Ансамбль дворца и жилых помещений акрополя складывался веками. Исследования выявили его римскую основу, восходящую ко времени до III в. н. э., постройки эпохи Юстиниана I, слои XIII, XIV, XV вв. и, наконец, османские[3650]. Однако в своем нынешнем состоянии крепость в основном сохранила тот облик, который сложился в период Трапезундской империи. Продуманная система обороны соединяла воедино весь комплекс построек. Прямо из императорского дворца можно было попасть непосредственно в «Средний город», в храм Богородицы Златоглавой (Хрисокефал). Свое название этот храм, уже с X в. являвшийся кафедральным собором, получил, видимо, от мозаичного изображения Богородицы в рост, с позлащенной главой, на одном из передних предалтарных столпов[3651]. В 1230 г. по велению победителя сельджуков императора Андроника I Гида это изображение было украшено драгоценными камнями и жемчугом[3652]. Собор являлся центром религиозной и политической жизни города: здесь венчали на царство, торжественно отмечали победы, внутри храма и рядом, у апсиды, погребали императоров и митрополитов[3653]. Во время пожара в июле 1341 г. храм существенно пострадал, но менее чем через год был восстановлен[3654].
К эпохе Великих Комнинов относится широкий размах строительства в Трапезунде. За эти два с половиной века было построено и реконструировано более сотни церквей как в самом Трапезунде, так и в разных городах и селах империи, сложились специфические черты трапезундской архитектуры[3655]. В крепостном строительстве на периферии империи возобладал тип гарнизонных фортов, охранявших основные коммуникации и проходы с юга и на побережье. Целую систему этих сооружений от Инея до Гюмюшхане и Араклы на Востоке исследовал Р. Эдвардс, выявивший связь архитектуры фортов с армянской традицией возведения подобных укреплений. Крепости следуют рельефу местности, возводятся на высоких утесах или холмах с обрывистыми склонами и нередко имеют два пояса со сложными, изогнутыми конструкциями ворот, представляющими ловушку для наступающего противника. Скругленные выступающие стены хорошо поглощали удары больших снарядов катапульт и защищали от обстрела. Это был адекватный ответ на тюркскую осадную тактику. Он формировался еще при Таврах, с конца XI в., но достиг своего развития во времена Трапезундской империи, являясь одним из факторов ее сохранения во враждебном окружении[3656]. Признавая возможность армянских влияний и отличие фортов от традиционной римско-византийской техники возведения castra и укрепления больших городов, как Трапезунд или Керасунт, нельзя не отметить, что формирование этого образца шло параллельно на всей территории Восточной Анатолии и было связано не столько с «национальным» опытом какого-то одного этноса, а со спецификой рельефа местности, геостратегической ситуацией, необходимостью противостоять определенной военной тактике тюркских завоевателей.
В самом Трапезунде крепость с комплексом дворцовых сооружений была отделена от находившихся к востоку от городских стен торговых и ремесленных кварталов и постоялых дворов. За стенами находилась главная торговая площадь — Майдан, примыкавшая к восточной гавани города — Дафнусе. Со склонов лежащей к югу горы Митрион (Боз Тепе), мимо которой проходила дорога к Эрзеруму, были хорошо видны и акрополь, и средневековая агора города, и украшавшие город храмы. Лишь застройка османского периода сделала планировку более хаотичной и исказила первоначальную перспективу, как отмечали современники[3657].
