ружины, было перенесено на народы славянские, которые покорились своей участи. Так, славяне, не имевшие до сих пор никакого особого родового названия, переименовались в болгар с той поры, как их покорили тюркские булгары.
Их история не представляет долгое время ничего замечательного, кроме постоянных набегов дружин болгар и славян на Византию. Род Аспаруха прекратился и сменился потомками Кубрата и кубратичами в лице Крума, господствовавшими доселе на берегах венгерской Тиссы. Когда болгарские славяне, т. е. жившие за Дунаем, пригласили, после прекращения династии Аспаруха, кубратичей, понятно, что кубратичи удержали власть и над угорскими болгарами. Болгары, слившись со славянами или, лучше сказать, растворившись в них, были теперь объединены и потому стали наиболее опасны. Они ведут уже серьезную войну с Византией. Они приблизились к Константинополю и стали грозить ему. В них видно стремление к государственной жизни; у них зарождается идея централизации власти.
Неизвестно, где была столица Крума, хотя достоверно, что он отнял от Византии значительную часть Балканского полуострова до самого Адрианополя. Может быть, она была за линией Балкан, в пределах древней Македонии. Эта-то южная забалканская часть Болгарии и называлась в летописях Загорской страной. Эту обширную область, лежащую за Балканскими горами, Кубратич получил от Юстиниана за содействие в возведении последнего на императорский престол. Загорская страна была впоследствии поводом для беспрестанных войн между булгарами и греками.
Уступленная земля представляла удобные порты на Черном море и давала важные преимущества болгарам. Когда уступка не была признана византийским правительством, то Крум приготовился разгромить Византию. Он привлек к себе всех подвластных аваров (обров), которые некогда были победителями славян и которые до сих пор жили мирно. На пяти тысячах повозок болгары перевезли стенобитные машины через Балканы к Византии. Но перед самым открытием кампании Крум умер от удара. Константинополь был спасен.
Распространение христианства среди славян. Преемники Кубрата не были так счастливы. Его сестра попала в плен, крестилась и была воспитана при Византийском дворе как бы с тем, чтобы после содействовать распространению христианства на своей родине. Росту христианства содействовали еще первые семена, посеянные среди паннонских болгар греческими и франкскими пленниками. Христианство проникло к болгарам уже при позднейшем царе Борисе, у которого, как известно, была столица в Великой Преславе и который крестился под влиянием своей сестры, возвратившейся из греческого плена искренней христианкой Его крестил Св. Мефодий и при крещении дал Борису имя Михаил в честь Византийского императора, который был заочным крестным отцом его. Борис отличался особенным войнолюбием, пока был язычником. Ему пришлось тоже вести войны не только с Византией, но и с Сербией. Он значительно расширил Болгарское царство, но с принятием христианства Борис сильно изменился.
Племенные названия славян. Нам приходится остановиться на сербах. Это славянское племя удержало за собой общее расовое имя, ибо, как считают, все славяне назывались сербами. Следует отметить, что слово «славяне» появляется лишь с конца V в., — вероятно, от слава, слова (поклонения Славе); по Шафарику oTsalava — низменность. Любопытно проследить, как себя называли славяне раньше и как их называли. Венелин принимает название «болгар», а Морошкин «Русь» за родовое. Это мнение было вскоре отвергнуто. Все славяне без различия, по мнению Шафарика и Григоровича, называли себя сербами. Это однозначно с genus, natio; Шафарик также полагает, что у многих народов нарицательное имя «народ» было и собственным. Славянское на род пишется раздельно, чем ясно указывается, что genus и natio синонимы. Григорович делает такие конъектуры. В Литовском статуте он находит слово «сербщизна» — понятие, относящееся к народу. Слово па-ср-б встречается в малороссийском наречии [украинском языке] и польском языке в смысле отпрыска в семействе, пасынка. Корень его в санскритском pacer, персидском pusar, даже латинское puer писалось puser. Это слово означало того, кто дальше prognatus est, т. е. кто распространен. В иностранных памятниках славяне назывались «споры». Очень может быть, что Прокопий, записывая «споры», знал смысл слова, но не объяснил его. Оно равнозначно с латинским serere, греческим σπείρω, от этого последнего произошло сторожу, «рассеяно» — по толкованию Прокопия: такими разбросанными, отдельными поселками жили славяне.
