О характере и размерах репрессий, постигших Красную Армию, можно судить по выступлению Ворошилова на заседании Военного совета при наркоме обороны СССР 29 ноября 1938 года:
“Когда в прошлом году была раскрыта и судом революции уничтожена группа презренных изменников нашей Родины и РККА во главе с Тухачевским, никому из нас и в голову не могло прийти, не приходило, к сожалению, что эта мерзость, эта гниль, это предательство так широко и глубоко засело в рядах нашей Армии. Весь 1937 и 1938 год мы должны были беспощадно чистить свои ряды, безжалостно отсекая зараженные части организма до живого, здорового мяса, очищались от мерзостной предательской гнили…
Вы знаете, что собою представляла чистка рядов РККА… Чистка была проведена радикальная и всесторонняя… с самых верхов и кончая низами… Поэтому и количество вычищенных оказалось весьма и весьма внушительным. Достаточно сказать, что за все время мы вычистили больше 4 десятков тысяч человек. Эта цифра внушительная. Но именно потому, что мы так безжалостно расправлялись, мы можем теперь с уверенностью сказать, что наши ряды крепки и что РККА сейчас имеет свой до конца преданный и честный командный и политический состав”.
В ноябре 1937 года из НКВД Сталину был направлен список на 292 человека с предложением об их расстреле. Список состоял из видных деятелей Красной Армии, имевших большие заслуги перед партией и государством.
В июле 1938 года Ежов направил Сталину список на 138 человек, а в сопроводительной записке, исполненной карандашом на клочке бумаги, писал: “С. секретно, тов. Сталину. Посылаю список арестованных, подлежащих суду Военной коллегии по первой категории. Ежов. 26.VII.1938 г.”. На списке имеется резолюция: “За расстрел всех 138 человек И. Ст. В. Молотов”.
Репрессированными оказались заместители наркома обороны СССР Егоров, Алкснис, Федько и Орлов, заместители начальника Генерального штаба РККА Левичев и Меженинов, заместители начальника Главпура РККА Булин и Осенян.
Подвергались репрессиям 22 начальника и 30 ответственных работников управлений Наркомата обороны и Генштаба: Ковтюх (командное), Каширин (боевой подготовки), Халепский (вооружение), Вольпе (административно-мобилизационное), Берзин (разведывательное), Бокис (автобронетанковое), Роговский (артиллерии), Седякин (ПВО), Степанов и Фишман (военно-химическое), Лон-гва (связь), Тодорский (высших военных учебных заведений), Медников (военно-строительное), Аппога (военных сообщений), Максимов (топографическое), Базенков (материально-технического снабжения), Мовчин (снабжения горючим), Косич (обозно-вещевого снабжения), Жильцов (продовольственного снабжения), Баранов (санитарное), Никольский (ветеринарное), Перцовский (финансовое); командующие войсками военных округов Урицкий (Московский), Дыбенко (Ленинградский), Белов (Белорусский), Великанов (Забайкальский), Куйбышев (Закавказский), Горь-кавый (Северо-Кавказский), Грязное (Среднеазиатский), Горбачев и Гайлит (Уральский), Дубовой (Харьковский) и другие.
Были репрессированы 88 старших командиров округов, а также 8 начальников военных академий, институтов и школ: Кучинский (Академия Гентштаба), Немерзелли (Военно-политическая академия), Смолин (Военно-инженерная академия), Авиновицкий (Академия химической защиты), Егоров (Школа им. ВЦИК), Брынков (НИИ РККА), Ми-лейковский (Научно-испытательный технический институт АККА), Бажанов (Научно-испытательный институт ВВС) и другие; 26 профессоров и преподавателей.
Не миновал репрессий и Военно-Морской Флот. Были арестованы и осуждены нарком ВМФ Смирнов, его заместитель Смирнов (Светловский), начальник морских сил РККА Викторов, начальник штаба морских сил Стасевич, командующие флотами Кожанов (Черноморский), Душе-нов (Северный), Киреев (Тихоокеанский), командующий Амурской флотилией Кодацкий-Руднев, начальник Военно-морской академии Лудри, начальник НИИ военного кораблестроения Алякринский, а также 22 военно-морских командира высокого ранга.
Были репрессированы, кроме того, 4 сотрудника советских военных представительств за рубежом и 7 руководящих работников Осоавиахима. По обвинению в участии в военном заговоре в 1937 — 1938 годах арестованы и осуждены секретарь Совета Союза ЦИК СССР Уншлихт, секретарь Комитета Обороны при Совнаркоме СССР и уполномоченный ЦК ВКП(б) в Монголии Таиров (Тер-Григорьян), заместитель наркома оборонной промышленности СССР Муклевич и начальник 8-го главного управления этого наркомата Нейман.
Всего в тот период было арестовано и осуждено военной коллегией Верховного Суда СССР 408 человек руководящего и начальствующего состава РККА и ВМФ, 386 из них являлись членами партии. К высшей мере — расстрелу — был приговорен 401 человек, 7 — к различным срокам исправительно-трудовых лагерей.
