«Поздно спохватился», — медленно разрывая письмо на мелкие части, подумал Матахатиро, гадая, до каких же пор его приятель намерен служить охранником у барышень из веселого квартала…
ПОМОЩНИК МАСТЕРА
Низенький старец, похожий на барсука, и широколицый мужчина лет тридцати, который был на голову выше старичка, стояли прямо посреди улицы квартала Бакуро и ожесточенно спорили.
В барсуке трудно было не узнать Китидзо Сагамию, посредника по поиску работы. Второго мужчину, по виду, весьма разгневанного, Матахатиро не знал. Воздев обе руки к небу, Китидзо пытался утихомирить своего собеседника, который, казалось, готов был наброситься на него с кулаками.
«Сейчас поколотит беднягу», — подумал Матахатиро Аоэ, но вмешиваться не спешил. Напротив, заметив спорщиков, он спрятался за угол постоялого двора, чтобы понаблюдать за ними.
По правде говоря, он был рассержен на Китидзо. Около месяца назад тот устроил его грузчиком на причал канала Онагигава со скудной поденной оплатой. А, заметив, с каким разочарованием Матахатиро встретил его предложение, безжалостно заявил, что кроме этого он может предложить ему стать на время помощником золотаря — таскать тележку с нечистотами. Другой работы нет. Пришлось пойти грузчиком.
Причал находился у моста Такабаси. Матахатиро пришел в обычной для грузчиков одежде — головном платке, закрывавшем пол-лица, и старых истертых сандалиях-дзори.
Однако на причале его ожидал неприятный сюрприз. Пока он гадал, кому вдруг понадобилось столько грузчиков — а народу собралось действительно очень много — откуда ни возьмись, появились надзиратели со свирепыми лицами и бамбуковыми палками в руках. Они силой загнали в лодку несколько десятков человек и, не дав им сообразить, что происходит, перевезли на берег реки Накагава.
С этого дня Матахатиро в течение полумесяца добывал гравий с отлогого берега реки. Когда эта работа была закончена, их снова привезли на причал и заставили таскать на себе мешки с тем же самым гравием, который свозили к причалу на больших лодках. Новая работа оказалась еще тяжелее прежней — некоторые грузчики сбегали, не дожидаясь расчета.
К счастью, Матахатиро уже не раз приходилось заниматься физическим трудом, поэтому он до конца отработал положенное время и получил обещанную плату, но два дня после этого валялся в своей комнате, не в силах пошевелиться из-за боли ногах и пояснице. Стоит ли говорить, какими словами он поминал Китидзо, который даже не обмолвился ему об этом треклятом гравии!
Поэтому сейчас, когда Китидзо сам попал в переделку, у Матахатиро не было ни малейшего желания бросаться ему на помощь, хоть он и видел, что второй мужчина вот-вот отвесит барсуку хорошую оплеуху. Осознавая постыдность своего поведения, Матахатиро, тем не менее, не без злорадства продолжал наблюдать за спорщиками, пока не дождался — Китидзо получил-таки затрещину, а потом и еще одну. Тогда Матахатиро вышел, наконец, из своего укрытия, делая вид, что просто проходил мимо.
— Ба, Сагамия! Что здесь происходит? — крикнул он.
Вокруг уже собралось около десятка вездесущих зевак, без которых не обходится ни одно уличное происшествие. Затаив дыхание, они смотрели на происходящее.
Матахатиро протиснулся сквозь плотную толпу зевак и оттащил мужчину, который крепко держал Китидзо за грудки. Чувство вины за то, что он не сразу поспешил на помощь старику, придало его действиям решительность, граничащую с грубостью.
— Эй, ты чего… — в гневе обернулся мужчина, но, то ли увидев самурая, он не захотел испытывать судьбу, то ли пары удачных оплеух уже хватило, чтобы сорвать злость, но он лишь бросил на прощанье: «Смотри у меня!» — расправил плечи и зашагал прочь.
— Не знаю, как и благодарить вас, господин Аоэ, — поправляя воротник, сказал Китидзо, когда они вместе пошли дальше по улице. — Встречаются на свете люди не в меру буйные, но чтобы меня среди бела дня стали избивать прямо на улице, такого, поверьте, и в страшном сне привидеться не могло. А вот ведь как получилось… — Китидзо оглянулся и равнодушно посмотрел на зевак, которые продолжали глазеть в его сторону. — Подумать только, сколь бессердечными стали люди. Стоят, наблюдают, и хоть бы кто пришел на помощь. Если бы не вы, господин Аоэ, мне бы несдобровать.
Матахатиро с трудом сдерживал смех.
— Кстати, кто это был? — спросил он с невинным видом. — Какой-нибудь уличный хулиган?
— Не совсем так, — с досадой ответил Китидзо, поглаживая пунцовую щеку. — Я нашел для него работу. Сторожем в дом к одному отставному самураю в Мукодзима. Заказ был на полмесяца. Жалование — хорошее, работа — не бей лежачего. В общем, такой синекуры я давненько не припомню.
— И что же?
— На деле вышло, что сторожем ему удалось побыть только один день, а на другой день заявился бравый старик, тот самый отставной самурай, и началось: воду принеси, в саду подмети, перед сном поясницу разомни, — ни минуты покоя ему не давал. Эдакий оказался Сютэндодзи с горы Оэяма.[60] Ну а этот горе-сторож решил, что я его обманул. А я и не знал ничего про того старика.
