. Издатель О. Лампсидис не решается найти аргумент для устранения противоречия[1438]. Н. Икономидис склонился к двум возможным вариантам: 1) ошибке рукописи и 2) предположению, что Иоанн был соправителем Андроника еще при его жизни, что и обеспечило ему безболезненный переход власти[1439]. В любом случае этот переход власти был мирным и возвратил корону Великим Комнинам. Возможно, и избрание Андроника на трон произошло из-за малолетства детей Алексея I и сложных задач обороны государства. Подросший Иоанн мог быть провозглашен соимператором, хотя ничто не мешало сделать это и изначально, примеров чему в византийской истории немало.
Еще больше загадок представляет последующий текст Панарета. Автор официальной хроники очень осторожно сообщает, что император Иоанн преставился после того, как, послухам (λέγεται), упал с лошади и разбился при игре в поло на циканистерии[1440]. Византийцы заимствовали у Сасанидов иранскую царскую игру в мяч, човган, конное поло[1441]. Она стала излюбленным состязанием и византийской и грузинской знати. Вспомним, как описана она у Шота Руставели, сравнивавшего с ней стихотворство: «Испытаньем иноходцу служит дальняя дорога,/игроку — удар искусный, если мяч рассчитан строго./Для певца же дело чести — ширь стихов, богатство слога,/он и сам коня осадит, увидав, что речь убога»[1442]. Поло исполнено риском, и несчастный случай в таких ристаниях при силовой борьбе не исключен. И все же… λέγεται. А далее без перехода хронист сообщает: «Так как Иоанникий постригся в монахи, то царство наследовал в 6746 (1237/8) г. его второй брат, кир-Мануил Великий Комнин…»[1443] Кто такой Иоанникий, нигде не говорится, и Р. М. Шукуров предположил, что это — третий (второй по старшинству) сын императора Алексея. Тогда первый и второй сыновья носили близкие (он считает их идентичными) имена в то время, когда оба здравствовали[1444]. Межпутем, принимая монашеский постриг, чаще всего избирали имя, начинавшееся на ту же букву, что и данное при крещении (вспомним хотя бы и Давида Великого Комнина, в монашестве Даниила, Виссариона Никейского, в миру Василия и мн. др.). Следуя правилу контекста, можно связать сообщение о трагическом событии с Иоанном I с принятием им же монашества, смертью и переходе престола к следующему, второму брату, Мануилу[1445]. Так же понял это место и интерполятор Панарета, отнесший заглавие о царствовании Иоанна Аксуха и к этому месту[1446], также понимает отрывок и издатель хроники О. Лампсидис[1447]. Вопрос в другом: была ли смерть Иоанна простой случайностью? Ответа на него нет. Сам Панарет не уверен в этом.
Двадцатипятилетнее успешное царствие Мануила, названного Панаретом «величайшим полководцем и счастливейшим», прошло «отлично и благочестиво» и не было омрачено какими-либо внутренними смутами[1448]. После краткого правления его старшего сына Андроника II (1263–1265/6) престол перешел к его сыну от второго брака с Ириной Сирикеной Георгию[1449]. Империя вступала, по мнению современного историка, в период «кризиса и неустойчивости» (1266–1297)[1450]. В царствование Георгия произошли серьезные перемены во внешней политике. Георгий занял последовательно антиунионистские позиции, враждебные как византийскому императору Михаилу VIII, так и его союзникам и родственникам: монгольскому хану Абаке (чьим вассалом он являлся) и имеретинскому царю Давиду. Трапезунд стал прибежищем врагов унии, а естественными союзниками (реальными или, скорее, потенциальными) стали враг Палеолога Карл Анжуйский, враги Абаки мамлюкский султан Байбарс и хан Золотой Орды, соперник Имеретин царь Восточной Грузии — Димитрэ II. Все они были, в отличие от противников, географически отдалены от Трапезунда, а следствием было и то, что Георгий не благоприятствовал развитию торговли итальянских купцов и образованию факторий, которые быстро формировались в Византии и Крыму, нанося тем самым ущерб своему фиску. Хотя Георгий не порвал с Ильханами и не вступил в прямой союз с мамлюками, а, скорее, дистанцировался от первых и координировал действия со вторыми[1451], после ухода Байбарса из Анатолии и его смерти в 1277 г. стала ясной ошибочность такой политики, порождавшей недовольство у части знати и горожан в самом Трапезунде. Объяснением такого курса могут быть лишь династические притязания Георгия