азбиты, и тот самый кунинг, который замучил Рогнара, попал в плен; неслыханными мучениями он заплатил за страдания Рогнара. Затем норманны заняли почти всю Нортумбрию.
К ним вскоре прибыли другие выходцы изДании и Норвегии. Завоеватели совершали нападения на юг и с особенным удовольствием уничтожали церкви и монастыри. Так, они разбили саксов у Кройландскго аббатства; само аббатство и церковь были разрушены; игумен и оставшиеся монахи перебиты. Та же участь постигла знаменитое Петербэргское аббатство, где вершились политические дела. Сами здания горели три дня. Можно поэтому судить, сколько рукописного материала и архивов было истреблено мстителями. Король Вест-Англии попал в плен и был замучен, а страна его вместе с Нортумбрией стала королевством датских норманнов и обетованной землей для других выходцев с севера. Так заплатил король за то равнодушие, с каким относился до этого времени к гибели Нортумбрии. Местное население потеряло поземельную собственность и стало работать на иноземцев.
Та же участь грозила Мерсии, а за ней и другим южным саксонским государствам, которые, как уже известно, были соединены под властью короля Уэссекса. Последний приблизительно в 870 г. вступил в борьбу с датчанами и для этого заключил союз с королем Мерсии, но исход этой борьбы был неудачным. Поборники саксонской независимости были побеждены. Мерсия была потеряна. Вся Англия после этого разделилась на две отдельные части — северную датскую и южную саксонскую. В 871 г. король Уэссекса, Этельред, погиб в отчаянной борьбе с датчанами.
Король Альфред (871–901). После него осталось много сыновей, но народ избрал одного из них, Альфреда, которому шел тогда двадцать первый год и который славился храбростью и ученостью. Последнее, столь редкое свойство особенно поражает в то время общего отупения. За это качество современные ему хронисты дали Альфреду титул Великого. Конечно, величие Альфреда было условно. Альфред обогатил свой ум познаниями и ученостью благодаря путешествиям по Италии и Испании, где он наблюдал процесс столкновения различных народов, где изучал их обычаи и нравы. Он знал римских классиков позднейшего времени и от них, вероятно, заимствовал уважение к римской литературе. Он старался концентрировать верховную власть в своих руках. Он не щадил продажных судей и наказывал неуважение к законам. Может быть, эти черты справедливого гнева и создали ему славу сурового, холодного и эгоистического короля. Современные памятники говорят, что Альфред не любил народа и не был любим этим последним, но в принципе он поступал справедливо. Один из летописцев X в. говорит: «Если требовалась помощь или защита Альфреда, то он не удостаивал приема просителей, не выслушивал их жалоб, не снисходил к слабым и считал их за ничто».
Новые историки, например Огюстен Тьерри, Тернер и др., принимают это заявление на веру, придавая исторический смысл словам лиц, заинтересованных в деле. Но как бы то ни было; против Альфреда было возбуждено общественное мнение страны. Когда датчане вторглись в его землю, то подданные были равнодушны; они не думали защищать короля, а с ним и родину. Его любили и понимали только немногие, но это не были люди меча и брони. Они, говорят, плакали, слушая его трогательные сочинения, но это не были герои войны. Напрасно герольды, посланные Альфредом, призывали к военной службе. Явилось так мало, что Альфред остался почти без войска. Он понял, когда уже было поздно, причину своей непопулярности; он понял, что был слишком горд, слишком черств сердцем. Норманны наступали, опасность с каждым днем увеличивалась. Тогда Альфред в свою очередь бросил войско и народ, будучи оставлен ими. Он скрывался то в лесах, то в хижинах поселян под чужим именем. Он видел, как хозяйничали норманны, но ничего не мог сделать.
Жители побережья садились на суда и уплывали, а остальные должны были покориться, стали работать для победителей и платить им подати. Они, конечно, не расположены были спокойно сносить чужеземное иго. Когда они увидели, что Альфред нашелся, что он собрал отряд и ведет партизанскую войну с победителями, то мало-помалу поднялись на помощь ему. Партизанский отряд бывшего короля грабил норманнов, обогатившихся добычей, а за неимением таковых не щадил и своих соотечественников, саксов, покорившихся норманнам. Альфред, недавний король, сделался теперь отчаянным разбойником и ни переднем не останавливался для защиты своего народа. Такие личности всегда бывают любимы народом. Никто не мог узнать прежнего ученого в этом жестоком, беспощадном атамане. Полгода Альфред скрывал свое имя и происхождение; он назвал себя только тогда, когда почувствовал, что уже достаточно силен, чтобы напасть на вражеский стан. Он разослал во все стороны ловких гонцов, чтобы созвать защитников отечества, которые и стали быстро собираться. Стечение это произошло незаметно для датчан.
На датчан напали врасплох при Этанбуре, у так называемого «большого леса» в Юго-Западной Англии. Вследствие внезапности нападения и неподготовленности норманны были разбиты. В 876 г. кунинг их Годрун обещал креститься и удалиться на север, в Ост-Англию. Он со своими сподвижниками поклялся на браслете, который носил на руке, что примет христианство. Альфред был его восприемником.
