Музыкально-путчевая история имела продолжение. В сентябре «Чайф» поехал с ответным визитом в Италию. Вся провинция Эмилия-Романья была обвешана плакатами в поддержку русской демократии. Выступления группы из победившей тоталитаризм России вызывали бешеный ажиотаж. В конце тура на концерт пришли родители одного из итальянских музыкантов, оказавшиеся настоящими графом и графиней. Отец, бывший к тому же еще и лидером какой-то политической партии, торжественно поблагодарил уральцев за спасение своего наследника в стране, чуть не канувшей в пропасть путча, и вручил часы с символикой своей партии. «Чайфам» было явно неудобно: какое спасение? Они просто на рыбалку гостей сводили… Через несколько лет случайно выяснилось, что часы позолоченные. Это резко повысило размеры графской благодарности…
На глазах сменялись эпохи, и в новой, судя по всему, места рок-клубу уже не было. В сентябре молодые настырные металлисты замучили Грахова требованиями организовать им хоть что-то. Концерт завершился провалом. После этого обком комсомола забрал обратно свой аппарат.
В октябре Грахов официально объявил СРК закрытым: «Рок-клубы просто скончались как явление. Новая жизнь началась. Группы хотели реально выступать, реально записываться и реально зарабатывать. Механизмы для всего этого уже существовали. Организация, которая бы все это поддерживала, могла действовать только на благотворительной основе. А деньги жертвовать было уже некому. И главное — непонятно зачем».
История Свердловского рок-клуба закончилась, но разрекламированный на всю страну телефон 51-40-63 продолжал звонить. В середине 1990-х Гарик Сукачёв после съемок фильма в Сочи улетел почему-то не в Москву, а в Екатеринбург. Приземлившись в очень «теплом» состоянии, он понял, что из всех местных координат помнит только телефон СРК. Рок-клуба уже лет пять не было, но кто-то на том конце провода снял трубку. Гарик заплетающимся языком представился и сказал, что ему необходимо найти «чайфов». Собеседница с тяжелым вздохом дала ему один из «дежурных» телефонов, видимо, записанных у нее над столом. Сделав еще несколько звонков, Сукачёв вышел на директора «Насти» Лену Вакулину и спустя час ввалился к ней домой с двумя аэропортовыми собутыльниками. Лена уложила его спать, позвонила в Москву и успокоила директора «Бригады С» Диму Гройсмана, который уже с ума сходил от беспокойства за своего главного артиста. Спустя несколько дней Сукачёва удалось отправить в Москву.
Даже спустя много лет после кончины Свердловский рок-клуб продолжал помогать музыкантам…
«Да, это я в телевизоре сижу»(Рок на ТВ)
Первый раз уральские рокеры попали в телевизор в 1968 году, когда Свердловское телевидение вдруг показало в одном из телеконцертов четырех волосатых парней из Серова, сыгравших на электроинструментах две композиции. Народ тут же окрестил их «серовскими битлами» и обсуждал их выступление несколько месяцев. Ничего удивительного — в телеэфире сосуществовали всего две программы, и все, о чем рассказывал «ящик», становилось предметом жарких дебатов.
Следующие 15 лет электрогитары если и появлялись на голубом экране, то лишь как антураж конкурсов типа «Алло, мы ищем таланты» или «Юность комсомольская моя». К рок-н-роллу исполнявшиеся на них произведения не имели никакого отношения. Лед потихоньку тронулся только в 1983 году, когда газетная телепрограммка проанонсировала передачу с участием «Урфина Джюса». Свердловская молодежь уселась у экранов и приготовила магнитофоны. Однако появившиеся в студии артисты не походили на Белкина, Пантыкина и Назимова. Да и их песни, в принципе неплохие, не имели никакого отношения к репертуару родного «УД». Зрители заподозрили провокацию. Как оказалось, все на экране было взаправду. И «Урфин Джюс» настоящий, и песни «урфинджюсовские», вот только группа была не свердловская, а первоуральская, полный тезка пантыкинского коллектива. Трудно сказать, преследовал ли режиссер Герман Беленький какие-то тайные цели, но внести смятение в стан тех поклонников рок-музыки, которые знали «Урфин Джюс» только по названию, ему удалось. Они явно были дезориентированы.
В том же году в один из сборных телеконцертов включили песню «Как поверить» группы «Трек». Естественно, выступление шло под фонограмму. Под нее же, родимую, 31 декабря 1983 года в программе, посвященной студенческой самодеятельности, спели «Урфин Джюс» и «Наутилус». Группы исполнили песни соответствующей празднику тематики на стихи Ильи Кормильцева. Музыку «Нового года» сочинил Егор Белкин, а «Снежной пыли» — Слава Бутусов. За это выступление музыканты получили первый в своей жизни официальный гонорар. Композиторы — по 35 рублей, поэт — 22 рубля (за оба текста), прочие музыканты — по 8 рублей 97 копеек.
