Варварские королевства в VI в.
ГЛАВА 3.1. ФРАНКСКОЕ ГОСУДАРСТВО МЕРОВИНГОВ
«Народ франков славный, Творцом Богом созданный, сильный в оружии, непоколебимый в мирном договоре, мудрый в совете, благородный телом, неповрежденный в чистоте, превосходный осанкой, быстрый и неумолимый, обращенный в католическую веру, свободный от ереси. Когда еще держался варварства, по внушению Божию, искал ключ к знанию, согласно со своими обычаями, желая справедливости, сохраняя благочестие... Слава Христу, возлюбившему франков!.. Ибо это есть храброе и сильное племя, которое оружием свергло с себя тягчайшее иго римлян и, познав святость крещения, щедро украсило золотом и драгоценными камнями тела святых мучеников». Так начинается вступление к «Салическому закону» — записи правовых обычаев племени франков. Закон этот был записан на рубеже V и VI вв., тогда как вступление к нему датируют VIII в. Его автор (или авторы) как бы обозревают путь, пройденный франками со времени их расселения на территории римской провинции Галлии и последовавшего затем их крещения. Как видно из приведенного текста, они гордятся своим прошлым, собственными доблестями и благосклонностью Господа.
Разумеется, перед нами образчик самопревознесения, и верить ему на слово невозможно. И тем не менее франкам, точнее, их правителям, было чем похваляться. Им удалось, захватив северную часть Галлии, объединить вокруг себя другие племена германцев, подчинив их себе точно так же, как и коренное население — галло-римлян.
Франки появились на римской территории задолго до падения Империи. Они поступали на службу к императорам, вмешивались во внутренние дела государства. Первым крупным их правителем, о котором сохранились достоверные известия, был Хлодвиг, потомок легендарного короля Меровея, по имени которого франкскую династию V—первой половины VIII в. называли меровингами. Короли этой династии по обычаю носили длинные волосы; то был их отличительный признак, ибо существовало языческое поверье, что в волосах представителя королевского рода таится некая сила, связанная с их удачей и везеньем. Когда короля хотели низложить, его шевелюру остригали, и он лишался этой магической силы.
Хлодвиг первым из франкских королей принял крещение. Если верить епископу Григорию Турскому, автору «Истории франков», дело было так. Жена Хлодвига была крещена, а сам король упорно держался язычества. Но однажды, во время войны с другим племенем, он оказался на краю гибели. И тогда Хлодвиг воззвал к Христу: коль Он и в действительности столь могуществен, как верят христиане, пусть Он дарует ему, Хлодвигу, победу над противником, и тот примет крещение. И, пишет Григорий, чудо произошло: враги франков тотчас обратились в бегство, и победа досталась Хлодвигу. Вместе со своей дружиной король перешел в христианство.
Итак, это событие изображено в виде чуда, ниспосланного Богом. Хлодвиг предпочел Христа языческим богам не потому, что Он возвещает истину, любовь и милосердие, а потому, что дарует победу в войне. От понимания евангельских заветов Хлодвиг (как и многие другие вожди варваров) был очень далек. Но, конечно, причина заключалась не только в этом. Франкский король принял христианство по католическому образцу (в отличие от других германцев, которые связали себя с осужденными церковью еретиками-арианами) и тем самым заручился поддержкой римской церкви. На его стороне были епископы Галлии, обладавшие большим религиозным и политическим авторитетом. За описанным Григорием Турским чудом крылся политический расчет. Из той же «Истории франков» видно, сколь важен был этот союз королевской власти и церкви для обеих сторон.
Распространение христианства в Европе
И вот что любопытно: Григорий Турский, описывая злодеяния, которые творили короли франков и их сородичи и другие знатные лица, не скрывает их хитрости, жестокости и вероломства. Восхваляя Хлодвига, Григорий вместе с тем рассказывает о том, как тот перебил собственных родственников, опасаясь, как бы они не отняли у него королевство, и захватил их владения. Затем, собрав своих людей, он сказал об убитых сородичах: «Горе мне, что я остался чужим среди чужестранцев и нет у меня никого из родных, которые могли бы мне чем-либо помочь в случае опасности». — «Но это он говорил, — замечает Григорий, — не из жалости к убитым, а из хитрости: не сможет ли он случайно обнаружить еще кого-либо из родни, чтобы и того убить».
Все это, видимо, не мешает духовенству сотрудничать с королями.
В стране было уже немало церквей и монастырей, а христианская вера франков нередко оставалась поверхностной и причудливо сочеталась со старым язычеством. Находки археологов свидетельствуют: в одном и том же захоронении франка можно найти и христианский крест, и языческий амулет. Духовенство еще в VIII и IX вв. жаловалось на то, что многие христиане не оставили старого обычая поклоняться духам лесов и рек и совершать им жертвоприношения.