После этого Англия была разделена мирным путем между Альфредом и Годруном. Граница шла по Темзе, а потом поднималась на север и проходила с юго-востока на северо-запад по направлению древней британо-римской или друидо-рижской стены, остатки которой существуют до настоящего времени. Но война не прекратилась. Альфред тем временем сделался очень популярным, и все четыре прежние области признали его королем. Выгодным результатом войны для Англии было то, что границы, разделявшие четыре названных государства, были смыты под ударами датчан. Тогда можно было говорить только о Северной и Южной Англии. Теперь приобретает значение новый передел земли, сделанный Альфредом. Вместо прежних графств, образованных саксами, выступают так называемые ширы, т. е. деление по сотням семейств, деление часто территориальное. Ширы все были равны между собою. Эта поземельная система не была изобретением Альфреда; он нашел готовый образец ее в прежних формах землевладения саксов, когда они не осели еще на римских землях. Альфреду потребовалось очень много времени, чтобы залечить раны, нанесенные стране владычеством чужеземцев. Между тем с севера снова стали грозить враги. Лишь только король Гастингс, который, как говорит предание, избрал своим жилищем Океан, посетил берега Нортумбрии, как датчане пригласили его на помощь против Альфреда. Гастингс, высадив своих пиратов, пошел на Уэссекс, но был разбит Альфредом, который уже привык к войне и которому помогал сын его Эдуард. Разбитый Гастингс с норманнами пошел искать счастья в Галлии, где не раз на берегах Сены раздавался звук его знаменитого рога.
Под конец своей жизни Альфред приобрел громадную популярность; то была полная противоположность прежней антипатии его подданных. Он первый, после Карла Великого, содействовал успеху народного образования и, можно сказать, упрочил его. Наряду со светскими учреждениями он стал заводить монастыри и школы. Он понял, что наука существенно необходимадля народа, который должен пользоваться ее плодами. Английский народ до сих пор видит в нем справедливого государя, который с твердостью своей расы, в тяжелую минуту для народа сумел собрать вокруг себя поборников национального интереса.
В IX в. стало ясно, что англосаксонский элемент восторжествовал над нормандским и, в свою очередь, стеснил его. Зато в X в. последовала кровавая нормандская реакция, цель которой было дать полное торжество нормандскому элементу, но уже в другой форме, с тем, чтобы последний окончательно слился с англосаксонским.
Англия в X в. Преемник Альфреда — Эдуард (901–924) всю жизнь провел в борьбе с датчанами. Он оттеснил их внутрь страны и построил укрепления до Гумбера. Его наследник Эдельстан перешел эту реку, отнял город Йорк и принудил датчан дать клятву, что в будущем их стремления станут одинаковыми. Несмотря на все ласки, оказываемые плен ному датскому кунингу, тот убежал и сделался снова пиратом, потому что, по словам летописи, датчанин был не способен жить без воды, подобно рыбе. Нортумбрия была отнята англичанами; датчане стеснены. Отныне Эдельстан правит над всей Англией. Его войска прошли даже далее. Они сами вторглись в земли пиктов и скоттов, нынешнюю Шотландию. Этим англичане только повредили себе. Полудикие племена пиктов и скоттов на севере нашли себе союзников в тех же датчанах, которых поддерживали пираты. Олаф, последний датский король Нортумбрии, стал вождем всех врагов Англии. Он был, впрочем, разбит при Брунанбурге. Эта победа оставила о себе восторженные лирические песни. Затем англичане совершенно стеснили датчан в Нортумбрии и внесли туда свое местное поземельное деление, оставив при этом скандинавское слово «ярл», что значило — старшина, дружинник, вождь при викингах. В Нортумбрии эти ярлы владели участками с правом военной и гражданской власти; из их поземельных участков впоследствии образовались лордства. Они были доверенными кунингов. Это учреждение «ярлов» так понравилось англичанам, что они перенесли его к себе. Ярлам у англосаксов подчинились префекты широв, префекты городов и старшины в селах (олдермены). С покорением Нортумбрии (или Нортумберленда) и с возвращением ее под английскую власть датчане, прежде владевшие ей, приняв христианство, перестали считаться чужеземцами. Иные, вследствие крайностей, присущих человеческому духу, стали монахами и променяли броню на рясу, отличаясь так же неумеренностью аскетизма, как прежде боевым экстазом. Но этим страна еще не умиротворилась. Завязка ее истории, можно сказать, теперь только начинается. Надо припомнить, что своим единством Англия была обязана искусству и счастью южных королей — Эдуарда и Эдельстана. Понятно, что последний воспользовался выгодами своего положения. Деспотические замашки овладели им. При этом английский король не мог не искуситься соблазном власти и легкостью насилия. Он владел Нортумбрией по праву завоевателя и, конечно, склонен был переносить те же приемы в свои саксонские земли, где также прибега