Китидзо говорил так жалостливо, что Матахатиро не выдержал и рассмеялся. Он очень хорошо понимал того, кто надавал Китидзо оплеух. Китидзо с недоумением посмотрел на него и продолжил:
— Лентяй он, форменный лентяй. Да и кто еще в его возрасте так радовался бы работе, на которой и делать-то ничего не надо — знай себе, приглядывай за домом, пока хозяев нет. Его зовут Минодзо, он живет в Ситая. Но теперь-то я его из всех своих книг повычеркиваю. Вот то ли дело вы, господин Аоэ. Такой почтенный самурай, но если нужно, то и грязной работой не побрезгуете, — льстиво рассыпался в любезностях Китидзо и вдруг остановился, будто вспомнил что-то очень важное. — А вы, сударь, куда направляетесь?
— Ну, конечно, к тебе в контору. Иначе зачем я уже столько времени иду с тобой рядом.
— Ваша правда. Я как раз подумывал, что пора бы уже пожаловать господину Аоэ. И скажу вам, сударь, вы выбрали весьма удачное время.
— Никак опять работа появилась? Только имей в виду, грузчиком не пойду ни за какие деньги.
— Понимаю, понимаю. Но тогда мне в самом деле было нечего вам предложить. Зато сейчас у меня есть одна работа, которая идеально вам подходит. Помощник мастера школы фехтования в Хондзё. Платят не то чтобы очень много, но ведь и рук марать не надо.
— Ну, спасибо, услужил. Я уже давно хотел хоть разок поработать в додзё.
— Да, я помню, вы говорили об этом. Много людей ко мне заходило, но я решил, что эту работу отдам только господину Аоэ, — сказал Китидзо.
Глядя в его барсучье лицо, Матахатиро подумал, что Китидзо, в сущности, очень неплохой человек, и ему снова стало стыдно за то, что он не вступился за старика сразу.
«Этот стал ронином совсем недавно», — с первого взгляда определил Матахатиро, встретившись с мастером школы фехтования Тёдзаэмоном Нагаэ.
На вид Нагаэ было около тридцати пяти лет. Твердая выправка, прямая осанка, руки неподвижно лежат на коленях. Все это говорило о том, что до последнего времени этот человек служил в замке.
Не меняя позы, Нагаэ пристально смотрел на Матахатиро. Тот, не смущаясь, отвечал ему таким же прямым взглядом. Им еще только предстояло заключить договор, поэтому с Нагаэ пока можно было не особенно церемониться.
Мастер Нагаэ был высок и широк в кости. У него был высокий лоб, широкий рот с тонкими губами, массивный подбородок. В узких глазах затаились пронзительные искры. Сейчас эти глаза оценивающе рассматривали Матахатиро. Наконец Нагаэ обернулся назад и громко крикнул:
— Бабуся, ну где чай?!
— Иду, иду! — послышалось в ответ. Вскоре в комнату вошла седая сухонькая старушка. Даже не взглянув на гостя, она пробурчала себе под нос: «Добро пожаловать», — поставила перед мужчинами чай и тут же ушла.
— Работница из нее еще хоть куда, но одна беда — ничего не слышит, — подавая Матахатиро чашку, сказал Нагаэ тоном ниже, словно оправдываясь за свой слишком громкий голос. — И глаза, конечно, уже не те, — добавил он.
Похоже, кроме них, в доме никого не было — вокруг стояла тишина. Матахатиро сидел в примыкающей к залу комнатке, размером около шести татами.
— Итак, — Нагаэ снова обратил взгляд на Матахатиро, — к какой же школе вы принадлежите?
— Итторю, сударь. У нас в клане был додзё, где мы осваивали приемы Итторю под началом мастера Футигами. Уже тогда я помогал мастеру во время занятий, — как бы невзначай набивая себе цену, ответил Матахатиро.
— У нас больше в ходу школа Хориноути, ну да ничего. Большинство учеников простые горожане, так что до мелких различий дело не дойдет, — откровенно признался Нагаэ. Вдруг неожиданно резким, как удар меча, тоном он спросил: — Как назывался ваш клан?
— Видите ли… — Матахатиро отвел глаза. — Это один из северных кланов, но по определенным причинам я не могу открыть его название… Теперь вы не дадите мне работу?
Какое-то время Нагаэ молчал, а потом произнес, почти не размыкая губ:
— Нет, просто я больше не буду спрашивать вас об этом. Сагамия в общих чертах поведал мне вашу историю, и у меня нет оснований вам не доверять.
Сказав это, Нагаэ поднялся и предложил Матахатиро провести с ним учебный бой. Вслед за мастером Матахатиро вышел из комнаты.
Повернув налево по коридору, они сразу попали в зал. Он был невелик и в свое время, видимо, был перестроен из старого склада. Последние лучи дневного солнца, проникая через узкие окна, отражались от гладких стенных панелей, роняя слабые блики на пыльный пол и открытую мансарду.
«Не заметно, чтобы дела у них шли в гору», — про себя оценил Матахатиро. Нагаэ бодрой походкой подошел к освещенной осенним солнцем дощатой стене, снял с нее два бамбуковых меча и бросил один из них Матахатиро:
— Вам лучше подойдет этот.
Взяв себе более длинный меч, Нагаэ вышел в центр зала. Матахатиро направился к нему с другой стороны. Не доходя друг до друга несколько шагов, мужчины остановились.