ов, нельзя не упомянуть еще об одном юридическом памятнике, открытом в последнее время[53].
Формулы Маркульфа. Это законодательный сборник племени хамавов, живших на правом берегу нижнего Рейна. Этот сборник, уже позднейший, составлен в начале IX в. при Карле Великом. Затем, уже гораздо позже, в VIII и IX столетиях явились сборники: Фризский, Саксонский, Алеманнский и Лангобардский. Все они не представляют особенного интереса с внешней стороны. При обзоре внешней стороны памятников нужно упомянуть о так называемых формулах Маркульфа. Под словом «формула» имеется в виду внешняя, бумажная сторона делопроизводства. Формулы — это образцы деловых бумаг; это законодательство в его действии. Для нас эти формулы важны не с внешней стороны, а собственно тем, что в них можно встретить и то, что пропущено законниками. Монах Маркульф, по происхождению франк, хорошо знавший древние обычаи, по просьбе парижского епископа Ландерика, составил в 660 г. сборник формул для разных бумаг. Он разделил его на две части, исходя из того, где производится дело, в королевском ли дворце, перед королем или перед графом и его асессорами. Первый отдел занимают chartae regales, второй — chartae pagenses. Теперь, кроме Маркульфовой, открыто много формул, в библиотеках: Венской, Парижской и др., относящихся к этому же времени и также объясняющих германское законодательство. Не стоит и говорить, что все это написано по-латыни, потому что германской письменности тогда еще не существовало.
Содержание древнегерманского права. Теперь обратимся к содержанию древнего варварского законодательства. Остановимся прежде всего на праве семейном.
Германская семья опиралась на имущественную связь мужа и жены. Взамен приданого, которое приносила жена своему мужу, она, в свою очередь, требовала от будущего мужа Morgengabe, т. е. утреннего дара, который часто равнялся ее приданому. При этих основах семья должна была держаться крепко, потому что, в случае развода, одна сторона непременно лишалась не только своего дара, но и своей собственности. Как у всех древних народов, так и у германцев, брак носил первое время характер насильственный. Сперва практиковалось похищение, затем покупка жен; обряд этой покупки долго сохранялся как напоминание прежнего обычая во многих германских кодексах. В Салическом кодексе плата за жену назначалась в один солид; то же встречаем в Бургундском кодексе. Вдова стоила в три раза дороже. Это показывает, что браки со вдовами были реже, а в первое время даже наказывались, ибо по основам германского права всякая жена могла вступать только в один брак, так как она имеет «одно тело и одну душу». Подобную же теорию брака мы встречаем у славянских народов. И в первое время, и в позднейшее германское законодательство хочет скрепить узы брака, который оно ставило весьма высоко, возбраняя разводы без уважительных причин. Муж мог остудить свою жену в трех случаях: за измену, колдовство и поругание могилы; иначе брак не расторгался. Но бывали случаи, как видно из самого законодательства, что муж бросал жену и без этих причин, без явного доказательства ее неверности и преступлений. В таком случае он должен был отдать ей все свое имущество, а впоследствии ограничивался только тем, что отдавал ей лишь Morgengabe, ее утренний дар; затем он мог опять жениться. Но жена, бросившая своего мужа и тем задевшая его честь, наказывалась очень жестоко; ее живую топили в грязи.
Вира. Все наказания, которые обозначены очень обстоятельно в варварских кодексах, сводятся непосредственно к денежной пене. Эта пеня не так тяжела за обиды, но тяжела за убийства. Во всех Leges barbarorum не только свободные люди оценивались различно, смотря по происхождению, но даже несвободные имели разную цену, смотря по их способностям. Особенно эта разница проводится в Бургундском кодексе; например, за смерть простого, неученого раба владелец получал тридцать солидов; но если его раб был приучен к золотых дел мастерству, то владелец требовал за убийство его сто пятьдесят солидов. В вестготском сборнике мы не находим древнейших германских представлений, потому что этот сборник переведен с памятников римского законодательства. Национальное германское представление уцелело в вестготском сборнике только во взглядах на семью. Похищение женщины и связь с ней влекли за собою рабство похитителя и двести ударов кнутом. Только уступка половины состояния похитителя избавляла от постыдного наказания, и то в том случае, если он не успел опозорить похищенную женщину. Если похищенная выразит желание выйти замуж за похитителя, то оба они наказывались смертью. Похитителя всякий мог убить безнаказанно. Также строги были законы против насилия и разврата. Жених или муж обольщенной могли безнаказанно убить соблазнителя; родственники оскорбленной имели право обратить его в своего раба.
