ь к группе по-разному. Как говорил сам Костарёв, «чисто джазовые люди воспринимали нас как панк, а те, кто понормальнее, хорошо воспринимали». Заведующий эстрадным отделением Валерий Куцанов отзывался о «Перекрёстке», как о «фанатиках, работающих ради музыки, а не средств», и особо выделял их барабанщика Породеева и скрипача Крутова.
Через несколько лет Александр Костарёв уедет в Москву, получит музыкально-педагогическое образование, будет записывать в студии рэперов. Создаст свой джазовый ансамбль «Kostarev Group», с которым в конце 2000-х выпустит концертный альбом «LivelnProg».
«Сонанс» и «Перекрёсток» работали примерно на одну публику и, естественно, ревновали друг друга к ней. На эту же поляну совершала свои первые набеги из родного закрытого Свердловска-44 группа «Отражение», тогда еще руководимая Александром Завадой. В истории свердловского рока начинают мелькать названия групп, прославивших его через несколько лет…
Между тем в «Сонансе» наметилось обострение творческих разногласий. Конфликт разгорался вокруг ключевого вопроса — играть ли прежнюю, сложно-синтетическую музыку или переходить к песенной форме, более доступной для понимания широких зрительских масс. Первую отстаивал Скрипкарь, а за вторую горой стоял Пантыкин. Сашу поддерживал новый человек в студии — администратор Евгений Димов. Столкнувшись несколько раз с большими проблемами при попытках «продать» публике получасовые сонансовские композиции, он тоже горячо поддерживал необходимость перехода к «рокешнику». Под угрозой раскола «Сонанс» решился на эксперимент.
Результатом этого опыта стал первый в Свердловске магнитофонный альбом «Шагреневая кожа». Эта тридцатиминутная запись имела неожиданный для коллектива результат: с одной стороны, она убедила всех музыкантов в преимуществах короткой песенной формы, с другой — вновь обострила споры. Автором музыкальной концепции «Кожи» был Андрей Балашов, но три из пяти песен альбома принадлежали Пантыкину. Для него не составило большого труда их сочинение, но он чувствовал себя неуютно в рамках чужой концепции. Однако почти всему остальному «Сонансу» легли на душу именно балашовские идеи, а то, что предлагал Пантыкин, было, по внутристудийному термину, «не в концепте». Александр, не выдержавший удушения собственных идей, 20 сентября решил покинуть «Сонанс»: «Балашов был тогда свернут на Гэри Ньюмане, и из его материалов гэриньюманщина прямо-таки перла. Эта вторичность меня категорически не устраивала. И вот тут мы разошлись. Я не мог писать вторичную музыку».
Общие дела еще связывали бывших одногруппников. В конце октября Пантыкин и Димов наведались в Москву, где впервые увидели на сцене своих ленинградских коллег «Аквариум» и Майка Науменко (им не очень понравилось) и познакомили с «Шагреневой кожей» Артемия Троицкого (ему понравилось очень). Он несколько раз переслушал пленку, не понимая, что произошло с группой, прежнюю музыку которой он считал «мрачной, смурной, хотя и талантливой». Характерно, что в тот момент уральцы не считали свою запись альбомом и не делали ничего для ее распространения. Троицкому дали ее послушать, только чтобы он продвинул их на какой-нибудь фестиваль, а гостившему у Артемия «Аквариуму» в просьбе переписать «Шагреневую кожу» для себя было наотрез отказано.
Вернувшись домой, Пантыкин и Димов занялись каждый своим проектом. Евгений занял место за ударной установкой новой группы «Трек» («Сонанс» минус Пантыкин и Савицкий). Двое ушедших начали строить группу с нуля. За месяц было просмотрено несколько гитаристов, басистов и даже вокалистов, но ни один из них не соответствовал высоким критериям новорожденного «Урфина Джюса». В результате Пантыкин решил петь сам, попутно осваивая бас, а функции гитариста возложить на Юру Богатикова, с которым он познакомился в начале декабря. «УД» начал усиленно репетировать программу, состоящую из пантыкинских песен, тексты к которым взялся писать новый персонаж в истории свердловского рока — студент-химик и дискотетчик Илья Кормильцев.
Тем временем «Трек» приступил к записи своего дебютного альбома, включившего две непантыкинские песни из «Шагреневой кожи». Это впоследствии дало основание некоторым называть единственный альбом «Сонанса» «Нулевым "Треком"».
В самом конце 1980 года обе части распавшегося «Сонанса» показались на публике, выступив в университете. 27 декабря «Трек» презентовал битком набитому залу десять своих песен. Звук был так себе, но зрителям концерт понравился. Хитрый Пантыкин пошел другим путем. Он устроил «закрытое прослушивание» своих новых песен, пустив в зал только три десятка подготовленных слушателей — близких друзей. Если «Трек» пер напролом, изо всех сил ломая стену между собой и аудиторией, то «Урфин Джюс», боясь облажаться, двигался маленькими шажками, поначалу показываясь только своим и учитывая их мнение в дальнейшей концертной деятельности.
