История Трапезундской империи — страница 106 из 166

. Эти два столкновения не меняют общей тенденции к стабилизации обороны в прилегающих к Трапезунду бандах.

Третий период — 80-е гг. и до конца XIV в. — характеризуется спадом военной активности на материковых границах империи, значительным увеличением их безопасности. Это в большой мере явилось результатом союза между Великими Комнинами и эмиром Мутаххартаном, который сыграл роль буфера между Внутренней Анатолией и Трапезундской империей.

Таким образом, если в первой половине XIV в. наиболее активным элементом среди противников Великих Комнинов являлись кочевники, то с течением времени сила кочевого давления спадает. В восточно-анатолийской политике все большую роль начинают играть (как это уже было на рубеже XII и XIII вв.) оседлые мусульманские общества.

Трапезунд и Сивас являлись двумя региональными державами, игравшими структурообразующую роль в политическом пространстве региона. По отношению к мусульманским понтийским эмиратам они превратились в два противоположных полюса притяжения. Пока Сивас был силен, он удерживал в подчинении мелких понтийских правителей, однако в 50–70-х гг., с ослаблением Сивасской державы и усилением Трапезунда, ряд эмиратов отходит от сивасцев и объединяется в союзы с Трапезундской империей. В эпоху Бурхан ад-Дина сивасский султанат вновь начинает восстанавливать свои позиции на Понте, однако экспансия Сиваса была прервана неожиданной смертью сивасского султана.


Эпоха Тимура

В конце XIV в. Восточная Анатолия представляла собою пограничное пространство между Османским государством, стремительно набиравшим силы в правление Байазида I (1389–1402), и мамлюкским Египтом, могущество которого шло на убыль. Египет был не в состоянии серьезно претендовать на Анатолию, османы же медленно, но верно укрепляли свои позиции в Центральной и Восточной Анатолии[3175]. Однако казавшееся неизбежным турецкое завоевание Восточной Анатолии неожиданно натолкнулось на новую силу в ближневосточной политике — империю чагатайского эмира Тимура (1369–1405), завоевавшего к концу XIV в. весь Иран, Ирак, Азербайджан.

Главный конфликт эпохи между Байазидом I и эмиром Тимуром зрел именно в Северо-Восточной Анатолии, именно в том регионе, где издавна заметную роль играла империя Великих Комнинов. Трапезундская империя находилась почти в эпицентре зарождавшегося конфликта между турками и чагатайским завоевателем.

Как было показано выше, в последней четверти XIV в. Великие Комнины опирались на разветвленную систему политических связей с окружающими тюркскими эмирами. Однако во второй половине 1390-х гг. христианско-мусульманская коалиция понтийских государств терпит ряд поражений от армий Бурхан ад-Дина Ахмада. В результате южная оборонительная система империи, по существу, перестала существовать.

Именно в этот момент в регионе происходит цепь знаменательных событий — смерть Бурхан ад-Дина (1398), вторжение в Восточную Анатолию Байазида I (1398) и, наконец, властное и решительное вмешательство в анатолийскую политику эмира Тимура (1398/99).

Первые серьезные попытки закрепиться на Восточном Понте турки предпринимали еще в царствование Мурада I (1362–1389). Зимой 1383/84 г. Мурад I выступил против эмирата Синопа, заняв Кастамон. Хотя тогда турки не смогли закрепиться в Кастамоне, Джандары признали свою зависимость от Мурада I и их воинские контингенты участвовали в анатолийских походах турок[3176].

Байазиду I Иылдырыму, сыну Мурада, удалось сделать много больше. Первый поход к Кастамону был совершен им еще в 1390 г., но тогда его отвлекли события на европейском театре. Летом 1391 г. турки заняли Кастамон, казнили эмира Сулаймана ибн Байазида (1385–1391) и, преодолев сопротивление сивасского султана Бурхан ад-Дина, закрепились в Османджике и, вероятно, Мерзифоне. Исфандийар ибн Байазид (1391–1440), новый эмир Джандар, признал верховную власть османов и сохранил за собой Синоп[3177].

В это же время или чуть позже под власть Байазида I перешла и Амасья, добровольно переданная ему эмиром Ахмадом ибн Шадкельды (1381–1391)[3178]. Байазида в его борьбе с сивасским султаном Бурхан ад-Дином поддержала большая часть эмиров Джаника — эмир тюрок племени Ташан, вали Бафры, а также Таджиддин-огуллары — внуки Трапезундского императора[3179].

Следующий шаг в покорении припонтийской области Байазид I сделал лишь после гибели Бурхан ад-Дина (июль 1398 г.). Османы косвенно участвовали в убийстве сивасского султана: совершивший на него нападение эмир ак-куйунлу Усман обговаривал детали покушения в Эрзинджане, где правил Мутаххартан, и в Амасье, где властвовал тогда сын Байазида — Мехмед[3180].