Во всей относительной чистоте германское право сохранилось в салическом кодексе, т. е. в кодексе Северо-Восточной Галлии. Разводу франков вообще не допускался ни в каком случае; жена по евангельскому закону, гласит кодекс, может иметь только одного мужа, ибо она имеет только одно тело и одну душу. У салических франков сохранилось упоминание о покупке жен в виде обряда. Женщина покупалась у отца за один золотой, а цена вдовы была в три раза выше обыкновенной. Ввиду значения семьи или рода всякая обида, нанесенная отдельному липу, оплачивалась всем родом. Отсюда происходит наследственная родовая месть. Не только нисходящее потомство, но и боковые линии принимали участие во всем, что касалось чести каждого из членов рода.
Плата за преступление называлась Wehrgeld, в латинском переводе — compositio. Compositio было старым обычаем в Германии; о нем упоминает еще Тацит. Но виру нельзя смешивать с денежным штрафом. Последний есть наказание, налагаемое государством; первая же не что иное, как сделка между обидчиком и родом, к которому обиженный принадлежал. В этой сделке государство не участвует, оно старается только о ее осуществлении. Вира делилась обыкновенно на две неравные части, носящие соответствующие названия. Большая часть шла обиженному и называлась faida; меньшая называлась fredum и принадлежала фиску, правительству, содействовавшему миру и гарантировавшему его. Но если оскорбленный не желал получить денежного вознаграждения, он мог требовать личного удовлетворения вместо денег. Когда преступление совершалось, то обиженный или его семья требовали обидчика к суду; если он не являлся, то подвергался изгнанию. Правом мести пользовались лишь свободные; за несвободных мстил, т. е. получал деньги, их господин. Сами они не могли требовать ни мести, ни штрафа. Нередко неимущего присуждали не к изгнанию, не к телесному наказанию, а к большому штрафу; тогда, не имея возможности заплатить штраф, он должен был совершить позорный обряд. Его четыре раза водили на базар в толпу народа, и если не являлся покупатель, то его убивали. Так как весь род получал виру, то и уплата этой виры возлагалась на целый род. На этом основании гражданское законодательство уменьшало для каждого свободу распоряжаться своим имуществом. Отец семейства не мог распоряжаться своей землей, отчуждать ее без согласия своих детей и родственников. Желающий выйти из рода, отказаться от него, имел для этого полную возможность. Для этого следовало лично заявить на собрании о таком желании, сломать четыре прута над головой, бросить куски и объявить об отречении и от всех прав и обязательств, соединявшихся с родом.
Цена за одно и то же преступление у германских народов была разной. Она зависела: 1) от племени, к которому принадлежал обиженный; 2) от его положения в обществе; 3) от времени и отчасти места, где совершено преступление и 4) от пола и возраста обиженного. Так, например, римлянин ценился вдвое дешевле франка; несвободный — вдвое дешевле свободного, а раб — втрое дешевле римлянина. Самой высокой была плата за убийство беременной женщины, потому что здесь государство теряло будущего гражданина или гражданку, а именно вира в семьсот золотых солидов; затем за убийство антрустиона, притом если последний принадлежал в франкскому племени, платилось шестьсот солидов, если же к римскому — только триста. Убийство свободного франка оценивалось в двести солидов; убийство свободного галло-римлянина, а также лита — сто солидов. За убийство раба была установлена разная цена, смотря по ремеслу или занятию убитого, от тридцати пяти до семидесяти пяти солидов.
Весьма точно и систематично были установлены цены за оскорбление или увечье женщины. Так, за простое пожатие пальца или кисти руки свободной женщины положено пятнадцать солидов; за пожатие той же руки несколько выше, около локтя — тридцать пять солидов; за прикосновение к телу женщины — сорок пять солидов; за оскорбление словом более ста солидов; за похищение, сопряженное с насилием, двести солидов или двести ударов кнута; за удар, нанесенный беременной женщине в живот, шестьсот солидов.
Вероятно, войны с Римом невыгодно отозвались на нравственности германцев и они потеряли чувство прежнего уважения к женщине, если потребовались особые наказания.
3. Арабы и Мухаммед
Историческая роль мусульманства. В то время, как Западная Римская империя перестала существовать даже по имени, когда в ее провинциях крепко утвердились новые народы, когда греческая императорская власть слабо боролась с лангобардами в Италии, когда над Меровингами нависла новая сила в лице их мэров, или майордомов, когда из глубины Германии выходят последние независимые дружины, когда восточные императоры умирают один за другим, не оставляя после себя ничего, кроме новых раздоров и партий, кроме трупов убитых и изуродованных предшественников, одним словом, когда весь западный исторический мир был видимо и до крайности разъединен, — тогда, в первой половине VII в., на отдаленном Востоке зародилась новая объединяющая религиозная и политическая сила.