Причину успеха гуннов Иордан объясняет их страшным отталкивающим видом, что, во всяком случае, имело значение в глазах современников. Гуннам, может быть, не удалось бы победить аланов, но уже своим появлением они приводили их в ужас и те обращались в поспешное бегство, ибо лицо у гуннов было ужасающей черноты, конечно, от пыли и грязи; оно походило, если так можно выразиться, на безобразный кусок мяса с двумя черными отверстиями вместо глаз. «Злобный взгляд их показывает могущество души. Они свирепствуют даже над своими детьми, исцарапывая лицо их ножом, чтобы они прежде, чем коснуться груди своей матери, испытали бы боль от ран». Они стареют, не имея бороды: лицо, изборожденное железом, лишается от рубцов «украшения взрослых». Они невысокие, но широкоплечие, с толстой шеей; вооружены огромным луком и длинными стрелами: они искусные наездники. Но, обладая человеческой фигурой, они живут по образу зверей[19].
Иордан жил в VI в., но его свидетельства относятся ко времени первого появления гуннов (в середине IVстолетия). Интересно узнать, насколько видоизменились гунны впоследствии? К счастью, мы имеем панегирик Аполлинария Сидония. Дело в том, что спустя сто лет гунны продолжали бороться со скифами. Римский полководец Антемий около 460 года защищал римскую империю от вторжения этих варваров и свои наблюдения мог передать Аполлинарию, который внес их в сочиненный им панегирик, написанный тогда, когда Антемий стал императором. Сообщения его ясно свидетельствуют в пользу того, что гунны в продолжении ста лет нисколько не переменились. «Этот гибельный народ, — говорит Сидоний, — жесток, жаден, дик выше всякого описания и может назваться варваром между варварами. Даже детские лица носят печать ужаса. Круглая масса, оканчивающаяся углом, круглый безобразный плоский нарост между щек, два отверстия, вырытые во лбу, в которых вовсе не видно глаз, — вот наружность гунна. Расплющенные ноздри происходят от поясов, которыми стягивают лицо новорожденного, дабы нос не препятствовал шлему сидеть крепче на голове. Остальные части тела красивы: грудь и плечи широкие, рост выше среднего, если гунн пеший, и высокий, если он на коне. Как только ребенок перестает нуждаться в молоке матери, его сажают на коня, чтобы сделать его члены гибкими. С этих пор гунн всю жизнь свою проводит на коне. С огромным луком и стрелами он всегда попадает в цель, и горе тому, в кого он метит».
Это свидетельство V в., написанное через сто лет после Марцеллина и за столько же до Иордана. Видно, что Сидоний не подчиняется Марцеллину в такой степени, как подчиняется ему Иордан, а, напротив, отличается самостоятельностью. Гунны, казалось, могли бы измениться за сто лет, но этого не случилось.
Говорят, что римские историки не знали славян и могли их смешать с гуннами. Но у Ириска мы находим первые упоминания о славянах, причем он достаточно четко отличает славян от гуннов. Известно, что славянская колонизация началась в пределах Римской империи в IV и V вв. (в нынешней Далмации и по Дунаю). В то время о славянах ничего еще не сообщалось. Непосредственные сведения о них находим у Прокопия и Маврикия. Оба они занимали высшие придворные посты в Византии и писали в первой половине VI в., т. е. одновременно с Иорданом, если не раньше. По рассказам их, нет никакого сходства между славянами и гуннами; они не лишены были возможности отличить одно племя от другого. Таким образом, оригинальное мнение г. Забелина о родстве славян с гуннами вряд ли может выдержать строгую критику, несмотря на всю эрудицию, которой оно внушительно обставлено. Тем не менее, ученый спор нельзя считать законченным; разрешение темного вопроса — в будущем.
Переходим к непосредственному изложению событий. Натиск гуннов был неодолимым. Немой ужас, какой испытали наши предки во время татарского нашествия, был слабой тенью страха от скифов и аланов. Скифы давили на остготов, остготы на вестготов. Паника в те ужасные времена доходила до того, что целые народы в 200 тысяч душ, лишенные всяких средств, теснились на берегах рек, не имея возможности перейти их. Король остготов Германарих рассчитывал на поддержку других племен, но они ему изменили, чему он сам был, будто бы, причиной. Германарих два раза был разбит гуннами, и остготы должны были, наконец, покориться, когда кунинг с досады пронзил себя мечом и умер 110-летним старцем.
Гуннами тогда предводительствовал Виламир, человек, обладавший большим тактом. Он собрал вокруг себя громадные силы. В нынешней Южной России и Венгрии гунны прожили спокойно 50 лет. Тогда вестготы и овладели Фракией. Только Феодосий своими искусными действиями и переговорами мог удержать вестготов от вторжения в глубь империи.
Окончательное разделение империи на Восточную и Западную в 395 г. После Феодосия, умершего через год после объединения империи, она вновь по его воле была разделена на Восточную и Западную между его сыновьями Аркадием и Гонорием. Первый получил провинции на Востоке, второй — на Западе. Оба сына Феодосия — одному было тогда 18 лет, другому 11 — были воспитаны так, как будто бы их готовили в монахи или священники. Неспособные к правлению, сами они передали свою власть министрам. Конечно, они не могли управлять лично; у Гонория главным правителем был энергичный Стилихон, у Аркадия — Руфин, честолюбивый лицемер, думавший о себе, а не о государстве.
