История Трапезундской империи — страница 11 из 166

, Митридат II (или, скорее, его преемник Митридат III (ок. 220 — ок. 190 гг. до н. э.)[328] в 220 г. напал на Синоп и повел его осаду с суши. Ему не удалось взять город из-за недостатка флота и помощи Синопу средствами и метательным оружием со стороны Коса и Родоса[329]. Синоп оставался независимым до 183 г., когда царь Фарнак I, внезапно напав и осадив город, овладел им, включив в состав Понтийского царства[330]. Вслед за Синопом Фарнак присоединил Керасунт и Котиору. При Фарнаке или самое позднее при Митридате V Синоп становится столицей Понтийского царства, превращавшегося в эллинистическую монархию[331]. Восточнее Котиоры, предположительно на мысе Ясон (на территории совр. деревни Фернек), путем синойкизма переселенцев из Котиоры и Керасунта был основан новый город — Фарнакия[332]. Все это облегчило экспансию Понтийского царства в восточном направлении и включение в него богатых рудами и лесом областей, населенных халибами, тибаренами, макронами. Укрепляя старые полисы, способствуя развитию их торговли, поддерживая элементы самоуправления (однако под жестким контролем, лишавшим полисы политической самостоятельности), понтийские цари основывают ряд новых городов и крепостей: Кабиру, Коману Понтийскую, Лаодикею, Талауру и др.[333] Труднее шла экспансия в направлении Пафлагонии. Ее крупный полис — Гераклея долго (по крайней мере, до 80-х гг. I в. до н. э.) сохраняла независимость и нейтралитет, опираясь на заключенный ок. 188 г. договор о дружбе с Римом[334].

История Трапезунда в это время не вполне ясна. Страбон в двух местах сообщает, что ко времени вступления на престол Митридата VI Евпатора (121–63 гг. до н. э.) граница Понтийского царства проходила на востоке до области тибаренов и Малой Армении, т. е. западнее Трапезунда. Колхиду и земли халдов (халивов) и тибаренов уступил Митридату VI правитель Малой Армении Антипатр[335]. Несомненно, включение Трапезунда в состав Понтийского царства с этого времени[336]. М. И. Максимова предполагала, что это произошло раньше, при Фарнаке, когда его союзник, правитель Малой Армении, также Митридат по имени, уступил Фарнаку прилегающие к Трапезунду области[337]. Такая гипотеза не имеет подтверждения в источниках. Принадлежность Трапезунда Малой Армении[338] в то время сомнительна, как не очевидно и его подчинение царям Колхиды[339].

При Митридате VI Понтийское царство достигло пика своего могущества. К 110 г. до н. э. им были окончательно завоеваны Армения Малая и Колхида. Сначала Херсонес и Боспорское царство, а затем, к 107 г. до н. э., и все Северное Причерноморье вошли в состав Понтийской державы. Впервые в рамках одного государства находилось почти все побережье Черного моря. Консолидирующим фактором были прочные и давние экономические связи городов Южного и Северного Причерноморья. Создание мощного эллинистического государства, включавшего греческие полисы и земли, населенные варварскими племенами, произошло на основе неуклонного роста внутрипонтийских связей. Однако внутренние районы Понта оставались сравнительно мало урбанизированными. При этом разные территории входили в состав Понтийского царства на разных условиях, подчас оставаясь обособленными политико-административными единицами[340]. Структура управления строилась по полувоенному принципу, с делением страны на округа и фрурии во главе со стратегами и подчиненными им командирами гарнизонов крепостей. Частью этой системы, видимо, были и деревни — хории, также имевшие военную организацию. Сельские общины (комы) Понта и Пафлагонии объединенные по этническому принципу, возглавлялись этнархами, следившими за поступлением податей в казну, или храмовыми жрецами, по царской воле. Желая удержать в повиновении местное население, цари организовывали военные колонии катойкии, где поселенцы становились владельцами, а затем и собственниками земельного участка — клера[341]. Административными центрами удаленных от моря областей чаще были большие села или крепости. Исключение составляли лишь царская столица Амасия идо определенной степени Кабира, Комана и Зела[342]. Цари и знать владели не только этими резиденциями и обслуживающими их селами, охотничьми угодьями (например, у Митридата Евпатора у Кабиры), но и значительными поместьями, приносившими как доход, так и необходимую сельскохозяйственную продукцию. Немало земель, особенно близ Команы и Зелы, находилось в храмовой собственности и обрабатывались многочисленными храмовыми рабами[343]. Митридат VI назначил себя верховным жрецом храмового города Команы и, как и его предшественники, стремился утвердить связь между царской династией и культом бога Мены Америи[344].

