Для мастеров, работавших в Трапезунде в XIII–XV вв., было характерно стремление тщательно моделировать лица, придавать образам черты индивидуальности. Отчасти это было, видимо, связано с очень широко распространенным в Трапезунде, как и на Балканах[3680], искусством светского портрета. Современники и путешественники XVI–XIX вв. оставили нам описания целых галерей фресок, изображавших Великих Комнинов. Почти все сколько-нибудь заметные церкви города были украшены императорскими портретами. Помимо дворца, все императоры, от Алексея I до Алексея III, были представлены в храме Св. Евгения. В Св. Софии был изображен Мануил I и на восточной стене эксонартекса — Алексей III и его двор. На внешней стене колокольни св. Софии сохранялись изображения императора Алексея IV и Иоанна IV, стоящих по сторонам от Богородицы с младенцем Иисусом[3681]. В Феоскепасте перед зрителем представали Алексей III, его мать Ирина и жена Феодора Кантакузина (композиция известна по обобщенному эскизу, сделанному К. Тексье в 1839 г.)[3682]. На южной стене пещерного храма монастыря Сумела вплоть до начала XX в. были различимы портреты Алексея III и его сыновей — Мануила III и Андроника. В церкви Св. Григория Нисского до ее реконструкции в 1863 г. сохранялись изображения шести императоров, в том числе, по одному предположению, Иоанна II, его жены Евдокии Палеологини, а возможно, и Иоанна III[3683], по другому — Иоанна IV и его бабки — жены Мануила III грузинки Евдокии (Гюльхан хатунь)[3684]. В церкви Св. Константина (разрушена в 1880 г.) был также лик основательницы, некоей Евдокии Великой Комнины[3685]. Галерея императорских портретов имелась и в нартексе Хрисокефала, где были погребены Андроник I Гид (1235), Иоанн II (1297), жена Алексея IV Феодора Кантакузина (1426) и у храма сам Алексей IV (1429)[3686]. В церкви Богородицы Влахернитиссы в г. Триполи (ныне не сохранившейся) находились, вероятно, даже скульптурные портреты (или рельефы) императора Иоанна II и его супруги Евдокии Палеологини[3687]. Императорские портреты нередко сопровождались надписями, содержащими полную или сокращенную титулатуру государей[3688]. Иногда встречались целые эпитафии усопшим, как, например, в Феоскепасте, погибшему в 1376 г. деспоту Андронику, сыну Алексея III, разбившемуся при падении из окна дворца[3689].
Сейчас об искусстве императорского портрета мы можем судить по миниатюрам, сохранившим образы Алексея III и его жены Феодоры Кантакузины в двух хрисовулах — монастырю Сумела (1364) и Дионисиату (1374). В этих изображениях, относящихся к типу «служебного» императорского портрета, где василевс представлен как учредитель, художник, несомненно, стремился к передаче портретного сходства. Императорская чета стоит на красном суппедионе. Василевс облачен в темный скарамангий и золотой лор, который, как и стемма с пропендулиями, обильно украшен драгоценными камнями. Красная одежда императрицы с широкими рукавами расшита золотыми двуглавыми орлами. На груди она скреплена круглой фибулой. Лица тщательно выписаны. Над головой василевсов не золотые, как обычно, а красные нимбы[3690]. Другой портрет трапезундского императора (вероятно, Алексея II) имеется в уникальной иллюминованной рукописи романа об Александре, принадлежащей Греческому институту византийских и поствизантийских исследований в Венеции. Рукопись была создана в XIV в. по заказу Алексея II. Император представлен стоящим на подиуме, в скарамангии и лоре, в венце, со сферой в руке. Традиционный портрет государя — заказчика рукописи не лишен индивидуальных черт и выполнен рукой опытного мастера[3691].