Основным типом трапезундских церквей времен империи была базилика с одним куполом, чаще всего трехапсидная, с двумя полукруглыми боковыми апсидами и центральной пятиугольной, а также портиком, нередко возводившимся на последнем этапе строительства. Можно проследить формирование этого типа и распространение его на периферию империи и пограничные с ней территории. Наиболее ранней сохранившейся в Трапезунде церковью является церковь св. Анны, построенная в VІІІ–ІХ вв. и в дальнейшем, видимо, существенно не перестраивавшаяся. Эта трехнефная базилика очень небольшого размера (8,94×6,60 м). Ее центральный неф почти в два раза выше боковых. Все три апсиды полукруглые. К Х–XI вв. относится другая трапезундская церковь, известная как Накып-Джами. Она также не имеет купола, но в отличие от храма Св. Анны здесь уже появляется центральная пятиугольная апсида в сочетании с двумя боковыми, полукруглыми, что станет позднее, в эпоху Великих Комнинов, характерной чертой архитектуры трапезундских храмов. Наряду с этим типом, в начале XIII в. возник вариант трехнефной базилики с одной центральной пятиугольной апсидой и нартексом. Он известен, в частности, по архитектуре митрополии — Хрисокефала. Коренную перестройку этого храма Э. Брайер относит к 1214–1235 гг., когда существовавший ранее, в X–XII вв., собор был превращен в место коронации и погребения василевсов, чем и была обусловлена необходимая перепланировка[3658]. В Хрисокефале, как и в храме Св. Анны, по традиции боковые нефы были еще ниже центрального. При реконструкции после пожара в 1341–1351 гг. были произведены существенные перемены: подняты коробовые своды, надстроен купол, появился эксонартекс. Облик привычного византийского крестовокупольного храма был изменен из-за удлинения западной части постройки. Эта архаичная черт. ч присутствует и в других памятниках Понта XIII–XV вв., сохраняясь там вплоть до XIX в.[3659] Для сравнения укажем, что если в храмах Греции Капникареа (Афины), Св. апостолов (Фессалоника), Пантократора (Константинополь) и других соотношение длины и ширины колебалось от 1,19 до 1,49, то в трапезундских церквах оно было значительно большим: 1,64 (Св. Евгений), 1,86 (св. София), 1,92 (Хрисокефал)[3660]. Два важнейших трапезундских храма — Св. Софии (1245–1255) и Св. Евгения (реконструкция после пожара 1340 г.) — строились сразу же как купольные базилики, имевшие в плане не равноконечный, а латинский крест. Храм Св. Софии, в отличие от Хрисокефала, имел три апсиды, причем центральная также была пятиугольной. Такой же тип имели церкви Св. Евгения, Св. Василия, Св. Филиппа, Св. Акиндина, Св. Иоанна Богослова, Панагии Евангелистрии и др. В храме Св. Софии появляется еще одна характерная деталь: к южному, северному и западному фасадам примыкают три больших портика. Постройка боковых портиков укореняется затем и в других памятниках. Северный притвор возводится в Хрисокефале (после 40-х гг. XIV в.) и в церкви Св. Евгения.
Строительство храма Св. Софии в Трапезунде, равно как и реконструкция Хрисокефала, были связаны с превращением города в столицу новой империи Великих Комнинов, символом которой должна была стать София Трапезундская, подобие Софии Константинопольской, находившейся тогда в «плену» у латинян. Ктитором храма являлся император Мануил I (1238–1263), которого местный хронист называл «искуснейшим полководцем и счастливейшим»[3661]. В период постройки действительно были достигнуты немалые внешнеполитические успехи: в 1254 г, пусть ненадолго, был возвращен Синоп, раздвинуты южные и юго-восточные границы. Храму придавали большое политическое и религиозное значение. Это подчеркивалось и самим выбором места — на возвышенном берегу моря, и тем, что он был поставлен на высокий подиум, и относительно большими размерами, и системой внешнего декора с использованием тесанного камня, в отличие от более привычного для византийцев кирпича[3662]. Возможно, для св. Софии предназначали также функции особо почитаемого некрополя, семейной усыпальницы Великих Комнинов. Но хотя Мануил I и был погребен в центре храма, в дальнейшем эта традиция не получила развития. Не меньшее значение имели храм патрона города — св. Евгения, окруженный стенами и башнями одноименного монастыря, и митрополия — Хрисокефал. Многие архитектурные особенности именно этих трех церквей послужили образцом для возведения новых памятников. Большинство крупных трапезундских церквей принадлежало к типу храма с куполом на четырех свободно стоящих опорах, причем колонны подчас украшали резные ранневизантийские капители. Самые изящные колонны из проконесского мрамора находятся в св. Софии. Э. Истмонд считает их привозными из Константинополя и придает их установке в храме, уже после начала его строительства, особое значение[3663]. Но в некоторых, преимущественно небольших, церковных постройках (Св. Филипп, Панагия Евангелистрия и др.) купол на высоком барабане ставился непосредственно на стены, а не на колонны или столпы.
Сложившиеся в Трапезунде архитектурные особенности влияли и на возведение церквей в пограничных с Понтом районах. Это, например, церкви второй половины XIII в. в тюркских крепостях Испира и Байбурта. Однако большинство небольших церквей в сельской местности, например в области Мацуки, отличалось простотой архитектуры. Это небольшие однонефные базилики с круглой апсидой и цилиндрическим сводом, покрытые каменными крышами[3664].
Примечательно оформление внешнего облика церквей столицы. В их облицовке отсутствует кирпичная кладка, которая иногда применяется лишь для нарушения монотонности тесаного камня. Кладка стен здания грубее кладки апсид. Впечатление тяжеловесности, монолитности нерасчлененного пространства в значительной мере сглаживалось тем, что стены украшались фасадными рельефами, лепным орнаментом, фресками, изредка даже мозаиками. Наибольшую известность получили необычные скульптурные рельефы храма Св. Софии, особенно резной фриз его южного портика, иллюстрирующий два текста из постной триоди. Именно здесь был главн