[643]. Неудачи Мануила в Северной Анатолии и консолидация Иконийского султаната предопределили страшное поражение византийцев в битве при Мириокефале в 1176 г. Эта битва имела прямые последствия и для Северной Анатолии. Районы Кастамона и Амиса переходят под контроль Румского султаната, притязающего также и на южные области Понта. В 1187 г., например, при разделе султаната между сыновьями Кылыч-Арслана II (1156–1192) Рукн ад-Дин получил Токат, возможно, Амис и другие, не названные Хониатом, города побережья, Кутб ад-Дин — Сивас и Аксарай (Колонию), Сангаршах — Ираклию[644]. С конца XII в. династия Гавров уходит на периферию понтийской истории. Одна из ветвей рода ради сохранения владений на границах Понта переходит на службу к иконийским султанам и постепенно мусульманизируется, причем некоторые Гавры даже участвуют в войнах против Византии[645], другая вливается в ряды византийской знати и постепенно мельчает[646], третья, как показал Р. М. Бартикян, существовала в Армении[647]. Убедительных данных о том, что позднее Гавры основали династию князей Феодоро в Крыму нет[648]. Влияние Гавров на Понте, как справедливо отметил Э. Брайер, сходит на нет[649]. Последний эпизод военной активности одного из Гавр, Михаила, полководца на византийской службе, посланного в 1175 г. в Джаник с войсками Пафлагонии, Инея и Трапезунда, из-за нерешительности стратига, по описанию Киннама, закончился сдачей Амасии султану Кылыч-Арслану II[650].
В 70-е же годы XII в. начинается понтийская эпопея Андроника I Комнина и его потомков, будущих основателей Трапезундской империи. Враждуя с Мануилом I и странствуя по Востоку, после посещения Грузии в 1170–1173 гг., Андроник отправился во владения эмира Изз ад-Дина Салтука, врага Византии, и получил от него в удел замок близ Колонии. Оттуда он стал нападать на византийские земли, включая Халдию, уводить полон и подвергся за это даже церковной анафеме[651]. В 1176/78 г., после того какдука Халдии Никифор Палеолог[652] захватил в плен жену Андроника Феодору и его детей, Андроник покорился, вернулся в Константинополь, покаялся и получил от императора в управление и кормление земли в Пафлагонии и город Иней[653]. После смерти Мануила І в 1180 г. и воцарения его малолетнего сына Алексея, воспользовавшись династическими распрями, Андроник отправился в 1182 г. из Инея и Пафлагонии с войсками в Константинополь и вскоре стал единодержавным василевсом Византии (1183–1185)[654]. Его энергичное, но тираническое правление вскоре закончилось свержением и убийством самого василевса и гибелью двух его сыновей, Мануила и Иоанна, хотя первый из них осуждал поведение и правление отца[655]. Лишь двум сыновьям Мануила удалось спастись и стать в скором будущем основателями новой, Трапезундской империи. Интересно, что Гийом Тирский приводит не подтвержденное другими источниками сведение, что Андроник, узнав о коронации узурпировавшего власть Исаака Ангела, пытался было бежать на галее по морю в Трапезунд, но не смог этого сделать (ne onques ne post passer), возвратился во Влахернский дворец и был затем подвергнут мучительной казни[656]. Описание этой экзекуции у Гийома независимо от Никиты Хониата, но довольно близко к нему[657], что позволяет думать, что источником сведений Гийома Тирского могли быть сообщения очевидцев. В любом случае симптоматично, что местом бегства хронист определил именно Трапезунд, где семья Андроника, как мы увидим из дальнейшего, обладала ресурсами.
После свержения Андроника области Понта, вероятно, оставались под властью Византии. Впрочем, Понт постоянно находился в опасности. Ок. 1194 г. туркменам удалось захватить Амис (он входил в состав Иконийского государства до 1204 г.), а около 1200 г., возможно, Бафру[658]. Не исключено, что Керасунт был также захвачен, ибо товары разбившегося близ этого города византийского корабля были похищены подданными сельджукского султана, за что Алексей III пытался в 1200 г. применить к ним право марки[659]. В Трапезунде при Ангелах продолжал существовать монетный двор, чеканивший монеты по константинопольскому образцу[660].
