Постоянной головной болью Полковника была переменчивая уральская погода. Все инструменты, в которых есть деревянные детали (фортепиано, гитары, барабаны), меняют свой звук в зависимости от уровня влажности в помещении. Да и сама звуковая проходимость воздуха зависит от температуры и от той же влажности. Кроме обыкновенного термометра, приборов, измерявших атмосферу в комнате, в распоряжении «Трека» не было. Поэтому метеообстановку в студии Полковник определял на глазок. Если в процессе записи песни вдруг надвигалась гроза — срочно запечатывались все окна и форточки, иначе отстроенный звук барабанов резко менялся, и приходилось все переписывать заново. С похожими проблемами Александр столкнется зимой 1995 года во время записи наутилусовского альбома «Крылья», когда постоянную температуру в огромной холодной студии Ленфильма приходилось поддерживать с помощью нескольких калориферов. «Если рассказать любому западному звукоинженеру или даже работнику хорошей современной российской студии о том, как мы писали звук, он поразится нашей способности работать в таких антисанитарных условиях. Но других-то не было. Приходилось вертеться».
Так, вертясь и борясь с техникой и погодой, «Трек» дожил до 16 июля 1982 года. В этот день началась запись их третьего альбома. «…У многих людей возникает закономерный вопрос: «Что же такое «Трек»? Какой он настоящий? В первой записи или во второй?» Я думаю, «Трек-3» будет для них в чем-то неожиданным — это будет, тьфу-тьфу-тьфу, и первый и второй вместе, и на ступеньку выше. В общем, в помыслах мы далеко, а в реальности…» — так туманно сформулировал настроение группы накануне рекорд-сессии Игорь Скрипкарь в «трековском» дневнике.
На седьмом этаже опустевшего на время летних каникул здания университета начали отстраивать звук барабанов. Драммер методично лупил по ним, Полковник крутил ручки пульта. Вдруг дверь студии затряслась под чьими-то мощными ударами. Запыхавшиеся вахтеры испуганно залепетали: «Сидим себе, никого не трогаем, вдруг слышим — на крыше начали сваи забивать…» Только увидев барабаны, они успокоились.
Работа над альбомом, схожая по трудозатратам с забиванием свай, продолжалась ровно два месяца. Почти в ежедневном режиме «Трек» корпел над новыми песнями. Основная тяжесть легла на плечи Скрипкаря, Перова и Полковника. Димов тем летом чувствовал себя очень неважно, не смог отбарабанить весь альбом и привел дублера — юного ударника Андрея «Пионера» Котова. Чтобы ввести новичка в курс дела, потребовалось несколько дней драгоценного времени, но зато именно пионеровский перестук слышен в большинстве композиций. Для помощи в аранжировке новых песен был привлечен бывший соратник по «Сонансу», студент Московской консерватории Олег Андреев. Помимо этого, он и Балашов исполнили две скрипичные партии в «Гимне». В ходе работы исходный материал порой кардинально изменялся. Например, песня «Навсегда» стала в конце концов инструментальной композицией. Однако музыкантам было жалко, чтобы текст Аркадия Застырца о вступающем в тревожный мир ребенке пропал зря, и — уникальный случай — слова к инструментальному номеру напечатали на вкладке к альбому.
Полковник был в ударе, он мог осуществить любой замысел музыкантов. Для песни «Солдатики» понадобился бой часов — он отыскал у знакомых напольные часы и записал их перезвон. Споткнулся он лишь раз — на собственном неумении толком играть ни на одном инструменте. «На гитаре я немножко тренькаю, но не более того. На третьем «Треке» меня пытались заставить сыграть — второго гитариста в наличии не было… Я так волновался от историчности момента, что у меня ничего не получилось. И тогда я нашел техническую возможность, чтобы Скрипкарь смог исполнить еще и гитарную партию».
Больше всего пришлось повозиться с композицией «Как поверить?!» Хотелось создать мощную антивоенную песню. Тогда у американцев были планы разместить свои нейтронные бомбы в Европе. Словом, обстановка была напряженная. И одновременно с этим появляется идиотски-бодряческая песня Пахмутовой «Ядерному взрыву — нет, нет, нет!». На этом оптимистическом фоне «Трек» собирался высказаться на ту же тему более серьезно, искренне и пугающе.
В 1980 году «Pink Floyd» выпустили свою «Стену», которая была не просто альбомом, но целым спектаклем. Полковник всегда отличался любовью к некоторой театральности, ему хотелось сделать что-то подобное — глобальное и в хорошем смысле пафосное. Поэтому два фрагмента песни «Как поверить?!» он решил превратить в настоящие звуковые представления. До собственно песни разворачивается целая картина, нарисованная звуками. Начинается все с резкого хлопка внезапно распахивающегося окна. В него врывается шум улицы. Самым простым было выставить микрофон в форточку, но Полковник легких путей не искал. Городской шум срежиссирован, собран из маленьких фрагментов, записанных методом наложения с созданием внутренней ритмики. Едут машины, стучит по рельсам трамвай, гудит милицейская сирена…
31 июля «трековцы» вытащили из здания университета магнитофон с микрофонами и просто записали звук улицы. Из получившихся двух часов скомпоновали только две с небольшим минуты конечной фонограммы.