Изучение документальных материалов, хранящихся в партийных и государственных архивах, а также опрос лиц, причастных к событиям тех лет, позволили установить, что дело по обвинению Тухачевского и других военных фальсифицировано, а признания. обвиняемых на следствии получены от них недозволенными методами. В те годы органы зарубежной разведки систематически направляли по различным каналам сфабрикованный ими дезинформационный материал, который должен был свидетельствовать о предательстве Тухачевского и других советских военных руководителей.
В архивах Сталина обнаружены документы, подтверждающие стремление германских разведывательных кругов довести до него дезинформационные сведения о Тухачевском. Одним из последних документов такого рода было письмо корреспондента “Правды” в Берлине А. Климова, которое было направлено Сталину редактором “Правды” Мехлисом. В середине января 1937 года А. Климов передает, как якобы достоверное, сообщение о том, что в Германии “среди высших офицерских кругов упорно говорят о связи и работе германских фашистов в верхушке командного состава Красной Армии в Москве. В этой связи называется имя Тухачевского”.
Следует заметить, что его имя упоминается и в других дезинформационных материалах. В связи с этим в то время неоднократно обстоятельно проверялась достоверность подобных сведений, которые отвергались как полностью вымышленные и несостоятельные.
В начале 20-х годов за рубежом было распространено мнение о нелояльном отношении Тухачевского к Советской власти. Определенное основание этому могло быть положено его участием в начале 20-х годов в известной операции “Трест”, осуществленной органами ОГПУ для разложения монархически настроенной российской эмиграции. Желая придать фиктивной конспиративной монархической организации, которая якобы действовала в стране, больший авторитет, за границу было сообщено о вовлечении в ее состав Тухачевского.
Однако в конце 1923 — начале 1924 года выяснилось, что органы ОГПУ переиграли с именем Тухачевского. Им было дано указание о выводе его из операции “Трест”. Это было сделано, но след в зарубежных разведывательных кругах, очевидно, остался.
Необходимо отметить, что ни в следственном деле, ни в материалах судебного процесса дезинформационные сведения зарубежных разведок о Тухачевском и других военных деятелях не фигурируют. Свидетельств о том, что они сыграли какую-либо роль в организации дела военных, не обнаружено.
Материалы зарубежных разведок в значительной степени были рассчитаны на такие черты характера Сталина, как болезненная мнительность и крайняя подозрительность, и, по всей вероятности, в этом они свою роль сыграли.
В суде обстоятельства “дела” были исследованы крайне поверхностно и неполно. Вопросы, задававшиеся подсудимым, носили тенденциозный и наводящий характер. Суд не только не устранил наличие существенных противоречий в показаниях подсудимых, но фактически замаскировал эти противоречия. Суд не истребовал никаких объективных документальных доказательств и свидетельств, необходимых для оценки правильности тех или иных обвинений, не вызвал никаких свидетелей и не привлек к рассмотрению дела экспертов. Весь судебный процесс стенографировался, однако правкой и корректировкой стенограммы суда занимались те же работники НКВД, которые вели следствие.
РАЗВЕДКА СВОЕ ДЕЛО ЗНАЛА
О разведывательной деятельности органов госбезопасности накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз.
Справка Комитета государственной безопасности СССР.
Важнейшей задачей органов государственной безопасности в предвоенный период было вскрытие конкретных планов, организационных и практических мероприятий фашистской Германии по подготовке войны против СССР, получение точной и достоверной информации о сроках возможного нападения.
Большое количество документов внешней разведки, пограничных войск, военной контрразведки, территориальных и транспортных органов госбезопасности по этим вопросам убедительно свидетельствует о том, что с лета 1940 года руководству НКВД СССР докладывалась для представления ЦК ВКП(б) и Советскому правительству информация о ходе военных приготовлений фашистской Германии против СССР.
Так, 28 июня 1940 года Главное управление пограничных войск НКВД СССР докладывало в Наркомат внутренних дел СССР:
“15 июня 1940 года лоцману Ленинградского порта Голофастову, сопровождавшему эстонский пароход “Мар-ви”, старший помощник капитана Кавельмар Карл в беседе сообщил, что 9 июня 1940 года на борт “Марви” в порту Гдыня явились чины германской полиции, которые его, Кавельмара, допрашивали о количестве советских войск и их вооружении в военных базах Красной Армии и Флота в Эстонии и об отношении эстонского народа к Красной Армии. На заявление Кавельмара, что ему о советских войсках ничего не известно, один из полицейских заметил, что Кавельмару, как эстонцу, стыдно не знать намерений советских войск и их численности…
24 июня 1940 года второй штурман литовского парохода “Шяуляй” Разнулис Александр в присутствии сопро-, вождавщих судно контролеров Ленинградского КИП, говоря об успехах Германии, сказал, что после разгрома Англии и Франции Германия обратит свои силы против СССР. Ему якобы известно, что в Германии в настоящее время обучаются парашютизму и русскому языку десятки тысяч мужчин в возрасте от 16 до 20 лет, которые предназначены для парашютных десантов на время войны с СССР.