рассылать самостоятельно газету во все концы страны не было физической возможности. «РХ» продавалась через небольшую сеть киосков «Несси-пресс», на концертах и в редакции «На смену!». За пределы Свердловской области «Рок-хроника» почти не проникала. Все это неизбежно вело к снижению тиража — с 20 000 экземпляров он постепенно снизился до 5 000.
Среди самых интересных материалов 1991 года можно отметить полемические заметки идеолога тюменского панка Мирослава Немирова «Профессиональная очаровашка, или почему я разлюбил БГ» (№ 1(4)), архивную публикацию свежих впечатлений Владимира Шахрина о концерте Майка и Цоя 1983 года (№ 5(8)), беседу Владимира Колясова с Олегом Сакмаровым (№ 6(9)), интервью Юлии Огарёвой с Максом Ильиным в том же номере, три генеалогических рок-кустарника, составленных Дмитрием Карасюком, и рецензии Алексея Коршуна. Кстати, под шапкой «РХ» собрались представители всех свердловских рок-изданий — от самиздатовских «Рок-обозрения» и «Мароки» до «ПерекатиПоле». Слабыми сторонами «Рок-хроники» были материалы Шишкова, который умудрялся выбирать очень странных героев своих корреспонденций из Питера, абсолютно бессистемный «забугорный» раздел и странные заголовки, к которым Миша Орлов питал особую слабость (характерный пример — «Когда хунте дали по жопе»).
№ 3(6) был полностью посвящен пятилетию Свердловского рок-клуба. Материалы еще тогда недолгой истории, интервью с героями и героинями, веселые стихи Бутусова, Могилевского и Чернышёва и масса фотографий. Снимков было так много, что центральный разворот превратили в юбилейный постер. Правда, качество печати Каменск-Уральской типографии вкупе с рыхлой бумагой превратили этот плакат в некий абстрактный коллаж, на котором даже сами музыканты не всегда узнавали себя. Редактор пришел в бешенство, но тираж уже был отпечатан. А вот чудесная фотография Насти на обложке получилась отлично. И в качестве постера на стены вешали ее. Красота — страшная сила, и ее не может победить никакой типографский брак!
В конце года сбылись самые смелые мечты Орлова — «Рок-хронику» зарегистрировали как самостоятельное издание и включили в подписной каталог на 1992 год. Колонка редактора в № 6(9) звучала как песня: за 24 рубля в год Орлов обещал увеличить периодичность до ежемесячной, объем — до 16 полос плюс цветная обложка. Посулы были подкреплены напечатанным тут же Свидетельством о регистрации средства массовой информации. К сожалению, орловская песня стала лебединой. Рыночные реформы сильно ударили по всем печатным СМИ, и «РХ» не стала исключением. Первый номер пришел подписчикам только в конце февраля. Полос он содержал по-прежнему 12, но обложка была действительно цветной. Правда, на ней почему-то красовался розово-желтый Ленин с залихватским коком на голове. В своей колонке редактор просил прощения у подписчиков, ругательски ругал «совковый рынок» и взлетевшие на все цены, предлагал доплатить еще немного, обещая возместить обещанное ранее в следующих номерах, и даже говорил что-то о подписке на 1993 год… «Рок-хроника» № 7(10) стала последней. Собранных средств не хватило на следующий выпуск. Уральская рок-периодика кончилась.
Рынок подкосил не только «РХ», но и «На смену!». Тиражи катастрофично упали, и, протянув несколько лет на спонсорские деньги, молодежная газета закрылась. Впрочем, Михаил Орлов ушел из «Насменки» гораздо раньше… В 2000-м году в серии «Урал. ХХ век» небольшим тиражом вышла его маленькая книжка «Свердловский рок: памятник мифу». Ее текст Михаил скомпилировал из собственных (и не только) публикаций 1980-х годов. Редкие фрагменты, написанные им специально для книги, полны плохо скрываемым недружелюбием к тем, чья постсоветская судьба сложилась удачливей, чем у него. В 2013 году Михаил Орлов умер.
В самом конце 1980-х в СССР появилось множество рок-н-ролльных газет и журналов. 95 % из них исчезли, выпустив 1–2 номера. До середины 1990-х почти никто из них не дотянул. В конце ХХ века информация о советской рок-музыке стала перетекать в Интернет. Сегодня достаточно набрать в строке поисковика «Архив Свердловского рок-клуба», чтобы получить полные сведения обо всей деятельности СРК, в том числе о его печатных изданиях.
«На все село — один артист, создавший в клубе рок-команду»(Уральская рок-провинция)
Главные события уральской рок-жизни происходили в Свердловске. Но Средний Урал — это не только областной центр, но и десятки городов и поселков, где тоже слушали музыку. Там тоже росли талантливые парни, которым хотелось исполнять на гитарах совсем не «Уральскую рябинушку». Музыкальная жизнь теплилась даже в самых отдаленных поселках.
