ездят одни и те же. Но заявки из других городов приходили только на «звезд». Мы проводили творческие мастерские. Хорошо выступившая там группа попадала на фестиваль, этакие смотрины, где любой участник мог понравиться гостям и получить приглашение на гастроли. Все в ваших руках. Я же не буду за вас на гитаре играть!»
Илья Кормильцев тоже рассуждал о кризисе, но, с точки зрения успешных музыкантов: «Рок-клубы в стране упустили тот момент, когда нужно было стать ведущим коммерческим фактором в рок-движении. Вместо того чтобы использовать складывающуюся ситуацию благоприятствования, они сложили руки и уступили позиции дельцам, не озабоченным развитием жанра. Лучшие коллективы перекинулись туда, где лучшие условия, где лучше платят, а рок-клубы ушли в глубокомысленные размышления на уровне военного коммунизма: не грешно ли зарабатывать деньги, не грешно ли к ним прикасаться? С одной стороны, мы все такие революционные — спасу нет, а когда нам дают возможность проявить эту революционность — столбенеем. А рынок таких не терпит, он работает оперативно: спрос — предложение. Я считаю, что кризис Свердловского рок-клуба во многом, если не в основном, связан с тем, что люди не сориентировались в современной коммерческой ситуации».[27] Конечно, такое мнение тоже имеет право на существование, но если бы СРК пошел по пути зарабатывания денег, то, возможно, никто не узнал бы про «Агату Кристи». Зачем заниматься молодежью с туманными перспективами, когда можно делать гарантированные деньги на «наутилусах»…
После всплеска общей активности на недореволюционном собрании дальнейшая судьба рок-клуба опять оказалась в руках Грахова и Стерхова. Коля, вспомнив русскую присказку «кроме нас — некому», с кряхтением вновь напялил президентские регалии. Дуумвират определил, что каждый год должны проводиться два главных мероприятия — день рождения и фестиваль, а также регулярные творческие мастерские. Кроме того, Грахов начал думать над новым всесоюзным рок-событием. Правда, виделось оно ему не организационным, как в прошлом году, а имеющим более теоретический характер. Опыт научной работы Николая давал о себе знать.
Лето — традиционное время гастролей. «Наутилус Помпилиус», главная эстрадная сенсация года, со свистом покорял стадионы и хит-парады. С его легкой руки слова «рок-группа из Свердловска» или «группа Свердловского рок-клуба» становились неким знаком качества, привлекавшим и публику, и антрепренеров. «Чайф» уже вовсю плавал самостоятельно, «Кабинет», «Отражение», «Апрельский марш» пока еще двигались в кильватере «НП». Им еще предстояло найти собственную публику и доказать, что список талантов СРК не ограничен фамилиями Бутусова и Шахрина. Начал гастролировать «Водопад», оперялась «Агата Кристи», наконец-то начала собирать собственную постоянную команду Настя.
Конечно, не обходилось без осечек. Выбравшиеся в далекий Владивосток «чайфы» обнаружили, что их концерты отменили — у организаторов-комсомольцев дебет почему-то не сошелся с кредитом. Неустойку по договору пришлось выбивать случайно оказавшемуся в Приморье Андрею Матвееву, который гипнотизировал горкомовских аппаратчиков своей алой книжечкой члена Союза журналистов СССР. Запуганные обещаниями громкого скандала комсомольцы выплатили «Чайфу» все долги, и уральцы неплохо отдохнули недельку на дальневосточных пляжах.
«Агата Кристи» отправилась в первую дальнюю поездку — в столицу Киргизии. Концерты получились потогонными в самом прямом смысле — в середине августа во Фрунзе столбик термометра плясал около отметки 45 градусов. Но народ валом валил в Русский драматический театр имени Крупской — реклама в газете «Вечерний Фрунзе» (12.08.1988) была шикарной. Журналистка Е. Соболева разговаривала со Свердловском по плохо работавшему телефону, и в результате молодые музыканты превратились в монстров советского рока. «Поклонники могли лишь слышать эту группу, а не видеть. Потому что ансамбль раньше выступал только в нескольких московских домах культуры… А вот с записями им повезло — на Всесоюзной фирме «Мелодия» выпущено четыре диска… Одна из последних удач группы — съемки в коммерческом фильме «Асса»». Ни одно из этих утверждений не соответствовало действительности, но после такого анонса за кулисы к опешившей «Агате» пробивались девочки со цветами и блокнотиками для автографов.
«Кабинету» повезло меньше. Билеты на их выступления в Тюмени почему-то распространяла околофилармоническая дама из тех, кому за сорок. Она решила не париться и действовать способом, проверенным на детских спектаклях и елках. Билеты разошлись, но на утренний концерт «Кабинета» пришли дети младшего школьного возраста. Изумленные музыканты решили не менять программу, и тюменские малыши услышали то, что на уроках музыки они еще не проходили. На дневном концерте зал заполнили школьники средних классов. До «кабинетовцев» начали доходить тонкости тюменского шоу-бизнеса… На третьем концерте присутствовали старшеклассники и только на четвертом — студенческая аудитория, способная оценить грандиозность музыкальных замыслов Скрипкаря и Пантыкина. Правда, к этому моменту свердловчане были настолько измотаны общением с октябрятами и пионерами, что работать в полную силу уже не могли. Зато музыкальные горизонты тюменской детворы оказались кардинально раздвинуты.