Исследуя феномен Понтийского регионализма, нельзя не отметить притягательность этого примера и его обусловленность ситуацией в Северной Анатолии, находящейся в известной изоляции от византийской столицы в эпоху натиска сельджуков и Данишмандидов. В 20-е гг. XII столетия, например, рядом с Халдией, видимо, в Пафлагонии, также полунезависимо правил упомянутый выше Кассиан, при угрозе подчинения Византией перешедший на службу к Амиру Гази Данишмандиду в 1130 г.[661]
Несколько знатных византийских семейств имели на Понте прочные позиции. Ж.-К. Шейне с полным основанием выделяет три лидирующих фамилии — Халды, Тарониты и Гавры[662]. К ним можно добавить Плевстов и Генесиев[663], ветви Кекавменов, выходцев из Колонии (родиной Катакалона Кекавмена Колонию называет Иоанн Зонара)[664], Ксифилинов, благодаря патриаршеству Иоанна[665] и др. Однако первые три рода имели высшие посты в управлении Халдией. В середине IX в. отец дуки Иоанна Халда основал монастырь Спасителя в Сирмене. Дука Иоанн Халд известен в связи с первым обретением и учреждением праздника рождества св. Евгения, о чем уже шла речь. Адриан Халд, участник мятежа Варды Воилы против Романа Лакапина, пытался, но безуспешно, укрепиться в Пайперте и был захвачен Иоанном Куркуасом[666]. Другой Иоанн Халд был лукой Армениака при Василии II[667]. Власий Халд выступает ок. 1090–1094 г. свидетелем акта Ивирского монастыря на Афоне, тесно связанного с Понтом[668]. Тарониты были выходцами из пограничного с Халдией района Армении[669]. При Василии II, по его приказу, Григорий Таронит собрал в районе Трапезунда значительное войско[670]. При Алексее I его тезка, как мы видели, стал дукой фемы. Род Халдов, но уже мелких земельных собственников, известен и позднее, в XIII–XIV вв.[671] Гавры оказались наиболее влиятельными, и не случайно именно они добились создания там полунезавимого княжества, хотя сам Феодор в 1072 г. был еще носителем скромного титула ипата и являлся топотеритом Колонии, что показывает на его роль местного архонта, а не столичного вельможи, хотя в 1067 г. он наряду с титулом топотерит обладал и титулом патрикия[672]. Такое же положение военачальников среднего звена занимали другие Гавры до середины XI в.[673] Тем не менее трапезундский агиограф называет семейство Гавров «благороднейшим», а владения Гавров на Понте, видимо, были значительны. Род основывает монастырь Св. Георгия в Хериане, дает ему значительные средства и плодородные земли, ктиторским уставом обязывая настоятеля и монахов снабжать продуктами неблизкий трапезундский монастырь Св. Евгения, что исполнялось многие годы[674].
Из фемы Армениак выдвинулся на высшие посты и стал затем императором бывший дука этой фемы Лев V Армянин[675]. Стратиги армянского происхождения долгое время играли лидирующую роль в управлении этой фемой[676]. Династия пафлагонцев, хотя и краткое время (1034–1042), правила Византией, а ее представители стяжали значительные материальные ресурсы[677]. Из Пафлагонии происходили сами Комнины. Кастамон назван прародительским городом Алексея I[678]. Там находились родовые владения Комнинов, ихдинатские «гнезда» — каструмы, следы которых все еще можно обнаружить в Анатолии[679]. В Кастамоне, где были его дом и вотчина, Исаак I Комнин был провозглашен василевсом в 1057 г.[680] Поднятый им мятеж опирался на регулярные войска фем Колонии, Халдии и Армениака. Это было выступление провициальной малоазийской знати, связанной с Понтом[681]. Опираясь именно на пафлагонское войско, Андроник овладел Константинополем в мае 1182 г.[682] Имения в феме Армениак принадлежали и известному полководцу Григорию Пакуриану (Бакуриани)[683]