Собор украшен и внутри. На капителях, увенчивающих колонны, изображены сцены самого разного содержания. Здесь и бесы, которые терзают и пожирают грешника, и обезьяны, углубившиеся в шахматную игру, и диковинные существа, играющие на музыкальных инструментах, и занятые трудом люди, и переплетения листьев и цветов, вырезанные из камня. Стулья, на которые во время церковной службы усаживались знатные граждане города (а у каждого из них было свое постоянное место), тоже украшены резьбой. Все радует глаз и настраивает верующего на торжественный лад.
Но откуда взялись в храме все эти фантастические мотивы? — Оттуда же, откуда пришли они и на страницы средневековых рукописных книг, украшенных МИНИАТЮРАМИ — небольшими цветными рисунками, которые старательно выполнены художниками в монастырских СКРИПТОРИЯХ — мастерских, где переписывали книги. Эти мотивы по большей части возникли в народной фантазии.
В соборе высятся статуи святых, которым поклоняются верующие, но вместе с тем установлены и статуи людей, которые пожертвовали богатства для сооружения и украшения собора. В готических храмах эти изображения уже передают человеческие чувства и настроения.
Внутренний вид церкви Сен-Серен в Тулузе (Франция). 1075—1250 гг. В глубине церкви — алтарь.
Страшный суд. Западный портал собора Сен-Лазар в Отёне (Франция). 1130—1145 гг.
Обезьяны, играющие в шахматы. Капитель собора. 1320 г.
Все верующие должны были приходить на церковную службу и участвовать в молитве, а те, кто уклонялся от посещения церкви, казались подозрительными в глазах священника и соседей и могли быть обвинены в неверии или в ереси. Жители деревни или городского квартала объединялись в церковный ПРИХОД — общину верующих. На собираемую с них ДЕСЯТИНУ — церковную подать (десятую часть их доходов) жил приходский священник. На протяжении всей жизни человек был тесно связан со своим приходом. Считалось, что на кладбище прихода он и должен был найти вечный покой, и нередко тела людей, которые умерли вдали от родных мест, доставляли домой, — они и мертвые принадлежали к своему приходу.
К своему приходскому священнику верующий должен был являться на ИСПОВЕДЬ: рассказывать ему о своих грехах и молить Бога о прощении. Исповедь побуждала верующего вдуматься в свое поведение, отличать добрые дела и намерения от дурных. Выслушав исповедь, священник давал прихожанину или прихожанке ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ, т.е. от имени Бога прощал им их прегрешения.
В центральной части храма высится кафедра. Отсюда епископ или священник читает прихожанам поучение — проповедь, излагает им слово Божье и объясняет, как должен вести себя христианин для того, чтобы спасти свою душу.
Но не всегда проповедь была убедительна, и скучного священника прихожане слушали невнимательно: одни болтали между собой, другие дремали, утомленные монотонной речью священника; его могли прервать возгласом: «Святой отец, не затягивай проповедь, — нам пора доить коров». Проповедник должен был быть умелым оратором и оживлять свои поучения наглядными примерами, рассказами о чудесных происшествиях. Тогда его слушали с интересом.
В XIII в. проповедь приобрела особое значение. Чем это объясняется? Дело в том, что в это время появляется новый тип монашества. Если в раннее Средневековье монахи преимущественно укрывались от грешного, по их убеждению, мира в монастырях, заботясь прежде всего о спасении собственной души, то в XIII в. были основаны новые монашеские ОРДЕНА (братства, объединения монахов) ДОМИНИКАНЦЕВ и ФРАНЦИСКАНЦЕВ. Орден доминиканцев основал святой Доминик. Второй орден получил свое прозвание по имени святого Франциска Ассизского, купеческого сына из итальянского города Ассизи, который, отказавшись от отцовских богатств, стал проповедовать бедность как обязательное условие спасения души. Монахи этих орденов не владели собственностью и жили нищенским подаянием. Франциска Ассизского в Средние века почитали превыше всех других святых.
Монахи нищенствующих орденов уже не сидели по монастырям, — они несли слово Божье в народ, жили среди него, знали его интересы и настроения. Они приспосабливали свою проповедь к потребностям и пониманию простых людей города и деревни.
1. Чем отличался готический стиль архитектуры от романского?
ГЛАВА 4.7. ИЗМЕНЕНИЯ В КАРТИНЕ МИРА ГОРОЖАН
Одним из самых прославленных проповедников был францисканский монах Бертольд из южногерманского города Регенсбурга. Он проповедовал, странствуя по городам Германии, в середине XIII в. На его проповеди стекались огромные толпы народа.
Часто он проповедовал не в церквах, а в чистом поле. Пойдем и мы вслед за толпой. Мы видим, как устанавливают деревянную башню, вывешивают на ней флаг, и по нему судят о направлении ветра. Весь народ спешит собраться с той стороны башни, в какую дует ветер, с тем чтобы были слышны слова проповедника.
