В этот период чепни расселились в долине реки Филавонит (Харшит), примерно в 70 км западнее Трапезунда, из которой они полностью вытесняют греческое население. В последующие годы Великим Комнинам, по всей видимости, удалось (пожертвовав долиной Филавонита), ограничить распространение кочевой экспансии чепни на другие земледельческие регионы[3151].
Ничего не известно о том, как строились обычные отношения между Великими Комнинами и чепни — признавали ли туркмены верховную власть василевса, платили ли ему дань. Известно только о трапезундских карательных экспедициях, целью которых было очистить от чепни долину Филавонита (1370 и 1380 гг.) Однако этого трапезундцам сделать не удалось — поданным османских источников второй половины XV в., чепни продолжали контролировать долину[3152].
Что, несомненно, удалось грекам, так это канализировать экспансию чепни в южном направлении. Вероятно, к концу XIV в. чепни начинают расселяться в Хериане. Свое распространение на восток это туркменское племя продолжило и в последующие столетия. В XVIII в. их присутствие фиксируется в Лазистане, в 1915 г. они достигли границ Российской империи в юго-восточном Причерноморье[3153].
Племена чепни в течение всей истории своего пребывания на Понте выступают как непримиримые антагонисты понтийских греков. Именно благодаря этому антагонизму, их громким победам и поражениям в борьбе с греками источники и отразили их историю с такой подробностью, какой не удостоилось ни одно другое туркменское племя, кочевавшее в северной Анатолии в ту эпоху.
Иной пример взаимоотношений между понтийскими греками и туркменами являет история племени ак-куйунлу (в переводе с тюркского «белобаранный»)[3154]. В 30-хгг. XIV в. во главе ак-куйунлу стоял, возможно, некий Тоганджук, чья «держава» располагалась «западнее Трапезунда»[3155]. К 1340 г. ак-куйунлу кочевали в районе Кенхрины и Керасунта. Греки их называли άμιτιώται, именованием, произошедшим, по-видимому, от названия местности, где ак-куйунлу находились около 1340 г. или незадолго до этого. Под άμιτιώται скрывался, вероятно, греческий топоним Омидия (западнее Керасунта)[3156], где ак-куйунлу могли обосноваться по пути с запада Анатолии, и где, может быть, и скончался один из их вождей Пахлаван-бек[3157].
В период с 1340 по 1352 г. туркмены ак-куйунлу в союзе с чепни и другими кочевыми и оседлыми тюрками, нанесли ряд болезненных ударов по империи. Столкновения между ак-куйунлу и греками фиксировались в августе 1340 г. — нападение греков на кочевья ак-куйунлу, в ходе которого греками был убит вождь туркмен-духар, союзных ак-куйунлу[3158], и далее четыре нападения туркмен на сам Трапезунд— в июле 1341 г., августе 1341 г., июне 1343 г., июне 1348 г.[3159] Можно предположить, что походы ак-куйунлу провоцировались мятежными Схолариями[3160].
Однако летом 1352 г. эмир амитиотов Кутлу-бек женился на сестре василевса Алексея III — Марии[3161]. Возможно, переговоры о заключении брачного союза были инициированы в 1351 г. в результате еще одного столкновения трапезундцев с племенем ак-куйунлу, свидетельство о котором сохранилось лишь в генеалогии правителей ак-куйунлу[3162]. Благодаря матримониальному союзу между трапезундской деспиной и вождем ак-куйунлу, императорской власти удалось обратить оружие тюрок против их прежних союзников. В 1355 г. туркмены ак-куйунлу участвовали на стороне императора Алексея III в осаде Керасунта, в котором закрепились мятежники во главе со Схолариями[3163].
Итак, в период с 1340 по 1348 г. ак-куйунлу находились в непосредственной близости от самого города Трапезунда. На это указывает частота атак ак-куйунлу на город. Кроме того, как отметил Э. Брайер, в июне 1367 г. ставка эмира ак-куйунлу Кутлу-бека располагалась у западных границ банды Трикомия, примерно там же, где земли чепни[3164]. После 1367 г. ак-куйунлу перекочевали к Байбурту. Впервые ак-куйунлу появились во внутренних областях восточной Анатолии на северных границах государств Кара-Хисара, Сиваса и Эрзинджана лишь к 1379 г.[3165] Утверждение А. Эрзи, что в 30-х гг. XIV в. Ибн Баттута подразумевал под воюющими у Эрзерума туркменами племена ак-куйунлу и кара-куйунлу — не более чем догадка[3166].
