Апогеем развития феодальной монархии во Франции стало правление короля Людовика IX (1226—1270). В глазах современников и ближайших потомков это было время существования почти идеального царства справедливости. Основным направлением политики Людовика была централизация страны в юридическом и финансовом отношении. Именно при нем окончательно сложился высший судебный орган страны — Парижский парламент (не смешивать с английским парламентом, органом законодательным). Первоначально так называлось заседание королевского совета, решавшего судебные дела. В него входили представители высшей знати. При Людовике в его состав стали входить ЛЕГИСТЫ (от латинского «lех» — «закон») — знатоки римского права, обычно выходцы из мелкого рыцарства и горожан. Именно эти легисты готовили и проводили в жизнь решения Парижского парламента. Людовик последовательно добивался, чтобы все основные дела решались именно в королевских судах (суды сеньоров при нем практически лишались права рассматривать уголовные дела). Решения парламента были обязательны не только в пределах королевского домена, но и по всей стране. Людовик стремился ввести свои законы на территории всего государства, т.е. объединить страну не столько единой властью, сколько едиными законами; удавалось это, правда, не всегда. В средневековой судебной практике был распространен обычай судебного поединка. Истец и ответчик отстаивали свою правоту в вооруженном единоборстве; считалось, что Бог обязательно пошлет победу правому. Людовик запретил судебные поединки сначала в своем домене, а затем и по всей стране, повелев, чтобы суды выносили приговоры на основании показаний свидетелей. Нормальным явлением в Средние века были так называемые частные войны между отдельными феодалами. Людовик запретил их в своем домене, а в остальной части королевства ввел «40 дней короля» — срок, в течение которого стороны, вовлеченные в конфликт, должны были воздерживаться от военных действий и представить свой спор на третейский суд (т.е. на посредничество) короля; война могла начаться только, если стороны не пришли к соглашению. В предшествующий период крупные феодалы имели привилегию чеканить свою монету. Людовик ввел по всей стране единую королевскую монету, имевшую исключительное хождение в королевском домене, а в иных владениях — наравне с местной. Из королевского совета выделился особый орган финансового надзора — Счетная палата. Людовик стремился опираться в своей деятельности на свободные города.
В сознании современников эти нововведения воспринимались не как ломка привычной традиции, а как восстановление истинной справедливости. Этому способствовали личные качества Людовика. Король был человеком глубоко благочестивым и после смерти причислен к лику святых. Однако Людовик не был аскетом, нежно любил свою жену, советовал придворным одеваться получше, «чтобы жены их крепче любили», не отказывался от застолий и не был лишен личного мужества. Одной из главных, если не главной, побудительной причиной действий святого короля было его стремление к справедливости, к праву. Неудивительно, что святой король вошел в легенды как некий отец страны и народа. Именно при нем началась бюрократизация управления, но дарованное им право апеллировать к королевскому правосудию воплотилось в рассказы о том, что король ежедневно, выходя из дворца, садился под дубом в Венсенском лесу и справедливо судил каждого, кто обращался к нему.
История Германии и Италии тесно связана с борьбой Империи и папства, потому о них будет рассказано в другом месте. Сейчас обратимся к странам Пиренейского полуострова, ибо их развитие имело особенности, определявшиеся борьбой христиан с мусульманами. В XI—XIII вв. на территории полуострова сложились королевства Кастилия и Леон, занимавшие большую его часть, Арагон на северо-востоке, Португалия на западе, Наварра на севере. Владения арабов в начале XI в. доходили на севере до рек Дуэро и Эбро, т.е. занимали немалую часть Испании, но после распада Кордовского халифата, окончательно прекратившего существование в 1031 г., власть мавров стала слабеть.
Реконкиста набирала силу. Основная тяжесть борьбы легла на Кастилию, которая в 1085 г. овладела городом Толедо, ставшим столицей этого королевства. Мусульмане пытались дважды, в XI и XII вв., обращаться за помощью к своим единоверцам с другого берега Гибралтарского пролива, но новые завоеватели из Северной Африки не могли надолго остановить Реконкисту. В 1212 г. объединенные силы испанских христианских государств нанесли маврам решающее поражение при Лас-Навас-де-Толоса. К концу XIII в. на всей территории Испании арабским остался только небольшой Гранадский эмират на юге страны.
Постоянная война наложила свой отпечаток на общественную систему испанских государств, особенно на Кастилию. Боевые условия требовали определенного единства, поэтому гранды (высшее дворянство) не были независимыми правителями. Потребность в военной силе приводила к тому, что любой кастилец, даже неблагородного происхождения, мог стать рыцарем, если у него хватало средств на рыцарское вооружение. Крестьянские общины на недавно отвоеванных у мавров землях получали значительную независимость под королевским верховенством.
