«Кабинет» выступил мощно, академично и авторитетно. Звук был самым чистым на фестивале — Полковник оказался, как всегда, на высоте. Пантыкину не помешала даже высокая температура — талант никакой ангиной не прошибешь. «Я лично не знаю больше ни одного столь пригнанного во всех подробностях рельефа рок-коллектива», — писал впечатленный этим концертом Илья Кормильцев.[35] Публике особенно понравились новые песни — «Дикая любовь» и «Грезы псов».
Пока зрителей в фойе дворца развлекало «Общество Картинник» во главе с народным панк-скоморохом России Б.У. Кашкиным, в зале кипела настройка неимоверного количества инструментов. За кулисами на дверях, ведущих на сцену, белела бумажка со списком групп. Могло показаться, что фестиваль еще и не начинался — в расписании перечислялись «Апрельский марш», «Агата Кристи», «Наутилус», Настя, «Кабинет», «Чайф»… Это был порядок участников грандиозного заключительного джем-сейшна.
Организатором и главным мотором этой затеи стал Шахрин: «Я до сих пор не понимаю, как у меня хватило наглости все организовать. Я что-то обговорил с музыкантами, составил примерный список песен, и мы на словах договорились, кто за кем играет и как будут происходить переходы». Никто ничего не репетировал…
По рассказам очевидцев, к музыкантам, нервно курившим на заднем крыльце, подошел Макаревич и робко поинтересовался, а нельзя ли и ему поучаствовать в общем действе. Ответил мэтру самый юный из курильщиков, 19-летний Женя Зорин, выполнявший на фестивале функции «человека на подхвате». «Нет, джем-сейшн только для членов Свердловского рок-клуба!» — с вызовом отчеканил Женька, и расстроенная столичная звезда отправилась в зрительный зал.
На этот раз обошлись без Калужского. Шахрин сам объявил, что фестиваль стал для музыкантов серьезной работой, и теперь они хотят совместно отдохнуть, причем прямо перед зрителями.
Начали с двух песен пострадавшего Вадика Кукушкина, которому подыгрывали все. А затем понеслось… Толпа в несколько десятков музыкантов, меняясь фронтменами, исполнила «маршевскую» «Милицию», «агатовского» «Пинкертона», «кабинетовский» «Ритуал». Настя в обнимку с Бутусовым пропели «Клипсо Калипсо», а затем вся толпа во главе со Славой отрок-н-роллила «Разлуку». Несмотря на столпотворение, ощущения бардака не возникало. Наработанный профессионализм давал о себе знать — музыканты на лету подхватывали чужие мелодии, которые в общем оркестровом исполнении приобретали другую окраску, но оставались прежними «Пинкертоном», «Ритуалом» и «Клипсой».
Песни шли почти без остановки, менялся ритмический рисунок, за барабаны садился другой ударник, басисты начинали свои партии, не замедляя нон-стопа. Шахрин дирижировал происходящим. Володя держал в голове, кто идет за кем, и, если бы он не отбивал ногой ритм и руками не показывал, кому пора вступать, все могло бы развалиться.
Владимир сам не скрывает, что организационная структура этого мероприятия была им спонтанно скопирована с «Поп-механики»: «Я определил три-четыре человека на сцене, которые знали, что и после кого они играют. Остальная массовка, стучащая во все, что только можно, создавала прекрасный фон основному действу».
Джем стал серьезным испытанием для звукарей. По количеству инструментов сцена Дворца молодежи могла поспорить с оркестровой ямой оперного театра, и весь этот биг-бэнд требовал подключения и отстройки. За пультом колдовал в двадцать рук десяток техников всех групп. Сотрудничество оказалось успешным — звуковых провалов никто не зафиксировал. Закончился джем хоровым исполнением «чайфовского» гимна «Вместе немного теплей».
На этом эмоциональном пике началась торжественная раздача слонов. Областное управление культуры наградило Николая Грахова почетной грамотой «За многолетний самоотверженный труд в становлении Свердловского рок-клуба». Подобных регалий удостоились также Калужский со Стерховым. Приз зрительских симпатий получил (кто бы сомневался!) «Наутилус Помпилиус». Приз прессы достался «Чайфу», а оргкомитета — «Кабинету». Сами рокеры наградили «За штурм и натиск» «Агату Кристи». Настю Полеву назначили «Леди Рок». «Отражение» удостоилось приза «За способность слышать музыку во время перестройки», а «Апрельский марш» — «За то, что вся страна на марше».
После этого все участники и гости фестиваля отправились в ресторан «Старая крепость» на праздничный банкет. Гудели до четырех часов утра.
III фестиваль рок-музыки еще не успел даже закончиться, а Грахов уже порадовался, что стало меньше рока и больше настоящей музыки. Эти слова определили магистральное направление развития СРК как минимум на ближайший год.
«Говорят передовицы газет…»(Рок газетных полос)
Если полистать энциклопедию рок-самиздата «Золотое подполье» Александра Кушнира, можно увидеть, что 1988 год стал периодом расцвета самодельных рок-журналов по всей стране. Но для Свердловского рок-клуба это был пройденный этап. Последний номер «Мароки», появившийся летом, уже не вызывал прежнего интереса ни со стороны читателей, ни со стороны правления. Грахову хотелось чего-то более «настоящего», издания, пахнущего типографской краской.