Гул милицейской сирены, усиливающий чувство тревоги, появился на пленке не случайно: бдительные граждане, видимо, обратили внимание на подозрительную уличную возню молодых людей с непонятной аппаратурой и позвонили куда следует. Милиционеры подъехали и поинтересовались, что происходит. Полковник с серьезным видом произнес волшебные в СССР слова: «Снимаем кино». Постовые тут же прониклись ситуацией и спросили, чем они могут помочь отечественному кинематографу. «Нам надо записать звук сирены. Вы бы проехали мимо нас под ее вой». — «Нет проблем». Милицейская машина послушно загудела, аккуратно проследовала мимо микрофонов и выключила звук. Милиционеры робко поинтересовались у «киношников», будут ли их фамилии в титрах. Саша объяснил, что подобные вопросы решает только режиссер, но фамилии постовых на всякий случай записал.
С таким подходом удивляет только одно: как перфекционист Полковник не заставил трамвайно-троллейбусное управление прогнать мимо своего микрофона пару раз туда-обратно несколько трамваев в нужном ритме…
В середине композиции гремит взрыв. Этот звук записать «взаправду», к счастью, не пытались — его придумали, рассчитали и сконструировали с помощью гитары и магнитофона Перов и Полковник. В этом взрыве тоже есть внутренняя динамика и ритм. Из многих дублей выбрали три и сложили их воедино. В начале раздается треск «ломающегося воздуха», а дальше слышен шум разрушения и оседания огромных сооружений. После затихания взрыва неожиданно вновь появляются звуки живой улицы. Получается, что ядерная фантасмагория была только чьим-то кошмаром. Опять шуршат машины, стучат трамваи, мама на ходу рассказывает ребенку про какой-то горящий самолет… Эта женщина — не актриса. Пока «трековцы» писали звук, мимо них действительно прошла мама, рассказывающая сынишке о подвиге Гастелло. Это была неожиданная удача. Вряд ли на свердловских улицах летом 1982 года многие мамаши рассказывали детям о подвиге советского камикадзе. Несколько слов из ее рассказа идеально легли и в настроение, и в тему, и в ритм аудиофрагмента. Окончательным штрихом этого спектакля стал свист самого Полковника, записанный случайно.
Контраст между мирным уличным шумом, звуками взрыва и тревожным голосом Насти, поющей страшные слова о возможных последствиях ядерной катастрофы, великолепно выполнил поставленную музыкантами задачу. Натянутая как нерв композиция внушает ужас перед атомным оружием — то есть служит главной цели антивоенной пропаганды. «Записали «Как поверить?!». Это был самый счастливый день в моей жизни за последние полгода», — отметил Женя Димов в дневнике «Трека» 4 августа.
Пока мужская часть «Трека» трудилась над инструментальными партиями, Настя успела отдохнуть на юге. Вернувшись в самом конце августа и спеша включиться в работу, она стала распеваться и сорвала еще «неакклиматизировавшийся» голос. Альбом оказался под угрозой срыва: сроки поджимали (в университете вот-вот должны были начаться занятия), а солистка не могла произнести ни слова. Хождение по врачам и курс лечения заняли неделю. Лишь 6 сентября у Насти прорезался голос, и она в авральном порядке записала вокал к трем песням.
Вечером 13 сентября приступили к микшированию. Студенты уже заполнили здание, поэтому сведение происходило по ночам. Результат одной из ночных смен пропал — напряжение в сети почему-то подскочило до 245 Вольт, и это отразилось на низких частотах. Все пришлось переделывать, растрачивая драгоценное время.
Наконец Игорь Скрипкарь сделал в дневнике группы торжественную запись: «17 сентября 1982 года в 21 час 10 минут по свердловскому времени в городе Свердловске на 7 этаже здания по улице Куйбышева, дом 48а, за дверью, обитой железом и обвешанной тряпками, за стальной решеткой была поставлена последняя точка в концерте. Этой точкой была запись «Гимна» на второй чистовик».
Отдохнув пару месяцев, «Трек» стал готовиться к четвертому альбому, который, увы, не состоялся. Впоследствии Полковник записывал альбомы «Наутилуса» (1983), Евгения Димова (1985), «Кабинета» (1986). Он всегда предпочитал работать самостоятельно, без помощи профессиональных студий. Таких в Свердловске было две: в телецентре и на киностудии. Но они не подходили дотошному «любителю»: «Там было больше технических возможностей, но мы, с нашим кропотливым подходом к звуку, не смогли бы писаться два месяца почти круглосуточно. Кроме того, в Свердловске не было профессиональных специалистов по записи рок-музыки. На телестудии в основном делали звуковое сопровождение картинки — это довольно простая задача. Запись саундтрека к фильму — это тоже совсем не то, что запись песни. Аппаратура у них была, конечно, лучше, а мы сами паяли, строгали и провода крутили. Но это окупалось полной творческой и организационной свободой».