В численном выражении франки оставались меньшинством среди населения Галлии, но то было меньшинство завоевателей. Основу племени образовывали свободнорожденные воины. Король созывал их в ополчение, и они должны были являться вооруженными короткими мечами или боевыми топорами и копьями. Свободные мужчины собирались на местные судебные сходки. Но они были не только воинами, но и домохозяевами-земледельцами и скотоводами. У многих были зависимые люди и рабы, что не избавляло свободного франка от необходимости и самому трудиться на своем участке земли.
Франки обычно не захватывали земельных владений галло-римлян и селились отдельно — хуторами или небольшими деревнями. Поэтому между завоевателями и коренным населением Галлии не возникло острой вражды. Напротив, облегчение налогового гнета и то, что франки и галло-римляне исповедовали одну и ту же религию, несколько сглаживало противоречия. Не вмешивались франки и в чуждую им городскую жизнь. Они избегали селиться в городах, которые тем временем пришли в упадок и имели значение преимущественно в качестве епископских резиденций. Расширяя пределы своего королевства, франкские государи надежно обороняли его от внешних врагов.
Поскольку римское рабовладение уже изжило себя (отчасти под воздействием христианства), а у германцев никогда не получало большого развития, общественные уклады франков и галло-римлян несколько сблизились. Постепенно происходило сближение и обоих народов. Прошло не так много времени, и население франкской державы стало говорить на одном наречии, в котором латынь смешалась с кое-какими германскими словами, и это наречие в дальнейшем легло в основу старофранцузского языка, франкские короли принимали к себе на службу, наряду со своими соплеменниками, и галло-римлян. Им нужны были грамотные люди и верные слуги, каково бы ни было их происхождение.
При Хлодвиге была произведена первая запись права, точнее, правовых обычаев франков, — «Салического закона» (первоначально ту часть этого племени, которая жила около моря, называли «салическими», т.е. «приморскими» франками). После завоевания Галлии жизнь франкского племени усложнилась, и нужно было регулировать разные ее стороны, разрешать многочисленные конфликты. С этой целью и был записан «Салический закон».
Мы знаем, что франки говорили на германском диалекте, употребляя отчасти также латынь местных жителей Галлии, но в письме применялся только латинский язык. На нем-то и записан «Салический закон».
Запись обычаев, издавна сложившихся в народе, отличается от тех государственных законов, которые были составлены в Риме учеными юристами. В законодательстве устанавливаются общие нормы: какие наказания или штрафы следуют в результате правонарушения, но конкретные случаи не описываются, — они подводятся под норму. Совсем иначе обстоит дело в записи обычая. Здесь нет общего постановления о том, какое наказание постигнет убийцу или вора. Вместо этого мы найдем в «Салическом законе» многочисленные статьи, каждая из которых описывает именно индивидуальный факт. За убийство человека положено было платить ВЕРГЕЛЬД («возмещение за жизнь»), но размеры его неодинаковы и зависят от того, кто убийца и кто убитый, ибо за галло-римлянина положено было платить меньше, чем за свободного франка. Отдельно говорится о возмещениях за убийство зависимых людей и рабов. Что касается ранений, то записи о них в «Салическом законе» представляют собой целый «анатомический трактат», так как за каждую рану положено особое возмещение.
То же самое видим мы и в статьях о кражах. Тот, кто ожидал бы найти здесь постановление о штрафе за покушение на чужую собственность, изложенное в общей форме, будет удивлен тем, что вместо этого в «Салическом законе» детально перечисляются конкретные виды домашнего имущества и скота (отдельно о быках, о коровах, о поросятах, овцах, конях и т.п.) с указанием их возраста и степени пригодности, а также обстоятельств, при которых была совершена кража (скажем, увели ли корову с пастбища или похитили из хлева). При этом размеры возмещений могут быть те же самые, и тем не менее каждый случай записан особо.
Составители этого судебника мыслят конкретно, а не общими нормами. Точно так же конкретно и наглядно стремятся они описать и все другие правовые обычаи.
Вот статья «О горсти земли». В ней речь идет о человеке, который совершил убийство, но лишен средств, достаточных для уплаты вергельда. Он должен собрать в своем доме, в четырех его углах, землю и, держа ее горсть в руке, выйти во двор усадьбы, за оградой которой собрались его сородичи. И он должен, оборотившись к ним спиной, бросать в них эту землю, а затем в одной рубахе (т.е. снявши плащ — обычную одежду франка), без пояса и с колом в руке перескочить через ограду. И тогда обязанность уплатить недостающую часть возмещения за убитого возлагается на тех, в кого неплатежеспособный убийца бросил горсть земли.