Наступил октябрь, а с ним и новый сезон. В честь этого события выступали не звезды, а группы, подававшие надежды. Правда, некоторые подавали их уже не первый год. 1 октября в ДК Свердлова на сцену вышли знакомые всем «С-34», хардовики «Цербер» из Свердловска-44 и «Реванш», а также трэш-металлическая «Преисподняя». На следующий день открывать сезон продолжили «Арторикс» из Каменска-Уральского, «Красный хач» и настолько же «Красный крест», «Запретная зона» (ранее известная как «Группа Владимира Петровца»), «Солярис» и «Экипаж». Для половины из этой десятки концерты стали трамплином для попадания на III фестиваль, стартовавший через две недели. Подготовка к нему уже шла полным ходом.
Главной проблемой было убедить рок-клубовских звезд скорректировать свои гастрольные графики и выступить на родном фестивале бесплатно. Заартачился «Наутилус» — группа была вымотана гастролями. По словам Грахова, «в октябре 1988 года случился единственный конфликт правления рок-клуба с «Наутилусом». Когда они отказались выступать на фестивале, все посчитали, что они зазнались». «НП» все-таки удалось уломать. Одним из аргументов стал день рождения Бутусова, пришедшийся как раз на разгар фестиваля. Возможностью справить его в кругу семьи Слава пренебречь не смог.
Остальных махров разводили на бесплатные фестивальные выступления, взывая к их патриотизму и обещая рекламу. Журналисты, которые съедутся со всей страны, главным образом будут писать о них, о звездах. Для молодежи, варившейся в котле творческих мастерских, фестивали служили живой демонстрацией того, что Свердловский рок-клуб — это всамделишная «лестница на небеса»: «Когда-то Бутусов был таким же, как ты, играл на этой же сцене. А теперь погляди, вон он где. Понял? Вперед, репетируй!»
Чувствовалось наступление новых времен. Отказаться от коммерческих концертов в пользу выступления среди друзей многим становилось все труднее. Все меньше и меньше народу соглашалось помогать рок-клубу бесплатно. Приходилось искать спонсоров. Фестиваль удалось провести с помощью кооператива «Молодежный сервис» при обкоме ВЛКСМ, который имел право устраивать концерты и продавать билеты. Аппарат на фестиваль ставил Хоменко. В разгар пятничной репетиции он подошел к Рудику и удрученно сообщил, что деньги за аренду аппарата еще не пришли. «Ничего страшного, — успокоил его Стерхов, — обязательно придут!» — «Возможно, — ответил Алексей. — Но если они не придут сегодня до часу дня, мы снимаем аппарат». Несмотря на то, что на сцене уже настраивалась «Настя», фестиваль вдруг оказался под угрозой срыва. Рудик почувствовал, как костлявая рука капитализма сжала его альтруистическое горло. Он добежал до «Молодежного сервиса», взял наличные деньги и вручил их Хоменко. Проблема решилась, но осадочек остался. Это был наглядный пример того, «как быстро кончается детство».
О прошедшем фестивале, несмотря на его подчеркнуто региональный характер, писали газеты от Москвы до самых до окраин — маркетинговая политика СРК работала. Главные итоги трех октябрьских дней подвели в первом номере рок-клубовской газеты «ПерекатиПоле». Появлению типографского издания никто особо не удивился, оно выглядело вполне закономерным. Как говорил Шахрин, «Свердловский рок-клуб отличался от многих других тем, что идеи доводились до логического конца. Если затеяли печатать самиздатовские журналы, то они превратились в нормальную газету, напечатанную в типографии хорошим тиражом».
Научно-практическая конференция «Рок-музыка как социокультурный феномен» начала работу в ДК УЗТМ 18 ноября. Организовали ее Свердловский рок-клуб, обком ВЛКСМ и Уральское отделение советской социологической ассоциации. Около сорока социологов, музыковедов, психологов, журналистов и организаторов рок-клубов вновь долго обсуждали, откуда есть пошла русская рок-музыка и как ей жить дальше.
Главным событием первого дня стал «круглый стол». Представители рок-объединений страны по-разному видели будущее своих организаций. Если свердловчане и ленинградцы были полны пессимизма (Анатолий «Джордж» Гуницкий даже объявил, что «1 октября 1988 года Ленинградский рок-клуб умер»), то рок-функционеры из других городов не очень унывали. Казалось, что количество оптимизма обратно пропорционально значимости населенного пункта в рок-н-ролльной жизни страны. Самым беззаботным выглядел делегат из Душанбе М. Чертыховцев, которого волновала лишь слабая популярность рока среди коренного населения Таджикистана.
Научная деятельность началась на второй день, когда зазвучали доклады социологов. Тон здесь задавали свердловчане, которые за два с половиной года успели проанкетировать большую часть городской молодежи и всех поголовно музыкантов. Темы многих докладов банально высасывались из пальца. Вряд ли огромную научную ценность имеют данные о том, что 10 % рокеров часто конфликтуют на производстве, 64 % «имеют на работе товарищей», а 88 % не слишком внимательно относятся к такой насущной проблеме, как «медленные темпы перестройки в комсомоле». Рок-компетенцию мно