ает в детство, он просто ностальгирует, и здорово, что его воспоминания такие яркие и оптимистичные. Рассуждения о том, в каком стиле играет «Топ» — поп, поп-рок, бабл-гам-рок или еще в каком-то, — дело пустое. Зачем нужен стилистический анализ, если группа просто хотела подарить своим слушателям 40 минут хорошего настроения. Подарок удался!
Д. Лемов, 2016
Видимо, бас-гитара была для Пантыкина чем-то вроде волшебного талисмана. Стоило ему отказаться от нее и полностью посвятить себя родным клавишам, как что-то пошло не так… Вроде бы сбылись Александровы мечты: с ним играют высококлассные исполнители, запись наконец-то выполнена на достойном уровне, но получившийся результат трудно назвать удачей.
Пантыкинское увлечение почти безграничными возможностями современных клавишных инструментов сыграло с ним дурную шутку. Под широкие аккорды и хитрые эффекты рок исчез из этого альбома, как воздух из проколотого шарика. Получилась просто удалая попса. «Ангела» или «Запоздалый поезд» легко представить в эфире какой-нибудь «Песни года-89». Даже зачем-то переделанный мегахит «Урфина Джюса» «Автомобиль без управления» сбился с курса, резко замедлил ход и превратился в разукрашенную, но банальную тачку, навроде зеленоглазого такси. Как ни старался Пантыкин приклеить на этот драндулет лэйбл «Урфин Джюс», ему это не удалось. Публика отказалась считать это сладкое повидло четвертым альбомом «УД».
Д. Лемов, 2016
Эта игра допускает старые правила — за основу альбома взят материал концертных выступлений. Проигрыш в другом: при сведении записи «Блюз» и «Рок-н-ролл» не обрели второго (живого) дыхания, а «Кот» еще раньше потерял фирменный рифф Бегунова — теперь акцент сделан на соло-гитару, и ритм-секция, ведомая Устюговым, торопится, задыхается, готова споткнуться на неведомой тропе. Cтарая песня…
… как старая любовь. — «Чайф» всегда вместе с нами, но мы засмотрели, заслушали этот «Чайф», пора бы ему решиться прыгнуть выше наших крыш!
За попытку можно принять «Делай мне больно», «Эта игра», «Религия», «Ветер-шалун»… Это хорошие песни (лучше может быть только «Лучший город Европы»), но проблема подачи материала осталась.
«Чайф» по-прежнему держит слушателей своей достоверностью — иного не дано?
Не дано в эпоху политических страстей размахивать боевым знаменем, хотя, казалось бы, вот подходящая общая тема для группы, играющей «Открытый» рок-н-ролл (см. «Алиса», «ДДТ»). Шахрин уже «вырос из возраста уличных драк», и вместе с ним выросла ответственность за свое жесткое слово: «Чайф» не приемлет насилия и вообще отказывается манипулировать своей паствой.
Бегунову не дано сменить фамилию на «Бегуновс», что не мешает ему быть автором оригинального чайфдрайва, на котором держится ритмический каркас альбома; Нифантьеву — мастерски играть в избранном им стиле «фанк-фанк-фанк»; свое мастерство Антон доказывает в совершенно иной манере — «подпевающей» басовой партией («Лучший город Европы»).
К счастью, «Чайфу» не дано многое. Но обещанному суждено исполниться. Мы станем сильней. Задача минимум — укрепить ритм-секцию, добиться объемного звучания; задача максимум — остаться на прежних человеческих, нравственных позициях.
Это главное. Остальное (остальные*) — приложатся.
Р. S. Недавно Злобин и Устюгов покинули «Чайф»…
Все Дуби — братья
(«ПерекатиПоле», № 2, 1989)
Свердловский рок отличался одновременно и замысловатым интеллектуализмом, и сдержанной мрачностью, что само по себе всегда считалось главными чертами прогрессив-рока. Но этими характеристиками свойства стиля, конечно, не исчерпываются. Настоящего прогрессив-рока в его радикальной чистой форме в Свердловске не существовало. «Трек» и «Урфин Джюс» претендовали на звание прог-рокеров, но с большими оговорками (УД — со стороны хард-роковой доминаты, «Трек» — вообще с собственной самобытной позиции).
Исключением из этого правила стала группа «Экипаж» — вот кто впитал в себя элементы истинно прогрессивного рока. Причем набор получился настолько пестрым, что за этим винегретом потерялась сама группа. А винегрет состоит из отголосков «Yes», «King Crimson», «Genesis» и «Emerson, Lake & Palmer». Последние — творческий ориентир «Экипажа», им даже была отдана дань композицией «Трилогия», намекающей на одноименный альбом «ELP». Правда, самое развернутое произведение группы «Дурак на горе», длящееся почти 14 минут, намекает совершенно бездоказательно на «битловскую» «Fool On The Hill» (очевидно, это всего лишь очередной намек на широчайшую музыкальную эрудицию авторов).
