31 июля представители нескольких рок-клубовских групп во главе с Калужским и Хоменко нанесли визит в Свердловскую филармонию. Они хотели узнать о возможности тарификации, получения профессионального статуса и дальнейшей работы под официальной крышей. Разговор получился конструктивным, но перспективы перехода музыкантов-любителей на профессиональные хлеба остались туманными. Золотых гор филармония не обещала, а отблеск этих сверкающих вершин уже был ясно виден из-за кооперативного горизонта. Прогадать рокеры не хотели, и поэтому их визит в филармонию остался без последствий.
Новый сезон рок-клуба открылся 10 сентября. Концерта по этому случаю не было — прошло обычное собрание. Грахов зачитал открытое письмо главного редактора «Мароки» Леонида Баксанова, где тот, опасаясь попыток концертных кооперативов соблазнить музыкантов большими деньгами, призывал не допустить «распродажи рок-н-ролла по частям». В этом письме нашли отражение страхи особо рьяных борцов за чистоту отечественного рока. Отдельные представители околомузыкантской общественности почему-то считали, что настоящее искусство возможно только в условиях полного альтруизма. В их картинке мира, где музыканты, обнявшиеся с малочисленной продвинутой публикой, хором распевали высокохудожественные песни, деньги отсутствовали напрочь. Материальные проблемы самих творцов их при этом не интересовали. У рокеров был совсем другой взгляд на монетизацию своей музыки.
24—26 сентября состоялись первые концерты «Наутилуса» в родном городе, за которые музыканты получили деньги. Это было мероприятие кооператива «Контакт», организованного при областном правлении культуры Виктором Зайцевым. Концерты проходили в ДК имени Дзержинского в модном формате «Музыкального ринга»: песня, пара вопросов из зала, ответы музыкантов, песня и т. д. Большинство вопросов были заранее заготовлены «рефери» — ведущим концерта Александром Калужским, сменившим ставку администратора рок-клуба на амплуа менеджера «НП». Три концерта удовлетворить спрос публики на местных рок-звезд не смогли, и 27 сентября состоялись еще два «ринга», уже в городе-спутнике Березовском. 10 октября пара музыкальных поединков опять прошли в Свердловске, в ДК «Урал». И снова все билеты на них были раскуплены всего за несколько часов. За канатами без билетов остались толпы зареванных болельщиц.
Эти концерты не имели никакого отношения к рок-клубу, даже билеты на них распространялись только через кассы. Николай Грахов понимал, что, несмотря на аншлаги и успехи, рок-клуб как организация в старом виде пережил себя. Несколько раз на общих собраниях и заседаниях правления он предлагал закрыть клуб и пытался подать в отставку. Его не отпускали. Надо было искать новые формы существования. Николай осознавал, что наступает эра шоу-бизнеса, с которым рок-клубу будет тяжело тягаться: «Когда появились кооперативы, занимавшиеся платными концертами, передо мной стоял выбор: пойти по пути коммерциализации или нет. Я решил, что рок-клуб — это общественная промоутерская организация, а концертами за деньги может заниматься кто угодно. Чем больше будет концертных организаций, тем лучше. Наша задача — проводить фестивали, заниматься пропагандой и оказывать поддержку молодежи. Я сознательно ограничил наши функции и не стал уходить в коммерцию».
Николай знал, что схожие проблемы встают и перед рок-клубами других городов. Необходим был коллективный мозговой штурм для оценки ситуации с рок-музыкой в стране и обсуждение перспектив ее развития. Собрать организаторов рок-движения со всех концов СССР, на первый взгляд, представлялось полнейшей утопией. Решить сложнейшую задачу организации съезда неорганизующихся по определению рокеров, причем так, чтобы это не напоминало «Всесоюзный панк-съезд» из недавно прогремевшего альбома «Водопада», было под силу только свердловчанам. И дело не только в географической равноудаленности от разных концов необъятного СССР. Свердловский рок-клуб и поддерживавший все его начинания обком комсомола уже не раз проводили масштабные мероприятия, удивлявшие четкостью своей организации. Всесоюзный съезд рок-клубов, носивший официальное название «Семинар Свердловского областного клуба рок-музыки», был намечен на 17 октября.
Закипела работа, в которой Грахову активно помогал «свежий» человек — новый администратор рок-клуба Рудольф Стерхов. В августе 1987 года он приехал поступать в Уральскую консерваторию. В родном Ижевске он оставил свои детища — группу «Рок-артель» и местный рок-клуб. С лету поступить Стерхову не удалось, экзаменаторы посоветовали еще годик позаниматься, и он решил остаться в Свердловске. Требовалось найти работу. Неплохо знавший Рудольфа Пантыкин порекомендовал ижевского музыканта с организационными навыками на освободившуюся ставку администратора рок-клуба: «Я не верил своему счастью! Не просто оказаться в Свердловске, бывшем для меня Меккой рок-музыки, но и очутиться в эпицентре музыкальной жизни! О таком я не мог даже мечтать!» После короткой беседы с Граховым Рудольф был утвержден в должности и с первого октября приступил к обязанностям.