Десятилетие закончилось… Вместе с ним закончилась и доисторическая эпоха свердловского рока. В восьмидесятые он вступал несколькими колоннами, двигающимися по пересеченной уральской местности своими музыкальными маршрутами. Создавалась конкурентная среда. Творческое противостояние «Трека» и «Урфина Джюса» наэлектризовывало рок-атмосферу в городе. В воздухе летали искры, привлекая все новых слушателей. Пахло чем-то свежим и неизведанным…
Альбомы 1980
Слушая «Шагреневую кожу», можно заработать раздвоение сознания в легкой форме. Во-первых, неясно, что такое «ШК»: единственный альбом экспериментальной студии «Сонанс» или коллектив, просуществовавший всего чуть дольше, чем длилась запись этой фонограммы. Во-вторых, зная, что шестеро музыкантов, сотворивших этот первый в Свердловске рок-альбом, скоро разбегутся и запустят на орбиту две славные группы, «Трек» и «Урфин Джюс», невольно ищешь в песнях «Кожи» черты обеих команд. А кто ищет — тот всегда найдет.
По словам бывших «сонансов», стиль «Шагреневой кожи» придумал Андрей Балашов. В это легко поверить, если сравнить альбом с будущими записями «Трека», где Балашов был основным композитором. Сам Андрей участия в записи почти не принимал — по уши занят вступительными экзаменами в консерваторию. Он сам сочинил только «Песню любви». Но стиль, придуманный им, ясно слышен и в остальных композициях. Он и в резких, рубленых фразах припевов, отсылающих к обожаемому Андреем Гэри Ньюману, и в монотонно-завораживающих куплетах — комплимент музыке «Black Sabbath», которую любили и уважали все «Сонансы». Ну и вдохновенную гитару Перова никуда не спрятать — мне кажется, случись ему поиграть с какими-нибудь «Boney M», и песни Фариана зазвучали бы трекоподобно.
А где же «Урфин Джюс»? Перу Александра Пантыкина принадлежат три из пяти песен «Кожи». Саша продемонстрировал прекрасный профессиональный уровень, заставив себя творить в чужом стиле. Он жаловался, как его бесило такое насилие над собственными вкусами и амбициями, но он ненадолго спрятал их под сиденье фортепианного табурета и стал сочинять в «балашовском» стиле. Получилось хорошо! И «Встреча», и «Дискомания» звучат вполне по-трековски. Недаром на самых первых концертах «Трек» исполнял их как свои, и публика не замечала подвоха. В альбомах «Урфина Джюса» органично смотрелся бы только «Маленький сюрприз» — в нем узнаются пантыкинские залихватство и самоирония. Но в целом можно понять тех, кто называл «Шагреневую кожу» попросту «нулевым "Треком"».
Особой концепции у «Кожи» не было. Участники записи то ли планировали дописать еще несколько песен, то ли вообще рассматривали эту пленку как демо-запись для продвижения на музыкальные фестивали. Концепции нет, а кульминация есть. И это, несомненно, завершающая альбом «Песня любви». Голос Насти, с боем пробившей право исполнить ее, звучит совсем не по-женски, но не грубо, а обволакивающе-зазывно. Он словно тянет героя песни и слушателя куда-то вниз, в страшную, но завораживающую бездну. К концу песни понимаешь, что поется она от имени Смерти, и становится жутковато. Настя признавалась, что при исполнении «Песни любви» испытывала физиологическое наслаждение. Это чувствуется. Я думаю, не один слушатель был доведен этой композицией до катарсиса или хотя бы оргазма.
Превозносить высочайший технический уровень записи «Кожи» стало уже общим местом. Звукорежиссер «Сонанса» и «Трека» Александр «Полковник» Гноевых при помощи бытового магнитофона «Тембр-2М», паяльника, умелых рук и собственного таланта сумел добиться качества, которого еще несколько лет не достигнут студии, считавшиеся профессиональными.
Магнитоальбом длится всего 20 минут. Он не приобрел широкой известности — его создатели не особо парились о распространении пленки. Но именно «Шагреневая кожа» стала фундаментом свердловской звукозаписи. И этот фундамент был спроектирован столь талантливо и реализован так качественно, что здание, воздвигнутое на нем, не дало пока ни одной трещины.
Д. Лемов, 2016
Освобождение, раскрепощение, побег на волю… Примерно такой синонимический ряд вертелся у меня в голове при прослушивании первой записи юной группы «Трек» из Свердловска. Появившийся на свет всего три месяца назад коллектив не ползал, мусоля соску, под ногами взрослых дядей, делающих Большую Музыку, а сам уверенно вступал в нее, совершая широкие летящие шаги. В этом нет ничего удивительного, ведь незадолго до записи этого альбома произошло не рождение писклявого младенца, а реинкарнация взрослого, опытного Музыканта, неожиданно для многих вдруг объявившегося в новом юном теле.
Судя по превалирующему в альбоме настроению свободы, старое тело его обладателю порядком надоело. Оно не давало возможности всласть поиграть металлическими мускулами и во всю мощь здоровых легких выдохнуть свежий ветер новой волны. Теперь можно и то, и другое делать одновременно!
Андрей Балашов, избавившись если не от диктата, то, как минимум, от довлевшего авторитета Пантыкина, во всю ширь магнитной ленты расстилает свой недюжинный композиторский талант. Голоса Скрипкаря и Насти звучат упруго и напористо, увлекая слушателя куда-то вперед и вверх. Две песни, взятые из «Шагреневой кожи», в обрамлении