Панарет упоминает еще одно туркменское племя — Ποσδογάνης, боз-доган. Первое упоминание боз-доган (в переводе с тюркского «серый сокол») в источниках относится к 1348 г. (хроника Панарета), в восточных источниках впервые туркмены боз-доган упоминаются в 1392 г.[3167] и далее в 1395 и 1396 гг.[3168]. Как следует из египетских источников и хроники «Базм-у разм», потомки Боз-Догана были главами племени туркмен[3169]. Еще в 30-х гг. XX в. в Восточной Анатолии жили юрюки, именовавшиеся этнонимом боз-доганлы[3170].
Судя по тому, что в среду понтийского населения проникали и тюрки кыпчакского (куманского) и тюрко-монгольского происхождения, то можно думать, что на Понте в непосредственной близости от трапезундских границ кочевали какие-то кыпчакские и монгольские племена, однако об их взаимоотношениях с понтийскими греками нет сведений[3171]. Не исключено, что какая-то часть из кыпчаков, оказавшихся на территории Трапезундской империи, происходила не из материковых районов Понта, но была привезена из Крыма в качестве рабов.
Границу Трапезундской империи, исходя из специфики той борьбы, что велась на ней с соседними оседлыми и кочевыми тюрками в XIV в., можно условно разделить на три зоны: 1) приморские границы, т. е. береговые крепости от Лимнии вплоть до Керасунта включительно; 2) материковые территории, включавшие в себя банды Трикомия, Мацука и область Халдию, вплоть до южной границы империи, проходившей через Хериану, и юго-восточные пределы между владениями Великих Комнинов и землями Байбурта; 3) прибрежные восточные банды Гемора, Сирмена, Ризе и фема Великая Лазия, земли которых очень неглубоко простирались в глубь материка.
Первая зона характеризовалась почти полным отсутствием у береговых твердынь хинтерланда. Сразу за узкой береговой линией вставали труднодоступные горы, контролировать которые трапезундцы в XIV в. уже не могли. Банда Трикомия была самой западной областью, где греческие поселения сохранялись в глуби материка[3172]. Связанные с Трапезундом лишь морским путем, Лимния, Иней, мыс Ясон были обречены на захват тюрками. Борьба тут не была столь упорной, и к 1404 г. западные земли, кроме Инея, были потеряны империей.
Третья зона была наиболее спокойной в отношении внешней опасности — по крайней мере, источники о ней прямо не упоминают.
Во второй же зоне борьба с внешней угрозой была наиболее напряженной и одновременно более успешной. Борьба империи с тюрками во второй зоне обороны претерпела несколько этапов.
Первый этап характеризуется часто повторяющейся угрозой самому Трапезунду и соседней банде Мацука. Длился он от начала XIV в. и до конца 50-х гг. В этот период Трапезунд и Мацука подверглись нападениям эмира Байрама, основателя эмирата в Халивии (Хаджи Амира, 1313, 1332), шейха Хасана из Кара-Хисара (1336), туркмен ак-куйунлу (с 1340 по 1351 г), Ахи Айна-бека правителя Эрзинджана (1348), Хаджи Амира (1357).
Второй период знаменуется переносом борьбы из банд Трапезунд и Мацука в Халдию и Хериану. В этот период трапезундцам уже удается эффективно защищать саму столицу и прилегающие к ней районы. Длился он примерно с 50-х по середину 70-х гг. Источники фиксируют для этого времени столкновения с Кылыч-Арсланом из Кара-Хисара (1355, 1368, 1369, 1373, 1374), Ходжа Латифом из Байбурта (1360), Ахи Айна-беком (1361).
Переходными событиями между первым и вторым периодами можно считать прорыв Хаджи Амира к Дикесиму в 1357 г. и вторжение Ходжа Латифа в 1361 г. в Мацуку. По поводу первого Панарет отмечает, что Хаджи Амир дошел до Дикесима «по беспечности нашей в защите» (άμελησάντων ήμών τήν φύλαξιν)[3173] — следовательно, у трапезундцев были силы и возможности защитить себя, что они и продемонстрировали, наголову разгромив Ходжа Латифа в 1361 г.
За второй периоду Панарета отмечено лишь два столкновения в непосредственной близости от Трапезунда — оба в соседствующих областях Мармары (1370) и долины Филавонита (1380). Причем оба эти столкновения произошли не с «внешним» врагом, но с туркменами не пни л расселившимися на территории империи[3174]