После смерти Бурхан ад-Дина сивасцы, не желая подчиниться эмиру ак-куйунлу Усману, добровольно отдались под покровительство Байазида I[3181]. Байазид I, назначив в Сивасе наместником своего сына Сулаймана Челеби, пошел дальше на северо-восток и приблизился к Эрзинджану. Однако эмир Мутаххартан отказался сдать город Байазиду I. В том же 1398 г. Байазиду I удалось покорить Самсун, который он отнял у местного эмира Джунайда Куббад-огуллары[3182].

Именно в этот момент Байазид I входит в первое столкновение с эмиром Тимуром (1370–1405), находившимся тогда вблизи восточных границ Анатолии.

Начиная с 1380-х гг. и до 1400 г. эмир Тимур в ходе многочисленных кампаний завоевывает Иран, Азербайджан, Ирак. Эти его завоевания перемежались экспедициями против Золотой Орды и в Индию[3183].

В 1386 г. он захватывает Грузию и впервые подходит к границам Анатолии. Зимой 1386/87 г. он покоряет Эрзерум, тем самым обозначив анатолийское направление своей экспансии[3184]. Уже тогда Мутаххартан был вынужден признать верховную власть Тимура. Однако эмир Тимур в первый раз серьезно вмешивается в анатолийские дела лишь через несколько лет, в период своего «пятилетнего похода» на Иран, Ирак и Азербайджан (1392–1397). Инициатива исходила от эмира Мутаххартана, который был не в силах противостоять атакам сивасского султана Бурхана ад-Дина Ахмада. В мае или июне 1394 г. Мутаххартан вместе с эмиром Сирадж ад-Дином, правителем Коюль-Хисара, прибывает в ставку Тимура в Аладаге и переходит под покровительство центрально-азиатского завоевателя, надеясь получить от него военную помощь[3185]. Тогда же ради укрепления союза с Тимуром Мутаххартан, вероятно, принял участие в военных операциях среднеазиатского воинства против христиан в Западной Грузии[3186]. Поэтому когда в 1398 г. Байазид I осадил Эрзинджан, эмир Мутаххартан обращается именно к Тимуру, своему покровителю, вернувшемуся в Азербайджан из Индийского похода (1398)[3187].

Эмир Тимур через посредство послов пытается заставить Байазида I отказаться от Эрзинджана. Усилия эмира Тимура дипломатическим путем уладить конфликт окончились неудачей — Байазид I ответил оскорбительным письмом. Тимур, решив проучить турок и продемонстрировать им свою решимость, 7 сентября 1400 г. покоряет Сивас[3188]. Анатолия содрогнулась от демонстративной жестокости Тимура — он приказал сравнять с землей крепостные стены Сиваса, а несколько тысяч османских воинов были казнены. Хотя, по утверждению самой тимуридской традиции, эмир Тимур казнил только армян — т. е. христианских защитников города: «эмир пощадил мусульман, однако было [еще] четыре тысячи воинов — все армяне, они выкопали ямы, их всех живьем бросили в яму и засыпали землей»[3189].

В конце сентября 1400 г. эмир Тимур покидает Анатолию, пожаловав Сивас и Малатью — ключевые стратегические центры в Восточной Анатолии, Кара-Йулуку Усману, эмиру туркмен ак-куйунлу[3190].

Ответ Байазида был незамедлительным. Байазид I захватил Эрзинджан и взял в плен Мутаххартана; он увел также в качестве заложников в Бурсу жен и некоторых приближенных Мутаххартана, а город передал в управление Кара-Иусуфу Кара-Куйунлу. Тот, однако, вскоре отказался от власти и, по требованию жителей Эрзинджана, Байазид I вернул город Мутаххартану[3191].

«История» Лаоника Халкокондила содержит важное сообщение, свидетельствующее о том, что осенью 1400 г. Байазид I после захвата Эрзинджана и пленения Мутаххартана совершил поход и к границам Трапезундской империи. Байазид I покорил тюрок чепни, владевших, по словам Лаоника, «землями Колхиды у города Амастра»[3192], под которой он, скорее всего, подразумевал Аланцу, крепость близ границ Трапезундской империи, ибо именно там четырьмя годами позже Клавихо зафиксировал кочевья туркмен чепни[3193].

Далее Халкокондил сообщает, что Байазид в ходе этого похода безуспешно пытался покорить Кемах (Λαμάχαν/Σαμάχιον), являвшийся важным стратегическим пунктом в регионе и находившийся во владении двоюродного брата трапезундского императора Мануила III Усман-бека Ак-Куйунлу[3194].

Таким образом, Байазид I не только, по существу, уничтожил эмират Мутаххартана, главного союзника Великих Комнинов, но и совершил поход к границам самой Трапезундской империи.