Уже с момента захвата Синопа начинается вмешательство Рима в дела Понта. На первых порах, правда, речь шла о посредничестве, причем достаточно благожелательном к Фарнаку. Рим признал аннексию Синопа, даже после поражения Фарнака в войне с оспаривавшими это Пергамом и Вифинией, союзниками Рима (183–179 гг.). С другой стороны, и Фарнак, особенно после Апамейского мира 179 г., проводил проримскую и филэллинскую политику, покровительствуя греческим полисам Причерноморья и Эгеиды. Гераклея, Месемврия, Херсонес и Кизик были союзниками Фарнака[345]. Опекая города Таврии, в том же 179 г. Фарнак заключил с Херсонесом договор о дружбе, обусловив его верностью херсонитов римлянам[346]. Проримскую политику продолжали и его преемники Митридат IV Филопатор Филадельф (ок. 160–150 гг. до н. э.), получивший титул друга и союзника Рима, и Митридат V Эвергет (150–121 гг. до н. э.), посылавший даже несколько кораблей и воинов на помощь Риму в III Пунической войне с Карфагеном[347]. Следствием была интенсификация торговых связей городов Северного и Южного Причерноморья, а также активизации связей Амиса и Синопа с Делосом, Афинами и Восточным Средиземноморьем в целом. Происходил подъем экономики понтийских городов и укрепление их полисного строя под властью Митридатов[348]. Под эгидой Рима осуществлялась экспансия Понта на Запад и приобретение Митридатом V в 133–129 гг. до н. э. Великой Фригии и части Пафлагонии. Затем, однако, понтийский царь ввел войска и в Каппадокию, установив там свое влияние[349]. Митридат V был первым понтийским царем, рекрутировавшим для своей армии наемников из Эгеиды[350]. Укрепление мощи понтийской державы, углубление ее эллинизации и связей с греческим миром при Митридате V стало осознаваться Римом как угроза. Реакцией Рима был пересмотр в 123 г. договора о передаче Фригии Понту и отторжение области в 119/16 г. после неожиданного убийства царя ок. 123 или 121 г. в результате заговора его придворных, среди которых, возможно, были «друзья» Рима[351].

Сыну и наследнику Митридата Эвергета Митридату VI Евпатору (121–63 гг. до н. э.) в год убийства отца было 11 или 13 лет[352]. Его мать, сирийская царевна Лаодика, уступившая Риму Фригию и резко сократившая внешнеполитическую активность Понта, узурпировала престол, и вернуть его Евпатору удалось лишь через 7 лет, которые он, видимо, провел, удалившись от двора, в лесах или в изгнании. Открытая борьба с Римом была еще не по силам молодому монарху ослабленного государства. Он продолжил политику предков, в основе которой лежал традиционный союз с Римом и поддержка греческих городов. При этом он опирался в основном на выходцев не из Синопа, но из Амиса, оказавших ему решающую поддержку. Два фактора способствовали внешнеполитическим успехам Митридата VI: возросший натиск варварских племен, прежде всего — скифов и сарматов, на города Северного и Северо-Западного Причерноморья и усилившаяся тенденция полисов к экономическому и политическому объединению. Покровительствуя эллинам и защищая их от варваров, Митридат способствовал расширению своего государства. Не посягая на владения Рима и его союзников в Малой Азии, Митридат VI приступил к созданию могущественной Причерноморской державы. На этом этапе он чаще использовал «легитимные» основания для расширения владений: обращение за помощью, завещания и т. п.[353] В 113–111 гг. полководец Митридата Диофант из Синопа, пришедший на помощь Херсонесу по просьбе этого города фактически разгромил и подчинил Понту Скифское царство, удостоившись благодарственного декрета херсонитов[354]. Во власти Митридата оказались и сами греческие полисы — Ольвия и Херсонес. Боспорский царь Перисад V добровольно отказался от власти в пользу Митридата. Оказав помощь городам Боспора, прежде всего — Нимфею, в борьбе с сарматами, Митридат к 90/89 гг. окончательно присоединил эти области. Чтобы обезопасить себя от скифов на будущее и превратить их в союзников, Митридат вернул скифским царям их родовые владения и заключил с ними союзные договоры, которым стороны не изменяли и в годы войны с Римом