нополь, к своему номинальному императору. Встретив там равнодушие и бессилие, он обратил свой взор на Пипина, который сразу же сочувственно отнесся к просьбе римского первосвященника. За это папа помазал обоих его сыновей, Карла и Карломана святым миром. К походу франки приготовились быстро. Предлогом к войне Пипин выставлял интересы римского епископата. Он должен заставить короля лангобардов уважать святой римский престол. Когда Пипин вступил в Италию в 755 г., лангобарды оказали сопротивление; они перекрыли все горные проходы в Италию. Битва произошла в самых ущельях гор. Лангобарды отступили, а франки устремились потоком в Италию. Айстульф, король лангобардский, был осажден Пипином в Павии. Осада не снималась до тех пор, пока Пипин не получил сорок заложников в удостоверение того, что Айстульф исполнит все должное по отношению к папе Пипин возвратился и дал папе для охраны в виде почетной стражи отряд франков. Он на этот раз не вход ил в Рим. Конечно, Айстульф не исполнил обещанного. В 756 г. Пипин во второй раз должен был совершить поход в Италию. Теперь король франков потребовал большего. Айстульф уступил ему Равенну со всем экзархатом, — это было не более и не менее, как двадцать два города. Пипин со своей стороны передал взятые города Св. Петру, как сказано в летописи: tradidit sancto Petro.
Вскоре после этого Айстульф умер. Лангобардским королем был избран его приближенный, маршал Дезидерий. Конецжизни Пипина прошел в войнах с саксами, баварцами и Вайфаром, герцогом аквитанским. Тогда Аквитания то признавала франкскую власть, то снова отпадала. Наконец, ему удалось вытеснить арабов из Аквитании и подчинить себе опорный пункт арабов в Галлии, Нарбон.
Франкская монархия была тогда сильной и могущественной, потому что Пипин был не только воином, но и законодателем. Весьма важно его распоряжение относительно церквей и духовенства. Близкие связи с папой придали Пипину авторитет в глазах духовенства. Пипин старался дать высокое общественное положение священникам; он поставил их наравне с герцогами и графами. Постановления церковных канонов относительно браков, разводов и т. п. приобрели силу государственных законов. Германский брак уступил место христианскому, церковному. Вообще франкская монархия с этого времени начинает принимать правильную административную и судебную организацию, доведенную до совершенства Карлом Великим.
5. Карл Великий
Пипин имел двух сыновей, Карла и Карломана. В завещании на случай смерти он разделил государство на две части, но уже не по прежней федеративной системе. Пипин разделил королевство по-своему. Всю юго-восточную часть, т. е. Бургундию с Провансом (Prouincia), Готию (Септиманию, Нарбонию), Эльзас (Alsatia) и всю Алеманнию он отдал младшему сыну Карломану. Карлу досталось все остальное.
Значение личности Карла Великого. Когда Пипин умер в 768 г. в Сен-Дени, Карлу было 26 лет. В нем готовился для истории один из ее величайших деятелей. В нем как бы воплотилась идея и потребность прочной государственной организации, которая нашла в Карле своего лучшего выразителя. Вся жизнь его была посвящена водворению порядка и созиданию новых государственных начал. Редко кто в такой степени имеет право на титул «Великого». Известно, что славянские народы самое понятие о власти сочетали с его именем. Слово «король» ведет свое происхождение от имени великого франка. Французы, называя его Charlemagne (Шарлемань), даже до сих пор не отделяют от его имени титул Великого. Таково было влияние этого воинственного франка на тогдашний исторический мир. В крови Карла осталось много варварских инстинктов, но силой воли он всегда мог подавлять их. Карл не избегал образования, а напротив, стремился и в духовной области достигнуть всего возможного. Как бы ни был пристрастен Эйнгард, мы можем иметь верное представление о деятельности Карла. Для историка важно уже то, что в каком-то полумифическом виде говорят о Карле одинаково немецкие? романские и арабские сказания. Не одни богатырские военные подвиги определили его славу, хотя Эйнгард и замечает, что ростом он был выше сажени, а хроника Дионисия с апломбом толкует при этом об огромной силе Карла, о страшных ударах его меча, носившего особое имя. Дело не в этом, и, очевидно, не в такого рода подвигах должно искать обаяния имени Карла. Богатырей-королей было много в средние века; но одна боевая сила не могла произвести обаяния.
Объяснение его величия надо искать в умении сплотить законодательной деятельностью разрозненные и, казалось, несоединимые части, и в том организаторском духе, который повсюду приносил этот человек. Он служил не только государству, но посвятил себя распространению и расширению христианства. Он, по летописям современников и по народным сказаниям, был прежде всего борец за Христа, гроза мусульман и язычников. Все сорок шесть лет своего царствования Карл вел войны из года в год, не уставая; но каждая из этих войн, за исключением итальянской, имела единую идею — дать торжество христианству. Карл не только водворил прочно христианство в его римской форме, но он уничтожил навсегда возможность языческой реакции. Вот где скрываются причины его исторического обаяния.
