
Однако нераздельность государственных и личных интересов, смешение власти и собственности приводили к тому, что иногда скандалы в королевской семье вызывали серьезные политические последствия.
Уже держава Вильгельма Завоевателя включала, кроме Англии, герцогство Нормандское. После прекращения Нормандской династии в Англии начались междоусобицы. Самым сильным из претендентов на престол оказался правнук Завоевателя по женской линии Генрих Плантагенет, граф Анжуйский, чей родовой домен был расположен в самом сердце Франции. К его землям присоединилась и Аквитания, Наследница последнего герцога Аквитанского, Алиенора, была выдана замуж за короля Людовика VII. Огромные владения, чуть ли не четверть тогдашней Франции, вошли в домен короля. Но королева отличалась весьма легкомысленным нравом, и король развелся с ней, обвинив ее в супружеской измене. Вместе с неверной женой он лишился и Аквитании. Позднее Алиенора тайно, ибо на ее руку (а точнее — на ее земли) было очень много претендентов, обвенчалась с молодым Плантагенетом, который вскоре стал королем Англии Генрихом II (1154—1189). Всего во владения Плантагенетов, кроме Англии, вошло примерно 2/3 территории Франции.
Чрезвычайная пестрота владений Плантагенетов побудила Генриха II попытаться установить единый закон в своем государстве. В Англии это было легче, чем в континентальных владениях, где действовали местные обычаи. Генрих II объявил королевский суд высшей судебной инстанцией в стране, и там мог судиться любой рыцарь, горожанин и даже свободный крестьянин, т.е. суды лордов теряли значение. Специальные королевские судьи разъезжали по стране и вершили суд на местах с участием присяжных из местных жителей, рыцарей и свободных крестьян. Уголовные преступления вообще были исключены из дел, разбиравшихся в частных судах лордов.