асу в «Коктейле») и Лариса Шерер. Егор Белкин, бывший на ее премьере в конце 1980-го, сегодня рвет волосы на самых невообразимых частях своего тела оттого, что никто не догадался тогда «Мастеров» записать. Произведение, по его словам, было выдающееся. Рок-оперу показали на конкурсе «Юность комсомольская моя», а потом просто забыли про нее.
В Асбесте в конце 1970-х музыканты группировались вокруг двух крупных предприятий — завода асбестотехнических изделий и Рефтинской ГРЭС, — которые могли закупать аппаратуру и оплачивать ставки артистов. Старожилы вспоминают красивое название ансамбля завода АТИ — «Горный лен». Об ансамбле «Рефтяне» известно больше. Его опекал директор местного Дворца культуры Зиновий Милявский. Исполнителей он подбирал весьма нестандартно. Однажды «Рефтяне» поехали с шефскими концертами на БАМ, и в клубе одной небольшой станции к ним подошли два парня. Они пожаловались, что сами музыканты, приехали на БАМ по приглашению, но их никто не ждал. Парни показали свои навыки, и выяснилось, что один из них — великолепный трубач, а второй — отличный гитарист. Милявский забрал их с собой в Асбест, дал им работу и даже выбил для них квартиры. Музыкальный уровень «Рефтян» резко повысился. Правда, играли они исключительно советскую эстраду. Районное начальство зорко следило, чтобы музыканты на подвластной территории не смели выходить за границы дозволенного.
А вот за школьными группами в Асбесте пригляд был намного меньший, и в результате в школе № 1 образовался ансамбль, в котором играли Вадик Самойлов, Саша Козлов и Петя Май. Исполняли они собственную музыку и даже выходили с ней на городские и районные смотры-конкурсы. Правда, на этом уровне приходилось маскироваться. И будущие участники «Агаты Кристи» выдавали свои песни за сочинения профессиональных авторов. Никому и в голову не приходило это проверять, и асбестовские школьники получали заслуженные призы и грамоты.
Весной 1980 года в Первоуральске готовилось к открытию новое кафе, «Спутник». Еще на стадии отделки оно стало приобретать черты не просто точки общепита, а заведения специально для молодежи. Культурный отдых подрастающего поколения требовал музыкального сопровождения, и из ДК Новотрубного завода пригласили ансамбль. Группа не имела названия, но зато имела собственные песни. Их ребятам играть запрещали — в Союзе композиторов они не состояли, а значит, и сочинять официально не имели права. В кафе для ансамбля соорудили подиум, назначили музыкантам небольшие ставки и три вечера в неделю разрешили играть все, что заблагорассудится. Анатолий Бердышев (барабаны), Сергей Обеднин (вокал), Владимир Райт (гитара, вокал), Александр Бобров (клавиши), Алексей Ерофеев (гитара, вокал) и Артур Бушманов (бас, вокал) приступили к работе.
Сначала программа, исполнявшаяся каждые четверг, пятницу и субботу, состояла из двух отделений. В первом посетители кафе слушали песни самих ребят, а во втором звучали хиты «The Beatles», «Depp Purple» и «Uriah Heep». Но в апреле трое молодых журналистов из местной газеты «Под знаменем Ленина», Игорь Дубровкин, Александр Мосунов и Сергей Посашков, предложили музыкантам создать что-то в духе модных тогда рок-опер. Специально сочинять новую музыку не пришлось — репортеры просто причесали уже имевшийся репертуар, логически выстроили и собственные, и западные песни, придумали небольшие вставки между ними, придавшие шоу правильную идеологическую окраску, и назвали получившийся спектакль «Ярмарка диско». Толя Бердышев, художник по основной профессии, нарисовал огромный плакат, на котором кузнечный пресс смачно давил американский флаг. Оставалось только придумать название группы — безымянному коллективу запускать такой крупный проект было никак невозможно.
В начале мая музыканты и авторская группа собрались на совет. Все предложенные названия сложили в шапку. Чья именно рука оказалась счастливой, уже никто не помнит, но вытянула она имя «Урфин Джюс». Так и назвались. В такое совпадение трудно поверить, но похоже, что первоуральский и свердловский тезки появились на свет с разницей всего в полгода и младший «УД» о существовании старшего, скорее всего, не подозревал. С большой долей уверенности такую схожесть направления фантазий можно объяснить лишь популярностью сказок Александра Волкова.
На афишах первоуральского кафе значилось: «Рок-шоу «Урфин Джюс»». Часовая «Ярмарка диско» была поставлена с размахом. Над подиумом кружились огромные пластинки из оргстекла, а под ними музыканты и авторская группа иронизировали по поводу зарубежной эстрады. Обличение язв западного шоу-бизнеса особенно убедительно смотрелось на фоне чадящих труб первоуральских заводов. Песни сопровождались номерами специально приглашенной балетной группы из четырех человек. Очень быстро слава о «Ярмарке диско» разнеслась по всему городу. «Спутник» стал модным местом, и билеты на шоу раскупались на месяц вперед.