Стилихон и Аларих. Великодушный характером, благоговеющий перед цивилизацией, полководец по призванию, Стилихон мог бы спасти империю, если бы это было возможно для человека. Он рассчитывал воссоединить и объединить обе ее части. То время было самым опасным для существования Римской империи. Не говоря о гуннах, воинственный народ вестготов, ведомый отважным Аларихом, грозил римским пределам. Вестготы перешли Дунай и вторглись в империю. Аларих был полководцем по призванию. Он родился на одном из островов Дуная; еще в молодости совершил многие военные подвиги и тогда еще навел ужас на Грецию. Но в душе у него была одна черта, которая сближала его с христианством. Арианин по вероисповеданию, он питал глубокое уважение к образованию; вестготы разрушали все, но щадили христианские церкви. При нашествии на Грецию в 396 г. Аларих пощадил Афины и монументальные памятники эллинского искусства. Язычники говорили, что сама Афина, стоя на стенах, грозила Алариху. Понятно, что такой соперник был опасен Стилихону. Аларих считал себя вправе прогуливаться по империи со своими германцами; империю защищали также германцы, нанятые Стилихоном. В Лигурии, у города Полленции, близ берегов Генуэзского залива, в конце марта 403 г. произошла решительная битва за существование Римской империи. На этот раз перевес остался на сторон римлян. Аларих при отступлении потерпел второе, более решительное поражение под Вероной. Между тем германские дружины из бургундов, свевов, вандалов и аланов произвели новый натиск и дошли до Флоренции. Стилихон занял горные проходы. Долины Этрурии покрылись варварскими трупами. Здесь можно было наблюдать интересное явление. Потомки настоящих римлян поручили защищать себя варварам, а сами калечили себя, чтобы избавиться от военной службы. Империя сама не в силах была защитить себя; она медленно шла к падению, и заслуга Стилихона в том, что он отдалил конец ее еще на несколько лет. Но и в этом смысле он для Италии сделал то, что некогда свершили Камилл и Марий.
Западной империи грозили также гунны, которые не могли успокоиться на Востоке и смотрели на свою жизнь в Скифии, как на временный отдых. Собирая средства для защиты Италии, Стилихон отозвал легионы из Галлии и Испании, оставив, таким образом, эти провинции в жертву варварам. Франки, бургунды, свевы, аланы и вандалы теперь устремились в Галлию; первые — чтобы остаться здесь навсегда, последние же — чтобы оттуда через Пиренеи перейти в Испанию и там поселиться. Тогда пали нынешние Страсбург, Шпейер, Майнц и другие менее известные соседние города. Но тут же в Галлию с севера из Британии явился самозванец — Константин, который овладел не только Галлией, но и Испанией и господствовал в этих странах 4 года (407–411). В самой Испании явился одновременно другой самозванец. Стилихон должен был действовать везде и быстро.
Вестготы в Испании. Наконец и сама Испания застонала от напора вестготов. Стилихон, как думают некоторые, вошел в сношение с предводителем вестготов Аларихом, надеясь при его содействии свергнуть Гонория и овладеть сперва западной частью империи, а после стать повелителем всей империи. Но во всяком случае, если и были сношения с кунингом вестготов, то они не привели ни к каким результатам. Аларих подошел к границам Италии, предъявляя на нее свои права. Стилихон, понимая силу кунинга вестготов, убеждал сенат обсудить требования Алариха. Этим воспользовались враги Стилихона, чтобы обвинить его в измене. Стилихон мог бы уничтожить своих противников, мог бы завладеть Равенной, но он не хотел обагрять кровью междоусобной войны империю, которую так любил. Гонорий, воспользовавшись нерешительностью Стилихона, велел его убить, хотя был женат на его дочери. Вождь умер с геройством, достойным римлянина (23 августа 408 г.). Его место занял Олимпий и открыл гонение на друзей Стилихона и на ариан вообще. Государственные сановники должны были теперь заниматься религиозными препираниями и исследованиями. Среди варваров в Риме было много ариан. Жены их, видя казни и притеснения своих родных, убежали к Алариху, прося его напасть на Рим и обещая полный успех. Сам Аларих был арианином и смотрел на предстоящую борьбу с религиозной стороны.
Осада Рима в 408 г. Переправившись через реку По, Аларих беспрепятственно дошел до Рима, обойдя Равенну, где жили императоры, и разрушая все по пути. Зимой 408 г. Аларих разбил свои шатры на берегах Тибра. Ужас овладел римлянами, которые шестьсот лет не видели внешних врагов у своих стен и восемьсот лет не встречали их на улицах вечного города. Вместе с ужасом проявилась и гнусная мстительность трусов. Сенат обрушился на неповинную вдову Стилихона, Серену, племянницу Феодосия Великого. Ее удавили с согласия императрицы Плацидии, ее родственницы. Но это, конечно, нисколько не п