1. В чем отличие государств XI в. от современных?
2. Какой властью обладал король Франции в XI — начале XII в.?
3. Чем власть Вильгельма Завоевателя и его преемников отличалась от власти современных им французских королей?
4. Какая статья Великой хартии вольностей имела самое большое значение во всей истории Европы?
5. Как был организован английский парламент в Средние века?
6. Что такое Парижский парламент и в чем его отличие от английского?
7. Расскажите о поединках и частных войнах.
ГЛАВА 4.3. СВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ И ВЛАСТЬ ЦЕРКВИ
25 января 1077 г. наружные ворота замка Каносса в Северной Италии открылись и в них вошел человек. Трое суток этот человек стоял между внутренними и внешними стенами замка босиком на снегу, под пронизывающим ветром, с непокрытой головой, в рубище, совсем один. Так, по обычаям эпохи, должен был вести себя тот, кто желал вымолить прощение за тяжкие прегрешения. Длинная рубаха из грубой ткани, одеяние кающегося грешника, не являлась привычным облачением для того, кто сейчас носил ее. Ибо перед замком стоял светский владыка христианского мира, император Священной Римской империи Генрих IV (1056—1106); тем, кто за внутренними стенами Каноссы решал, прощать или не прощать, был духовный глава христианского мира, папа Григорий VII (1073—1085).
Как же могло случиться, что император, предшественники которого со времен Карла Великого господствовали над церковью, назначали и смещали пап, столь ясно и очевидно признал над собой верховенство римского первосвященника? Какие события в жизни Империи и церкви привели к этому? Чтобы лучше понять происшедшее, посмотрим, чем была церковь в средневековом обществе.
Свидание в Каноссе. Миниатюра ХII в.
В сегодняшней нашей действительности религия есть личное дело каждого. Человек сам определяет, во что и как ему верить или не верить, и никто не вправе указывать ему. Церковь и государство отделены одна от другого. Не так было в Средние века. Дело духовенства было обеспечить благосклонность небес каждому христианину и обществу в целом. Благополучие государства зависело от того, какие молитвы возносили «молящиеся». Церковь была посредником между земным и небесным мирами, от духовенства зависели и посмертная судьба каждого, и земные дела всех.
Отношения церковных и светских властей были двойственными. С одной стороны, церковь и государство не могли существовать друг без друга. Церковь нуждалась в поддержке светских господ и своим авторитетом освящала власть правителей. Она была частью феодального общества, крупнейшим землевладельцем; аббаты и епископы приносили вассальную присягу королям и были обязаны служить им за переданные земли. С другой стороны, церковь и государство не сливались воедино. Церковь управляла душами людей, монархи — телами. Еще в V в. было сформулировано учение о «двух мечах»: Христос, как царь и первосвященник одновременно, обладает двумя мечами — духовным и светским: один меч Он вручает церкви, другой — государям. На деле императоры использовали и духовный меч, а епископы, сражаясь с врагами королей как их вассалы, пускали в ход меч светский. Сама нераздельность светской и духовной властей таила в себе опасность конфликта.
Двойственными были не только отношения между церковью и светскими властями, но и положение самой церкви. Она была глубоко погружена в земные — имущественные, государственные — отношения, и вместе с тем являлась, согласно Писанию, «Царствием не от мира сего». Ссылаясь на эту отрешенность от мира, руководители церкви настаивали на том, что она не должна подчиняться мирским властям, а иметь собственную систему управления. Существовали особые церковные суды, которым только и были подсудны духовные лица. Церковная иерархия строилась параллельно иерархии светской: на ее вершине находился папа, ему подчинялись епископы, тем — священники и монахи. Поскольку церковь «не от мира сего» и не отягощена земной корыстью, то именно на этом основании она и должна править миром — учили ее теоретики.
Еще в середине VIII в. в папской канцелярии был составлен подложный документ, названный «Константиновым даром». Этот документ представлял собой акт дарения, в котором император Константин I якобы передавал всю западную часть своей империи папе Римскому и его преемникам, а сам удалялся на Восток, где основал новую столицу — Константинополь. Тем самым папа оказывался верховным светским владыкой Запада, а короли (напомним, это было в VIII в., еще до восстановления императорского титула на Западе) — его подданными. В середине IX в. был составлен другой документ, в соответствии с которым папская власть должна была иметь превосходство над любой светской, а в самой церкви римские первосвященники — обладать безусловным главенством над епископами.