Но из этого не следует, чтобы сербами называли славян другие народы. Общее название их было иное. Тот же ученый дает следующее объяснение тому, как называли славян другие народы. Все они сводятся к Wend, Wind, как называли наших предков кельты и германцы. Корень этого слова ind (w — придыхание); wend значило водяной; это слово применялось к славянам, потому что они жили на топких местах, по большей части на берегах Балтийского моря. Wind и Wend со временем разделились исторически; для южных германцев славяне были винды, для северных — венды, для скандинавов же Wen, Wan, каки поныне финны называют славян. Готы иногда отбрасывали букву w; отсюда Ant, Ent. Поэтому гот Иордан и Прокопий называют славян антами, вендами, венетами и спорами. Во всяком случае западные летописи, говоря о передвижении сербов на Дунай, подразумевают не все славянское племя, а один из народцев, двигавшихся с севера из закарпатской страны, где была (по Константину Багрянородному) древняя земля хорватская и сербская и местность, называемая Бойки (в нынешней Восточной, русинской Галиции). Эти-то сербы, собственно хорваты, заняли за Дунаем пространство от Моравы до Адриатического моря и скутарийского озера, только что оставленное аварами. У Константина читаем имена пяти братьев (Клюк, Ловел, Коснец, Мухол, Хорват) и двух сестер (Туга и Вуга). После завоевания Хорватия разделилась на две части: Приморскую и Савскую. Затем пришел новый сербский народ, живший на восток от хорватов, на водоразделе Вислы и Днепра. От императора Ираклия эти поздние пришельцы получили земли восточнее, а именно нынешнее сербское королевство с Босной и Расой (Герцеговина)[110]. Тогда же образовались славянские земли: Захолмия, Травуния и Диоклея, ставшие уделами. Переселение было постепенное, с явным дружинным характером. Владения каждого дружинника назывались жупами; они были весьма дробны. Соединенные вместе, они составляли федерацию, в которой король назывался великим жупаном. Среди сербов-победителей были сословия знатных (властелей) и простолюдинов (сербов); побежденные, крепостные назывались неропхами. На Балканах оба народа, болгарский и сербский, успокоились. Ранее принуждаемые к войне, они предались мирным занятиям, когда получили прочные поселения. Так как болгарские цари утвердились завоеванием, то они сообщили скоро воинственный дух своему народу… Сербы же предались отдыху на долгое время. Они заявили себя не раньше IX в., а собственно сербы — еще позже, около XII столетия. Христианство было той силой, которая сделала славянское племя причастным исторической жизни.
Быт и нравы славян. В истории каждого племени можно открыть присутствие некоторых как бы присущих ему черт и таких характерных особенностей, которые являются еще на заре его жизни. Известно, что к нынешним французам удачно применяют ту характеристику, которую дал Цезарь кельтам. То же можно сказать и относительно славян, с той разницей, что у них родовой быт очень рано видоизменился, приняв общинный характер, вытекавший из экономических условий, из земельного владения. Общины, или верви, владевшие землей сообща, избиравшие себе старшину, или владыку, составляли волость, погост, или жупу. Древнейшие свидетельства о славянах находим у Иордана, Прокопия и Маврикия. Они, говоря о виндах и спорах, как тогда называли славян, дают общую характеристику отличительных признаков славянской расы, таких признаков, которые и поныне сохранились в среде славянских племен. Прокопий[111] замечает, что «славяне живут в плохих избах, разбросанных на большом расстоянии одна от другой», управляются демократически; «славяне не повинуются одному мужу, но издревле живут при народном правлении»[112]. Маврикий говорит о славянах, что «они скромны, что женщины их чрезвычайно целомудренны», что они терпеливо переносят бедствия и т. д. Но этот же император не скрывает и недостатков в характере славян, указывая на их раздоры и нежелание подчиняться власти. «Между ними постоянно господствуют раздоры. Они ни в чем между собою не соглашаются; если в чем согласятся, другие тотчас же нарушают их решение, ибо все питают друг к другу вражду и ни один не хочет повиноваться другому». Эта черта характера в славянском племени, отмеченная еще в в конце VI в., принесла много зла и много бедствий славянам в их борьбе с германцами и азиатскими завоевателями, что покажет дальнейший исторический очерк славянских народов. Славяне всегда и везде, продолжает Маврикий, славились своим гостеприимством. «Они ласковы к иностранцам и с большим усердием провожают их с одного места на другое, дабы предохранить их от несчастья; если случится обида гостю, по нерадению хозяина, то сосед последнего вооружается на него, считая священной обязанностью мстить за странника». Рабы и военнопленные, по истечении известного срока, становились свободными и могли жениться на славянках. «Военнопленные содержатся в рабстве у славян не на всю жизнь, как это делается у других народов, — замечает Маврикий, — но по прошествии известного времени им предоставляется выбор: возвратиться на родину, заплатив выкуп, или остаться между ними и быть друзьями»[113]