Прислушаемся к его речи.
Бертольд проповедовал на самые разные темы. Как было принято, проповедь начиналась с цитаты из Священного Писания. На этот раз Бертольд выбрал из него повествование о «пяти талантах» — деньгах, которые некий господин отдал на время своего отсутствия своим рабам, с тем чтобы они сберегли и даже приумножили это богатство. Проповедник так истолковывает эти слова Христа. Господь Бог вручил каждому человеку пять даров и завещал, чтобы тот сберегал их, разумно ими распорядился, а после окончания земной жизни возвратил бы их и дал Господу отчет о том, как он ими пользовался.
Что за дары имеет в виду Бертольд? Это — (1) личность человека, (2) его служба, должность, профессия, (3) его имущество, богатство, (4) время его жизни и (5) любовь к ближнему, к другим христианам. Разъясняя смысл каждого из даров, проповедник говорит: человек обязан выполнять ту службу, к которой приставлен Господом: судья должен судить, рыцарь — защищать страну, а король — управлять ею. «Ты — крестьянин, — обращается Бертольд к слушателю, — но, возможно, хотел бы быть князем. Но кто же будет нас кормить, если все сделаются господами?». Господь создал все богатства в изобилии, это люди распределили их между собой не поровну. Но каждый хозяин должен тщательно заботиться о своем имуществе, ведь он — не собственник его, но управитель, и на Страшном суде даст отчет собственнику — Богу о том, как он своим добром распорядился.
Итак, Бертольд учит, что общественный строй должен оставаться неизменным и никто не должен стараться перейти в высший общественный разряд. Нужно добросовестно выполнять свою службу и по возможности приумножать свое богатство. Что касается времени, то и его нужно тратить разумно — не на пустые забавы, но на молитвы и заботы о спасении души и на труд.
Как видим, наш проповедник вовсе не отвергает земную жизнь и богатство — в противоположность монахам более раннего времени, которые презирали земной мир и старались удалиться от него, Бертольд одобряет хозяйственные и другие общественные занятия и говорит о разумном употреблении богатства. Человек, к которому Бертольд обращается со своей проповедью, это мелкий собственник — ремесленник, торговец, крестьянин.
Среди даров Господа названо и время. В раннее Средневековье времени уделяли мало внимания. Измеряли его либо с помощью песочных часов, либо — и это был самый распространенный способ — по положению солнца на небе. Церковный колокол отзванивал часы, призывая к молитве. Течение жизни в сельском обществе определялось сменой времен года, и время, казалось, двигалось по кругу. Изменения, которые несет с собой история, воспринимались с трудом.
Но с развитием городов растет потребность в более точном измерении времени. Ибо торговцы и ремесленники не могли не дорожить временем. Они начинают догадываться о том, что «время — деньги». И францисканец Бертольд Регенсбургский, проповедующий этим людям и близко знакомый с их жизнью и интересами, подчеркивает: время — один из даров Творца, его нужно беречь и разумно использовать.
Пройдет несколько десятилетий, и в начале XIV в. на колокольнях соборов и башнях городских советов в крупных городах Западной Европы будут установлены первые механические часы. У них будет только часовая стрелка, но ее неустанное движение станет напоминать жителям города о ценности времени.
Вернемся, однако, к проповеди Бертольда Регенсбургского. Среди даров Господа человеку он назвал и «любовь к ближнему». И тут его прерывает голос из толпы прихожан: «Брат Бертольд, ты учишь, что нужно любить другого человека, как самого себя. Но вот я — бедняк, и у меня имеется только одна изношенная одежонка, а у тебя, я полагаю, есть несколько хороших плащей. Готов ли ты со мной поделиться?». Спрашивающий намекает на слова Христа, который учит, что с бедняком нужно поделиться последней рубахой. Каков же ответ проповедника? «Да, верно», — говорит он. — У меня имеется несколько одеяний, но тебе я ничего не уделю. Любить ближнего означает: желать ему того же, чего желаешь самому себе; себе желаешь царства небесного, — пожелай и ему».
Бертольд Регенсбургский, конечно, убежден в том, что верно истолковывает в своей проповеди евангельский рассказ о «талантах». Но мы могли убедиться в том, что вольно или невольно он серьезно изменил его смысл. Вместо древних талантов — золотых слитков — у него идет речь о важнейших признаках человека — члена общества: о его службе или профессии, о его хозяйстве и времени. Бертольд выразил на свой лад потребности жителей средневекового города. В его проповеди земная жизнь и небеса не противопоставлены так резко, как это было в учении монахов раннего Средневековья. Наоборот, необходимость исполнять службу, трудиться и обогащаться изображена как первый долг христианина перед Господом Богом.