Летом 1980 года Игорь Дубровкин написал сценарий второго спектакля, «Люди и манекены». Он весь был построен на собственном материале. Стихи писал в основном Игорь, а музыку — Бушманов, Райт и Ерофеев. Новый мюзикл рассказывал о нелегкой судьбе западной рок-звезды. Стихи, осуждавшие элементы красивой жизни и всепоглощающую страсть к богатству, были положены на красивые мелодии в стиле новой волны. Некоторые песни из этой постановки зрители помнят даже 35 лет спустя.
Новые творческие задачи требовали непростых технических решений. За аппаратуру и инструменты отвечал вокалист Сергей Обеднин: «У нас, наверное, у первых в области появился настоящий синтезатор. Его на базе детского клавишного инструмента «Фаэми» сделал мастер Евгений Трошков. Это чудо техники могло издавать любые звуки, от шума ветра до топота копыт. По тем временам это казалось волшебством!» Еще один синтезатор, спрятанный в игрушечный корпус духовой гармошки, спаял сам Сергей. Громкость регулировалась губами, а несколько переключателей отвечали за выбор эффектов.
Осенний сезон открылся премьерой. «Люди и манекены» понравились первоуральским зрителям еще больше, чем прошлогоднее шоу. В декабре 1980 года «Урфин Джюс» занял первое место на конкурсе самодеятельных эстрадных коллективов в Асбесте.
Летом 1981-го благодаря журналистским связям Дубровкина рок-шоу пригласили на ТВ. Режиссер Свердловского телевидения Герман Беленький снял получасовую выжимку из «Людей и манекенов». Видеоряд был простой: музыкантов расставили на разновысоких кубах и подсветили разноцветными прожекторами. Маленькую «Фаэми» оператор снял так удачно, что она заняла по диагонали весь экран, словно фирменный синтезатор.
Программа мариновалась на полках полтора года и вышла в эфир в начале 1983-го. К этому времени в области остался всего один «Урфин Джюс». Еще осенью 1981-го на первоуральский «УД» свалился альбом «Путешествие» их свердловского тезки. «Мы послушали, сравнили с этой записью свои достижения и решили: пускай будет один «Урфин». Мы, как музыканты, понимали свой уровень, и нам тогда казалось, что там все круче», — вспоминает Обеднин. За смену названия проголосовали единогласно.
Тем временем популярную труппу пригласили в городской Дворец культуры для постановки следующего спектакля, но музыканты работали уже под новым названием — «Перпетуум мобиле». Однако коллектив, вопреки своему названию, оказался недолговечным. В нем было слишком много творческих индивидуальностей, которые хотели двигаться в разные стороны. До премьеры нового мюзикла «Лестница» дотянули, но первый показ оказался последним. Труппа распалась.
Некоторое время ребята еще работали в «Спутнике» уже просто как ресторанный ансамбль, а потом Райт уехал в Казахстан, Бердышев отошел от музыкальных дел. Оставшиеся перебрались в новый ресторан, «Первоуральск», на базе которого в 1986 году возникла одноименная поп-группа. В ее составе засветились два участника «Наутилуса» — Андрей Саднов и Николай Петров.
После открытия Свердловского рок-клуба среди активно гастролировавших групп значились только две областных: «Отражение» из Свердловска-44 и «Коктейль», который основал Виктор Резников. Но шевеление наметилось и в остальных райцентрах. Стали меняться традиционные фестивали самодеятельности. В жюри «Талицкой осени» появились представители рок-клуба, замшелый областной телеконкурс «Юность комсомольская моя» переименовался в 1988 году в «Надежду», не утратив, правда, при этом замшелости. На таких конкурсах и фестивалях стали появляться группы, игравшие рок. Чаще всего особой оригинальностью их музыка не блистала. Это был или хард образца 1970-х, или эстрадоподобный поп-рок.
Толчок к активизации музыкальной деятельности народных масс дал взрыв популярности «Водопада имени Вахтанга Кикабидзе» из Верхотурья, пришедшийся на 1987–1988 годы. Панк-фолк-рок-группа, прославлявшая в своих песнях родное Верхотурье, не раз становилась примером для молодых жителей небольших населенных пунктов. «Я часто встречался с тем, — говорит Сергей Лукашин, — что ребята, живущие в крохотных городках, услышав «Водопад» с его нарочитым примитивизмом, понимали, что «я тоже так могу», брали в руки гитару и начинали сочинять что-то интересное». Правда, «водопадовской» известности никто не добился.
В 1988 году группы из области потекли в рок-клуб и начали участвовать в его творческих мастерских. В основном они играли все тот же тяжеляк, но лучшие делали это довольно интересно. Стоит упомянуть «Арторикс» из Каменска-Уральского, «Цербер» из Свердловска-44 и «Восточный циклон» из Верхней Салды.
«Арторикс», выросший из эстрадного коллектива «Пульс», впервые выступил в родном городе в январе 1988-го. Тогда с ними пел известный в Каменске вокалист Андрей Каштанов, который в роке быстро разочаровался и стал довольно популярным в регионе диско-певцом. С новым вокалистом, Сергеем Лагуниным, группа неплохо выступила на творческой мастерской рок-клуба в мае и на открытии сезона в сентябре. Пиком карьеры «Арторикса» стало участие в III фестивале СРК, отличавшееся чрезмерной театрализованностью. После фестиваля «Голубой шар» в Каменске-Уральском, на кото