Три следующих года уральский рок в телеэфире почти не звучал. Даже на открытие Свердловского рок-клуба и его первый фестиваль местное телевидение никак не отреагировало. В ноябре 1986-го на ЦТ вдруг появился Вадик Самойлов, тогда еще лидер «ВИА РТФ УПИ». В одной из первых игр только что возрожденного «Клуба веселых и находчивых» участвовала сборная УПИ. КВН тогда считался делом чести вуза, и в команду чуть ли не в приказном порядке зачисляли всех талантливых студентов. «В институте мы слыли популярной и продвинутой музыкальной командой, поэтому в список включили и меня, — вспоминает Вадим. — Я сначала отказывался, но меня вызвал к себе сам ректор Набойченко…» Студент Самойлов согласился, но поставил условие: никаких переделок чужих песен, только авторский материал. И на двух первых играх возрожденного КВН парень с гитарой выходил к микрофону и пел собственные песни.
Молодежная редакция Свердловского телевидения обратила внимание на рок только в начале 1987 года. 24 февраля на съемки передачи «Молодежный клуб» с участием столичных групп «Браво» и «Рондо» пригласили делегацию из рок-клуба. В разгоревшейся дискуссии о творчестве москвичей активнее всех выступал Егор Белкин. Журнал «Марока» даже шутил, что «Свердловское телевидение заключило годовой контракт с Е. Белкиным на участие в диспутах, встречах, обсуждениях, митингах и демонстрациях».
Весной начинались съемки передачи с музыкой свердловских групп. В студии пытались создать нечто похожее на клипы. Под музыку «Кабинета» разыгрывалась шахматная партия бутафорскими фигурами. «Урфин Джюс» изображал на импровизированной сцене настоящую рок-н-ролльную страсть. Правда, результатов этой съемки никто в эфире не видел…
В последний день мая на заключительных концертах II фестиваля СРК в зале присутствовали две или три стационарные кинокамеры. Но куда делся отснятый материал — опять-таки непонятно. Только короткий информационный сюжет вышел в местных новостях вечером 1 июня.
Несмотря на то что рокеры постоянно торчали в здании телецентра (там подпольно или полуофициально записано немало альбомов), их появления в эфире носили случайный характер. Например, осенью 1987 года «Апрельский марш» пригласили поучаствовать в какой-то передаче о стройотрядах. По замыслу авторов, в финале программы стройотрядовцы должны были с мечтательными лицами, обнявшись, раскачиваться в такт под рок-ритмы. Специально для этого «марши» переделали абсолютно не танцевальную песню «Анимация» в еще более нетанцевальную инструментальную композицию. Началась съемка, зазвучала фонограмма, музыканты стали изображать виртуозную игру, а стройотрядовцы не знали, что им делать: ритма, в такт которому полагалось качаться, в «Анимации» почти не было. Молодежь в «целинках» обнялась, сделала мечтательные лица и принялась неловко переминаться с ноги на ногу. «Марши» давились от смеха…
Примерно тогда же в Свердловске появились первые бытовые видеокамеры, стоившие фантастически дорого. Благодаря им удалось зафиксировать для истории октябрьские концерты «Популярной механики» и «Звуков Му». Видеосъемка рок-концертов перестала быть чем-то из области фантастики.
1988 год прошел под знаком «Наутилуса Помпилиуса», и фрагменты его выступлений стали регулярно мелькать в московских программах «Взгляд» и «До и после полуночи». Подтянулось и местное ТВ — информация об успехах свердловских рокеров стала появляться в новостях и передачах для молодежи чуть чаще.
Монополия государства на телекартинку начала давать трещины. Появились первые кабельные сети, служившие альтернативой двум-трем стандартным телеканалам. В Свердловске пионером кабельного вещания стал микрорайон МЖК, жителям которого завидовал весь остальной город. В телестудию МЖК приглашали интересных собеседников: не только опального Бориса Ельцина, но и рок-музыкантов, в первую очередь — Владимира Шахрина, жившего в соседнем доме. Не последнюю роль в создании телевидения МЖК играл экс-редактор «Мароки» Леонид Баксанов, так что постоянное присутствие рок-клуба в кабельной сети вполне объяснимо.
III фестиваль СРК был полностью снят на видеопленку. По сцене, зрительному залу и фойе Дворца молодежи с камерами в руках перемещались Леня Баксанов и Ильдар Зиганшин, а к музыкантам и зрителям приставал с микрофоном молодой кинорежиссер Сергей Соловьёв (не путать с создателем «Ассы»). Чем обусловлен его выбор на роль интервьюера — не понятно. Сергей явно не чувствовал себя в рок-теме комфортно, и вопросы его отличались некоторой бессвязностью, но в конце концов главное — ответы.
1 марта 1989 года в Свердловский рок-клуб нагрянула съемочная группа Центрального телевидения. Для записи дебютного выпуска новой музыкальной программы «Чертово колесо» в маленькую комнатку № 64 набились Грахов, Пантыкин, Белкин, Шахрин, Гришенков, Женя Кормильцев и Вадик Самойлов. Разговор получился обстоятельный и интересный. Настя Полева сквозь толпу мужиков не пробилась, и вопросы ей ведущий Алексей Балабанов задавал прямо на лестнице. Программа вышла в эфир 13 июня. Беседа в ДК Свердлова дополнилась обращением к телезрителям Бутусова и Умецкого, в к