Примечателен факт влияния трапезундской живописи эпохи Великих Комнинов на искусство региона многие века спустя. М. Тьерри приводит интересный пример: росписи церкви Каймаклы близ Трапезунда (1593) имели своим образцом фрески трапезундской Св. Софии XIII в.[3692]
Памятников прикладного искусства Трапезундской империи сохранилось немного. Но на самих фресках и миниатюрах изобилуют изображения различных украшений. Предположительно, крест-реликварий, хранящийся ныне в сокровищнице Парижского собора Нотр-Дам и привезенный во Францию из Польши королем Яном Казимиром Вазой (после его отречения в 1668 г.) принадлежал трапезундскому императору Мануилу І[3693]. В надписи на кресте упоминается Κομνηνός Μανουήλ στεφήφορος[3694]. Ее стиль архаичен и, может быть, как и сам крест, датирован концом XII — серединой XIII в. Таким образом, наш выбор может колебаться между византийским императором Мануилом I (1143–1180) и его трапезундским тезкой (1238–1263). Французский исследователь Ж. Дюран на основании искусствоведческого анализа памятника склонился ко второму предположению, отнеся реликварий к провинциальной школе первой половины XIII в., польская исследовательница М. Домбровская — к первому[3695], но ее аргументы представляются нам менее убедительными[3696]. Известен и другой реликварий: вклад трапезундского василевса Мануила III (1390–1416) в монастырь Панагии Сумелы[3697]. Ставротека из серебра содержала надпись о дарении ктитора Мануила Комнина, сына Алексея[3698]. Серебряный позолоченный реликварий работы понтийских мастеров XIV–XV вв. в сокровищнице собора Сан Марко в Венеции (28×14×9 см) содержит изображения Христа на троне, раздающего короны четверым почитаемым трапезундским мученикам: свв. Акиле, Евгению, Канидию и Валериану, каждый из которых стоит в обращенной к Христу молитвенной позе в отдельной изящной арке. Посвятительная надпись на торцах содержит 12 ямбических триметров, содержащих похвалу мученикам и молитву к ним анонимного знатного вкладчика. История этого памятника, к сожалению, неизвестна[3699]. Сохранившимися примерами прикладного искусства Трапезундской империи являются также немногие чеканные оклады икон и переплеты книг, отличающиеся изяществом и приверженностью древним традициям[3700].
Высоким мастерством в XIII–XIV вв. отличалась работа резчиков печатей и чеканщиков монеты. Особым изяществом отличаются печати монастыря Феоскепаст с изображением Богородицы и свв. Георгия и Феодора[3701] и ранее упоминавшиеся[3702] печати брата первого Трапезундского императора деспота Давида Комнина с изображениями царя-псалмопевца или св. Елевферия.
Произведения монументальной живописи в Трапезунде создавались на темы местной истории, прославлял и местную династию. Эти же черты проявлялись и в трапезундской литературе, где сложилась своя историческая школа. Ее известнейшим представителем был автор «Трапезундской хроники» Михаил Панарет (ок. 1320/30 — после 1386). Хроника Панарета — единственный, притом отличающийся большой достоверностью источник, систематически излагающий события в Трапезундской империи с 1204 г. до конца XIV в. Всю историю государства Панарет связывал с правлением Великих Комнинов, что нашло отражение и в самом названии хроники: «О трапезундских императорах Великих Комнинах, как и когда и сколько каждый из них правил». Содержание произведения шире названия, но и оно отражает официальную версию истории Понта. Не случайно Панарет начинает свое повествование с образования империи в 1204 г. и не приводит сведений о партикуляристских движениях XI–XII вв. и правлении Гавров, первый из которых, Феодор, мученически погибший в борьбе с сельджуками, был причислен к лику святых.
Панарет был тесно связан с придворными кругами и получил высокие титулы протосеваста и протонотария[3703]. Он — уроженец Трапезунда. Об этом свидетельствуют и прекрасное знание географии района, и язык хроники, чуждый аттикизирующего пуризма и допускающий местные, понтийские слова и термины. О роде Панаретов в Трапезунде мы не имеем, однако, почти никаких сведений. Лишь в конце XIV в. упоминается великий эконом трапезундской митрополии и патриарший экзарх в Трапезунде Феодор Панарет, но о его родственных связях с автором хроники мы не знаем[3704]. Во всяком случае, Панарет не принадлежал к членам крупнейших феодальных семейств. То, что известно о его карьере, позволяет причислить его к среде столичного чиновничества. Панарет участвует вместе с императорами в походах против мятежных архонтов или туркменов (в 1351, 1355, 1356 и 1367 гг.)[3705], состоит в императорской свите и сопровождает Алексея III в поездках для ведения переговоров с соседними грузинскими и тюркскими правителями (в 1361, 1363, 1367, 1372, 1377 и 1379 гг.)[3706]. В 1363 г. вместе с великим логофетом Георгием Схоларием и в 1368 г. самостоятельно Панарет отправляется с дипломатическими миссиями в Константинополь