Чаще всего провинциальные таланты перебирались в Свердловск, который казался, в сравнении с красноуфимсками и сосьвами, культурной столицей. Те, кто оставался дома, редко подымались выше уровня дома культуры родного райцентра. На сцену, которую можно условно назвать большой, из условных провинциалов вышли только «Отражение» из Свердловска-44, «Водопад имени Вахтанга Кикабидзе» из Верхотурья, «Р-клуб» и «Коктейль» из Верхней Пышмы. Им посвящены отдельные статьи в энциклопедическом разделе этой книги. Все, или почти все, остальные команды, сохранившие привязанность к малой (очень малой) родине, канули в небытие. Сведения об уральском провинциальном роке крайне скудны и отрывочны, тем не менее, и он достоин места в истории.
В разных городах и весях эпидемия рок-музыки начиналась с одного и того же вируса — с «The Beatles». Различались лишь даты проникновения в глубинку ритмов электрогитар, они зависели от продвинутости и географической отдаленности конкретных населенных пунктов.
Середина 1960-х. Закрытый город-«почтовый ящик» Свердловск-44 (ныне — Новоуральск). Старшеклассник Саша Завада с дружками сидел во дворе в беседке, пытаясь подобрать на гитарах очередную песню. В тот раз это был какой-то эстрадный шлягер на русском языке. Вдруг с северо-запада, со стороны деревни Шмаровка, появился субъект очень странного вида. Рыжие волосы ниже плеч, на прямой пробор, тонкий нос, легкая бородка, джинсы с завышенным поясом, расклешенные до самого предела. Кроме прически, бывшей запретной мечтой для всех коротко постриженных школьников того времени, внимание привлекали клеши. По всей длине штанин шли широкие складки, в глубине которых мигали лампочки. Как потом выяснилось, в кармане у пришельца была батарейка, а внутри джинсов вился провод. Нажимаешь пальцем на контакт батарейки — лампочка горит, отпускаешь — гаснет. Сногсшибательный эффект.
Незнакомец с пренебрежительным видом послушал, что играет молодежь, и небрежно бросил на беседочный стол шестикилограммовый магнитофон на батарейках «Весна-2». Нажал на кнопку — из динамиков полилась «I saw her standing there». Сашу как током ударило — этой «битловской» песни он еще не слышал. Позже выяснилось, что парня звали Вася, кличка у него была Сулейма, приезжал он за дефицитом из Свердловска, проникая в закрытую зону через дырку в заборе.
После этого Завада сам зачастил в Свердловск в заветную квартиру на Ленина, 5, где размножали пленки с западной музыкой. Среди почти круглосуточно крутившихся магнитофонов будущий основатель «Отражения» сильно расширил свой музыкальный кругозор.
В Каменске-Уральском в 1965 году студент Свердловского музучилища Володя Прокин (бас, вокал) и его друг Володя Мешулом (клавиши) организовали группу «Месяцевики». К ним присоединились гитарист Сергей Жданов, саксофонист Володя Русских и ударник Володя Горожанцев, а чуть позже — вокалист Валера «Джон» Медведев.
Коллектив сразу создавался как коммерческий — «Месяцевики» собирались играть на танцах и получать процент от выручки. Но в плане материального обеспечения они могли рассчитывать только на себя — инструменты и аппаратуру покупали на свои, дефицитные электрогитары привозили из Прибалтики.
1 сентября группа начала играть на танцах в ДК трубного завода. Народ быстро прознал про новинку и валом повалил со всего города. Молодой директор был очень доволен выросшей выручкой, радовались и музыканты — они получали 35 % от каждого проданного билета. Эта лафа продолжалась три месяца, пока не позвонили из горкома КПСС и не потребовали прикрыть рассадник чуждой идеологии. Расстроенный директор против партии пойти не смог. Уже овеянные славой «Месяцевики» перебрались в драматический театр, который переживал трудные времена — денег не хватало на зарплату и даже на отопление. Руководство театра ради пополнения кассы соглашалось на все, даже на 60 % от сборов, которые запросили музыканты. За «Месяцевиками» перетекла вся их публика, и скоро на танцах в театре стало не просто тепло, но даже жарко. Театр радовался полной кассе три месяца, пока опять не раздался непререкаемый звонок из горкома. Группа со своей аудиторией откочевала в клуб железной дороги. На 65 % и на те же три месяца. Это становилось традицией, но клубов в Каменске хватало.
Отдохнув лето, Прокин с компанией перебрался в недавно открытый ДК «Юность», как раз неподалеку от горкома. Там они выкружили только 35 % от сбора, но зато два раза в неделю на танцы в ДК набивалось больше тысячи человек. Билет стоил рубль, так что «Месяцевики» оказались в выигрыше. На эти танцы съезжалась молодежь из Свердловска, Кургана, Челябинска и даже Тюмени — ДК «Юность» вмиг стал модным местом. «Месяцевики», так же, как и их постоянные «клиенты», тщательно следили за тенденциями музыкальной моды, причем не советской, а английской. «Если мы в выходные не играли новинку из «Хитов недели», выходивших по пятницам на волнах ВВС, то нас переставали уважать», — вспоминает Владимир Прокин. Основу репертуара составляли песни «The Beatles», которые, правда, иногда приходилось представлять, как «песни о страданиях черных рабов на американских плантациях», и шейки, которые как раз тогда приходили на смену твистам. «Месяцевики» и сами сочиняли песни. Авторство русскоязычных текстов, правда, приходилось приписывать долматовским-матусовским — самодеятельность на родном языке не поощрялась. Медведев, прекрасно влад