Карлу Великому суждено было приступить к исторической деятельности с ясно сознанными силами и намерениями. Потому он никогда не колебался в выборе средств и видел впереди себя всегда одну неизменную цель. С первых же дней власти, когда он ею должен был делиться с восемнадцатилетним Карломаном, он заботился об издании законов, касающихся преследования непокорных вассалов, уверяя папу в своей готовности служить его делу. Мать его, Бертрана, развела сына с прежней женой и женила его на дочери лангобардского короля Дезидерия. Это было сделано по интригам, имевшим источник в Италии, для того, чтобы прекратить раздор между двумя народами. Участие в этом деле принимал и Карломан.
Папа Стефан III не сочувствовал этому замыслу. Он не мог допустить примирения двух соперников, вражда которых была так необходима для него. В случае их примирения римский первосвященник становился жертвой лангобардов и простым епископом Рима. Папа удивлялся в своем послании столь необдуманному союзу Карла; он писал ему, что изумлен его родственным союзом «с коварным, ужасным и зловонным народом лангобардов, которые не могут даже считаться народом, которые прокляты Богом и внесли в мир неправду». Далее он напоминал Карлу, что отец его завещал ему считать врагов Св. Петра своими собственными врагами.
Впрочем, испуг папы был напрасен: Карлу надоела Дезидерия. Он развелся с ней с легкостью, когда ему понравилась другая женщина, отправив Дезидерию к ее отцу в Италию. Понятно, как усилилась вследствие этого вражда к франкам со стороны лангобардского короля. Он стал поддерживать права на франкский престол двух малолетних детей Карломана.
Войны с саксами-язычниками. Сначала Карл был отвлечен саксонской войной. Надо заметить, что войны, которые вел Карл Великий, не походили на прежние, предпринимаемые с исключительной целью грабежа. Это были войны систематические, обдуманные в широком смысле этого слова, предписанные известной необходимостью. Саксы и славяне, как неисправимые язычники в глазах христианина Карла, заслуживали истребления. Саксы и прежде были в постоянных войнах с франками, но при Карле эта вражда приняла религиозный, а потому и фанатический характер. Вместе с язычеством саксы сохранили много старины. Они еще помнили Одина и не признавали короля. Их защищали храбрые вожди. Они делились на три народа, а каждый народ — на три кастовых сословия; у них не было раздела земель. Вестфалы жили на левом берегу Везера, остфалы на нижней Эльбе, а энгры на север от них. Пользуясь прежней слабостью, франкского государства, вестфалы подошли к берегам Рейна и грозили Австразии и Кельну. Где только они появлялись, там исчезали всякие следы христианства.
Против них счел своим долгом выступить Карл. Эта война увлекла Карла далеко от галльских пределов; она ввела в круг франкской политики всю среднюю и даже часть Восточной Европы. В 772 г. Карл пошел на столицу саксов, Эресбург. На высокой горе, где был построен замок, в вековой дубраве, стояло знаменитое древнее капище с идолом Ирмансула. Это было недалеко от знаменитого Тевтобургского леса, где, как известно, были некогда истреблены римские легионы. По преданию, в память этой победы в капище Ирмансулы хранился каменный столб, памятник торжества Арминия над римлянами. Франки овладели Эресбургом и три дня жгли капище со священным лесом. Но до победы было еще далеко. Испуганные саксы заключили мир с тем, чтобы снова начать войну. Франкам предстояло сделать еще семнадцать походов в Саксонию; война тянулась тридцать три года (772–804), при сильнейшем ожесточении с обеих сторон. «Трудно исчислить, — говорит Эйнгард, — сколько раз побежденные саксы со слезами просили мира и сколько раз с поспешностью они нарушали свое слово; вообще трудно решить, к какой религии они имели более склонности — к злым ли духам или ко Христу. Не проходило года со времени объявления войны, чтобы саксы не успевали обнаруживать своего непостоянства»[66].
Конечно, саксы, обещая креститься, исполняли условия мира только для вида. Затем вспыхивал прежний фанатизм; католические священники обращались в бегство, а христианские храмы горели. Укрепления, построенные Карлом, не могли одерживать восстания.
Во главе оппозиции стоял Видукинд; он был душой, борцом умиравшей языческой Германии. После десяти лет борьбы он не покорился Карлу. В Дании и Скандинавии у него всегда были покровители. Карл не мог занимать пределов Саксонии большими силами, и, лишь только он удалялся, как снова вспыхивало восстание. Карл и его вожди никогда не могли отыскать своего противника; он всегда успевал скрыться. Раз саксы в 882 г., изъявив внешнюю покорность, изменнически разбили войско, проходившее по их стране; скоро повсюду запылали церкви. Тогда Карл снова явился в Саксонию; он обдумал страшную месть. Видукинд бежал, саксы были разбиты. Карл вытребовал зачинщиков, и четыре с половиной тысячи голов скатились с эшафота в один день. Но и эта жестокость не отстранила дальнейшего движения. Правда, в 785 г. Видукинд сам явился к Карлу с покорностью и принял кре