на византийский трон и расчет на противников как унии, так и императора-узурпатора Михаила Палеолога. Но и здесь Георгий действовал недостаточно решительно и располагал ограниченными ресурсами. После 1277 г. Ильханы начали суды и расправы с неверными (или подозреваемыми в неверности) вассалами в Анатолии и на Кавказе. Были казнены наместник Рума Муин ад-Дин Парвана (1277), атабег Лори (1279), репрессии прокатились по ряду городов (Кайсери, Сивасу, Эрзеруму и др.). Георгий также был вызван на суд Ильхана-йаргу[1452]. По пути в ставку Ильхана в июне 1280 г. архонты, как сообщает Панарет, захватили его в плен в горах близ Тебриза[1453] и выдали монголам, возведя на престол его младшего брата Иоанна II[1454]. Армянские малые хроники несколько модифицируют картину. Себастаци сообщает о том, что Георгия предали мать и сестры и что он был убит Абакой, как и лорийский атабег. Епископ Степанос добавляет к этому, что дело было в Муганских степях, то есть действительно в западной части Ильханства, более близкой к Трапезунду. Аноним конца XIv–начала XV в. уточняет, что убийства как Парвана, так и трапезундского царя произошли на Румской территории[1455]. Для нас интересно то, что здесь впервые архонты выступают против царствующего императора. И, по всей вероятности, опираясь при этом на оппозицию внутри династии (упоминание матери, а возможно, мачехи? и сестер).
Иоанн II радикально меняет курс: достигает сближения с Византией и заключает династический брак с Палеологами, идет на переговоры с папами и именно при нем генуэзская фактория в Трапезунде обретает статус, а итальянская торговля с Тебризом, крупнейшим городом ильханата, значительно оживляется[1456]. Но эти перемены, в свою очередь, отнюдь не были бесконфликтны. Через год после его воцарения, то есть летом 1281 г., в Трапезунде произошел мятеж некоего Пападопула. Император подвергся аресту, но вскоре был отпущен и отправился сразу же в Константинополь, где и вступил в брак с дочерью Михаила VIII Евдокией[1457]. Нам неизвестны ни личность Пападопула (его имя, а возможно, прозвище: «сын священника», ни о чем не говорит)[1458], ни мотивы выступления, ни обстоятельства освобождения Иоанна. Ясно лишь, что и смена курса сопровождалась борьбой, и победа Иоанна означала вместе с тем торжество проконстантинопольской ориентации. Будучи в столице Византии и отпраздновав там брак, а также подвергнувшись унизительной процедуре смены пурпурных императорских сапожек на деспотские, в угоду тестю, Иоанн пережил там, в свою очередь, смену политического курса Византии со смертью Михаила VIII 10 декабря 1282 г. Панарет, умолчавший о перемене титула Иоанном[1459], тем не менее, отметил, что новый византийский василевс Андроник II предал позору (στηλιτεύσας) имя отца за склонность к латинству[1460]. В Царьграде Иоанн узнал о нападении на Трапезунд имеретинского царя Давида, безуспешно осаждавшего город в апреле 1282 г.[1461] Ясно, что и этот поход был инспирирован внутренней борьбой в Трапезунде. Давид VI Нарин был зятем Михаила VIII Палеолога, на сближение с которым пошел Иоанн, в отличие от Георгия Великого Комнина. Иоанн II только что стал его свояком. Поход Давида мог быть как акцией против архонтов в поддержку Иоанна, так и политическим нажимом на последнего, вызванным боязнью дальнейшего сближения Трапезунда с Ильханами, противниками и поработителями Грузии. Более точного ответа на этот вопрос источник не дает.
Возвращение Иоанна II не принесло мира Трапезунду. Был еще жив и оспаривал свои права отпущенный монголами на волю василевс Георгий. Панарет называет его Πλάνος, «блуждающий». В 1284 г. он попытался напасть на Трапезунд, но потерпел неудачу и был взят в плен[1462]. Дальнейшая его судьба неизвестна. Может быть, он был казнен (трапезундцами или монголами?), что произошло не в 1280, а в 1284 г., и это отмечено армянскими хрониками, соединившими событие с казнью атабега Лори в 1282 г.? После захвата Георгия на трапезундском троне утвердился не Иоанн, а старшая дочь Мануила I и некоей Русудани из Ивирии Феодора. Ее правление продолжалось несколько месяцев и столь же неожиданно кончилось, как и началось. Феодора бежала, оставив трон[1463]. Исследовавший проблему М. Куршанскис считает, что мятеж Феодоры имел антиильханскую и прогрузинскую направленность