Впервые аромат этой субстанции ощутили в рок-клубе летом 1988-го. Перед самым фестивалем из Верхнепышминской типографии привезли пачки с печатной продукцией, украшенной знакомой вороной. Творческое объединение «Телефакс» (кооператив — спонсор фестиваля) отдал свой рекламный листок под специальный выпуск Свердловского рок-клуба. На четырех полосах формата А4 размещалась краткая информация об участниках III фестиваля. К гостям этого праздника листок обращался задушевно: «Здравствуй, друг!» При этом несколько смущала несоразмерность масштабов. Фестиваль проходил во Дворце молодежи вместимостью 1400 человек, то есть общее количество его зрителей было не больше семи тысяч (а в реальности вдвое меньше, ведь многие ходили на все концерты). Тираж же спецвыпуска был 50 000 экземпляров. Таким количеством бумаги можно было оклеить весь Дворец молодежи, причем как внутри, так и снаружи.
Самые внимательные из полусотни тысяч потенциальных читателей могли заметить, что материалы готовились в спешке. На текстах, написанных будущим редактором газеты «Рок-хроника» Михаилом Орловым, это почти не отразилось, но вот фотографии-то подкачали. Информацию о «Наутилусе» иллюстрировал кадр выступления «Группы Егора Белкина» из балабановской короткометражки «У меня нет друга». Чтобы надпись «Белкин» на заднике не вводила читателя в ступор, кадр напечатали в зеркальном виде, отчего буквы приобрели сходство с символами греческого алфавита. Общего снимка «Отражения» не нашли, дали четыре микроскопические персональные фотографии музыкантов. Заметки про «Флаг» и «Водопад» не проиллюстрированы вовсе.
Впрочем, эти мелочи заметны только при внимательном прочтении. В 1988 году публика была не избалована музыкальной информацией. Спецвыпуск ценой в 30 копеек продавался неплохо, хотя весь огромный тираж разойтись не мог физически. Последние экземпляры использовались в рок-клубе в качестве оберточной бумаги еще три года спустя. Рекламный листок еще не являлся газетой, он служил подробной фестивальной программкой. Настоящая газета появилась только по итогам фестиваля. 14 ноября была подписана в печать двухполоска «ПерекатиПоле». Эта дата может являться началом истории официальной отечественной рок-н-ролльной прессы — «ПП» стала первым в СССР периодическим типографским изданием, полностью посвященным рок-музыке. Формально она была опять-таки спецвыпуском рекламного листка «Телефакса», поэтому в выходных данных в качестве редактора указан работник кооператива Ю.С. Борисихин. Истинные авторы и редакторы газеты укрылись за скромным псевдонимом «Редколлегия».
Название «ПерекатиПоле» придумал бывший администратор рок-клуба и редактор «Свердловского рок-обозрения» Александр Калужский. Во-первых, это была точная калька с уважаемого тогда американского издания «Rolling Stone», а во-вторых, в редколлегию вошли люди, часто менявшие место жительства: сам Калужский, Орлов и Алексей Одинцов.
Первая рок-публикация Алексея Одинцова появилась не где-нибудь, а в Великобритании в 1985 году. В газете английских коммунистов «Morning Star» каждую пятницу выходила музыкальная колонка. Журналист из Новосибирска послал туда письмо, где поделился впечатлениями о последнем альбоме «The Style Council». Корреспонденцию из Сибири в «Morning Star» напечатали, газета дошла до киосков «Союзпечати», и Алексея тут же с почетом пригласили на первый в Новосибирске подпольный рок-фестиваль в общежитии НГУ. Осенью 1986-го Одинцов впервые побывал в Свердловске — он выступил с лекцией об английском «новом джазе» на семинаре СРК, а в 1988 году переехал на Урал, сменив редакцию «Науки в Сибири» на редакцию «Науки Урала».
Калужский, Орлов и Одинцов стали авторами главного материала, фестивального репортажа, занимавшего обе полосы газеты. Были распределены задания — кто о ком пишет. Орлов взялся за «Водопад», «Красный хач», «Арторикс», «Флаг». Калужский описывал выступление «Апрельского марша», «Насти», «Чайфа», «Агаты Кристи», «Отражения», «Кабинета». Никто особо не хотел писать про звёздный «Наутилус». Скользкую тему поручили Одинцову, новичку в Свердловске. Он же написал про «Еву» и «Солярис». Потом редколлегия вместе с Граховым составили «Фестивальный топ».
Редактировал газету, то есть слегка выравнивал стилистические различия между заметками и составлял из них единый текст, Калужский. Он же написал вступление: «Если ты захочешь, чтобы нас «прикрыли раз и навсегда», ты сам решишь, куда тебе писать и обращаться… Принцип «либо хорошее, либо ничего» подходит больше для покойников. Рок — мы в этом убеждены — явление живое. Ярким подтверждением его жизнеспособности стал Третий фестиваль свердловской рок-музыки».
Заседания редколлегии проходили в мини-гостинице Уральского отделения Академии наук, где тогда жил Одинцов. Алексей, имевший большой опыт работы в газетах, рисовал макеты выпусков «ПП». Выпуском газеты, всеми финансовыми, техническими и организационными вопросами занимался Грахов, специально под этот проект взявший деньги в долг у родителей. Первое «ПерекатиПоле» вышло в свет тиражом 25 000 экземпляров и быстро раскатилось по всей стране.