Приглашения на семинар уже были разосланы в десятки городов страны. 16 октября начали прибывать делегаты. В аэропорту и на вокзале их встречали специальные автобусы, на которых они первым делом отправлялись в обком ВЛКСМ. Там посланцам рок-клубов возмещали командировочные расходы. Многие удивлялись — такая благожелательность комсомола к рокерам в некоторых регионах казалась немыслимой. Затем делегаты из 26 городов, а также куча журналистов из центральных, местных и подпольных изданий чинно переместились на турбазу «Селен», где и проходил съезд-семинар.
Собрание получилось разношерстным и слегка напоминало Сухаревскую конвенцию из «Золотого теленка». Если с представителями Ленинграда Николаем Михайловым, Анатолием «Джорджем» Гуницким многие были знакомы, то посланцев от Душанбе или Винницы не знал почти никто.
Первое заседание открыл Грахов. В своем докладе он обрисовал кризис движения рок-клубов на примере Свердловского. По его словам, на момент семинара существовало четыре разряда любительских групп: условные «профессионалы», те, для кого музыка была не более чем хобби, молодежь 16–18 лет и «мертвые души», существовавшие только для получения билетов на концерты. Первым рок-клуб был уже не нужен, последние не нужны были клубу. Молодежному музыкальному объединению срочно требовалось отыскать новый смысл жизни. Николай обозначил и второстепенные задачи — общий журнал и всесоюзный рок-фестиваль.
Гости начали делиться проблемами. Количество и масштаб проблем сильно зависели от масштаба города и количества рок-групп в нем. Представители рок-провинции жаловались на отсутствие аппаратуры, на глухоту, а то и на прямую враждебность местных властей. Детковский из Риги сетовал на национальные проблемы. Представитель Минска докладывал, что в США белорусские эмигранты грозятся выпустить пластинки советских рок-групп. Посланец из Красноярска жаловался, что местный Союз композиторов старается сделать Сибирь зоной без электрической музыки, но они, при поддержке местного комсомола, изо всех сил сопротивляются. Душанбинец и уфимец честно признались, что в их городах рок-клубов вообще нет, но им очень хочется, чтобы они появились. Зато в Туле рок-клубов существовало аж четыре, правда, во всех вместе числилось всего шесть групп. Порадовали соседи из Перми: «Полгода назад мы открыли рок-клуб — везде есть, почему у нас нет? Правда, собственных групп в нем не числилось, поэтому на открытие пригласили гостей. Хотели позвать «Нау» и «Чайф», но нам запретили, сказали — они фашисты. Зато сейчас у нас есть целых две группы: «Дом» и «Катарсис»…» На этом фоне выигрышно смотрелся Олег Носков из Тольятти. Его рок-клуб был учрежден «АвтоВАЗом», имелись семь ставок, две полставки и даже валютный счет. Правда, групп было всего семь. Зато они шефствовали еще над двадцатью ВИА. Представитель Хабаровска, по совместительству — инструктор горкома партии, отрапортовал, что у них все хорошо — все металлисты некурящие, непьющие и зачислены в рок-клубовский оперотряд. Не хватало далекому Хабаровску только информации о других рок-клубах.
Делегатов рок-столиц волновали совсем другие вопросы. Трое москвичей, представлявших три организации разной степени официальности, здесь, как и дома, собачились между собой. Президента ЛРК Колю Михайлова беспокоили легализация самиздатовских журналов, охрана авторских прав и международное сотрудничество. Николай Мейнерт из Таллина сетовал, что концертов слишком много и билеты не всегда расходятся.
Диапазон от «на концертах зал не всегда полон» до «ни концертов, ни залов нет вообще» отразил всю амплитуду рок-проблем Советского Союза. Около трех часов ночи председательствующий Калужский закрыл заседание, и делегаты разошлись по своим комнатам. Многие продолжили дебаты до самого утра. За завтраком вид у некоторых был помятый. Ночные прения требовали поправки здоровья, а из лекарств на завтраке присутствовал только компот. Неработоспособность части делегатов объяснялась не только «постдебатной интоксикацией», кое-кто просто не понимал важности съезда — они приехали просто потусоваться в хорошей компании за чужой счет. Реальных практиков, действительно организовывавших мероприятия хотя бы в масштабах своего города, было немного, а тех, кто пытался предвидеть пути развития шоу-бизнеса в масштабах всей страны, — и того меньше.
После обеда Илья Кормильцев и сотрудник журнала «Юность», а также подпольный рок-журналист со стажем Илья Смирнов подняли вопрос о создании Федерации рок-клубов СССР. Начался разговор о серьезных проблемах: о декларируемых целях и задачах, о материально-технической базе рок-клубов, о финансах, о правовой основе новой Федерации. Практикам многое казалось утопией, но утопией очень интересной и, чем черт не шутит, вдруг да и осуществимой. Тусовщикам было скучно — им если и хотелось спорить, то лишь о чистом искусстве. «Периодически набегали умные речи про в