Сама по себе музыка «Экипажа» интересна в качестве некой шарады, которую нужно разгадать: откуда что, каков источник. Но при этом все исполнено мастерски на высоком, почти профессиональном уровне, особенно переклички дисторшн-гитары и клавишных со вставками психоделического саксофона. К сожалению, техничность исполнения у суровых и мрачных уральцев считалась уделом джаза, к которому участники «Экипажа» гораздо ближе по ощущению, чем к року. Поэтому творчество «Экипажа» оказалось непринятым широкими рок-массами, как несоответствующее духу перестройки.
Алексей Коршун, 2016
1990. «Здесь должен быть выход!»
Несмотря на то что начали выходить пластинки ведущих уральских групп, а учрежденное свердловчанами движение «Рок чистой воды» провело акции всероссийского масштаба, дела у Свердловского рок-клуба шли неважно. Крупные фестивали в родном городе организовывали без его участия. Попытка сосредоточиться на поддержке молодых групп оказалась малоубедительной.
«Работать и работать, не покладая рук»(1990. Хроника)
В конце прошлого года многие обвинили рок-клуб и его хедлайнеров в самолюбовании. В этом была доля правды. «Боязнь показаться хуже, чем о нас думают»[36] действительно имела место. Потратив много сил на доказательство собственной состоятельности и отправив свои лучшие группы в большое плавание, СРК чуть не остался у разбитого корыта. Необходимость срочных реформ стала очевидной для всех. На пятом году перестройки со скрежетом начал перестраиваться и Свердловский рок-клуб.
Состоявшиеся группы уже нуждались в нем только как в месте общения. Приятно, вернувшись с очередных гастролей, зайти в ДК Свердлова, поболтать и с высоты мэтра дать пару советов молодежи. Правда, если на огонек забредали сразу два гранда, то в комнате № 64 становилось очень тесно. Возможно, поэтому без конкретного повода звезды рок-н-ролла навещали рок-клуб все реже.
Причиной визита суперстаров мог послужить, например, выпуск нового магнитофонного альбома. Свежий релиз первым делом должен был попасть в обширный каталог студии звукозаписи СРК. Она открылась в рок-клубе в конце прошлого года и быстро стала популярной. Один альбом обходился меломанам в 3 рубля 50 копеек. Заказы принимала Оля Саксина, а выполняли их несколько «писателей», в том числе Дмитрий «Дикон» Константинов, который размножал подпольные записи «Урфина Джюса» еще в далеком 1982 году. От натиска конкурентов звукозапись СРК не страдала: в какой кооперативной студии истинный ценитель мог найти альбом «Встречного движения» или концерт «Поп-механики» в Свердловске?
Спросом пользовалась и рок-клубовская доска объявлений. Она иногда выручала и опытные группы: например, с помощью записки «Требуется текстовик» «Солярис» и Паша Тиганов нашли друг друга. В основном, конечно, доска пестрела объявлениями от начинающих: «Перспективной группе требуется ударник», «Гитарист, играющий в стиле треш-металл, ищет подходящую команду», «Отдам полцарства за клавишника, знающего ноты» и т. п.
Молодежь способна на многое, в том числе и тусоваться в рок-клубовской каморке площадью в 20 кв. м. Совсем юные дебютанты искали возможности выступить или хотя бы порепетировать. «Ветераны», уже имевшие за плечами один выход на сцену творческой мастерской, с надеждой косились на телефон. Но он, зараза, хоть и не замолкал, но все не по делу: никто не приглашал будущих звезд приехать с концертами в Москву, Владивосток или хотя бы в Тугулым. Все жаловались, что рок-клуб ими мало занимается.
Николай Грахов пытался помочь составлением стратегических планов: «Надо трансформировать рок-клуб в ассоциацию специализированных организаций, которые бы имели четкие задачи и планомерно занимались бы их осуществлением. Для начала мы хотели бы создать информационный центр по проблемам рок-музыки. Задача центра — выпускать «ПерекатиПоле», различные информационные сборники, буклеты, путеводители; иметь фонотеку, библиотеку, видеотеку; выходить на средства массовой информации… проводить лекции и т. д. Надо создать и фонд помощи молодым музыкантам… Работа с молодыми должна носить абсолютно некоммерческих характер, должна быть благотворительной по своей сути. Программы помощи — это базы для репетиций, издание альбомов, участие в туровых гастролях… Я разговаривал со многими известными музыкантами — они согласны дать благотворительные концерты. Государственные или кооперативные организации могли бы выделить дотации…» («ПерекатиПоле», № 2, 1989).
Эти проекты, особенно в условиях спада интереса к року и развала государственной системы, сильно отдавали маниловщиной и своей абстрактностью не походили на четкие способы решения проблем, которые предлагал Грахов пять лет назад. «Мне стало скучновато, возможно, я все это просто перерос, — признает сегодня Николай. — К концу 1980-х все задачи, которые ставились перед рок-клубом в начале, или были решены, или отпали сами собой. Оставалась работа с молодыми группами, но их приток уменьшился. Количество людей, занятых в свердловском роке, оказалось конечным. Оно, возможно, было достаточным для возникновения и поддержания феномена на первом этапе, но его не хватило, чтобы уральская школа продолжала и дальше развиваться так же стремительно, как в начале». К тому времени Грахов уже перезнакомился со всеми в стране, кто занимался музыкой и посетил все крупные фестивали, от Сибири до Украины и Прибалтики. Теперь он активно осваивал