[1611]. На Балканах правитель Эпира и Арты Никифор и его сводный брат владетель Фессалии Иоанн Дука выступили поборниками «истинного православия» и начали переговоры с заклятым врагом Византии Карлом Анжуйским. Соборы антиуниатов в Неопатрах в мае и декабре 1277 г. предали византийского василевса анафеме, отлучили его, папу и патриарха от церкви как еретиков. Карл Анжуйский в то же время заявлял, что заключение унии не сняло с Палеолога ответственности за узурпацию престола Латинской империи; лишь боязнь папского интердикта удерживала его от военной экспедиции[1612]. Интриги против Михаила VIII велись в Болгарии[1613]; даже далекий Херсонес Таврический был оплотом оппозиции[1614]. Естественно, что и Трапезунд не остался в стороне от этой ожесточенной борьбы, в ходе которой Михаил VIII прибегал к расправам над противниками унии. После того как в апреле 1277 г. Михаил VIII на Влахернском соборе торжественно заявил о принятии латинского символа веры и догмата о папском примате и затем перешел к широким репрессиям, Трапезунд стал одним из центров иммиграции антиуниатской верхушки. По сообщению протонотария Михаила VIII Огерия, эта иммиграция вскоре приняла значительные масштабы[1615]. Хотя византийский историк Никифор Григора и напишет позднее, что «рассеявшиеся по всей вселенной» враги унии были лишь «чернью и торговцами»[1616], данные современного событиям источника указывают и на церковно-административные верхи общества.
Трапезундская церковь изначально устранилась от переговоров об унии: ни один из епископов Трапезундской империи не подписал в 1274 г. документа Константинопольского собора, утверждавшего условия унии, заключавшиеся в признании папского примата, допущении апелляции к папе как к высшей инстанции, поминания папы на всех службах. Из числа около 144 митрополитов и архиепископов Константинопольского патриархата акт Константинопольского собора подписали лишь 35 или 38. Среди них не было трапезундского владыки, равно как и патриархов Антиохии и Александрии, отказавшихся подписать грамоту[1617].
После смерти более умеренного папы Григория X (1271–1276) и недолго правивших трех его преемников папа Николай III (1277–1280) ультимативно потребовал от Михаила VIII выполнения всех установлений унии. Были выдвинуты и новые условия: полного единства литургии, личных клятв греческого духовенства в верности католическим догматам, признания латинского символа веры всем православным населением. Только после получения клятвенных грамот папа соглашался признать правомочия патриарха и византийского духовенства. Эта, наиболее оскорбительная часть папского документа (т. н. Меморандума) 1278 г. и новые уступки Михаила VIII вызвали взрыв негодования со стороны греков.
Основным источником, проливающим свет на связь этих событий с Трапезундом, является Отчет византийского протонотария Огерия о переговорах Михаила VIII с папскими послами Марко и Марчетто, прибывшими, по мнению Д. Никола, в Константинополь весной 1280 г.[1618] В ответ на жесткие требования папы Михаил оправдывался в трудности исполнения условий, ссылаясь на козни противников. Он жаловался папе, что «неверные» (противники унии) отправились к трапезундскому правителю, праправнуку основателя Трапезундского государства Алексея[1619]. Враги унии, рассказав трапезундскому правителю обо всем, объявили, что, так как Михаил VIII стал еретиком и подчинился папе, они готовы примкнуть к названному трапезундскому правителю, если он назовется императором[1620]. В соответствии с этим была произведена коронация и облачение правителя в одежды василевса. Известно, что Трапезундский государь с момента образования империи на Понте назывался василевсом, хотя и не признавался в качестве такового Никеей и затем Византией. Ради оправдания перед папой, Палеолог стремился возвести часть вины на Георгия или Иоанна II как на похитителя прав византийского василевса, объединявшего вокруг себя врагов унии. Примечательно в этой связи замечание Пахимера о том, что Иоанн II, несмотря на многочисленные просьбы Михаила, при своем вступлении на престол вновь принял титул василевса[1621].
Но правомерен вопрос: если Трапезунд стал одним из центров сопротивления антиуниатов, поддерживал ли он связи с аналогичным центром на Балканах? Некоторые исследователи постулировали это как факт[1622]. Но мы не обнаружили в источниках прямых сведений об этом. Огерий просто писал, что в Трапезунде были враги унии, не детализируя, что они прибыли из Эпира или Фессалии. Большое расстояние и трудности сообщения (через Константинополь!) вряд ли способствовали быстрому созданию устойчивого союза, хотя ведение переговоров и согласование действий исключить нельзя. Кроме того, обе оппозиционные силы претендовали на главенство и на роль византийских василевсов, что не способствовало их объединению. Безусловно, основные переговоры с трапезундским правительством вели выходцы из Константинополя: именно им было выгодно смещение Михаила и замена его легитимным отпрыском древнего царского рода Комнинов. Это же следует из контекста Огерия: вслед за рассказом о посольстве антиуниатов в Трапезунд идет перечисление врагов унии, родственников Михаила, в Константинополе[1623].
Но кем были латинские противники унии, содействующие антиуниатам в Трапезунде, о которых упомянул Огерий[1624]? Только начавшиеся утверждаться там генуэзцы, как полагал Р. Лёнертц[1625]? Маловероятно. Их отношения с Михаилом VIII, предоставившим им широкие привилегии, были в целом хорошими, к тому же фактории генуэзцев на Понте едва начались формироваться в это время[1626]. С середины XIII в. активную роль в подготовке похода против Византии играл сицилийский король Карл I Анжуйский, стремившийся создать антипалеологовскую коалицию. В 1266 и 1267 гг. он давал особые поручения своим подданным, купцам Прованса, к трапезундскому императору[1627]. Подчас исследователи полагают, что и Трапезунд участвовал в коалиции Карла[1628]. Реальных оснований для столь определенных выводов нет. Вероятно лишь, что делались попытки вовлечь Великих Комнинов в такую коалицию. Источники, при всей их скудости, свидетельствуют лишь о пассивном поведении трапезундской стороны: демонстрации с принятием титула и приеме бежавших антиуниатов.
И все же Трапезунд и Византия оказались в противоположных политических лагерях в Анатолии. Византия блокировалась с Ильханами Ирана, Румом, папством и западно-грузинским царством в борьбе с мамлюками, в то время как трапезундский император Георгий (1266–1280) искал союза с мамлюками, Восточной Грузией и, возможно, Золотой Ордой. Камнем преткновения являлись подчиняемые Ильханами земли Румского султаната, для Трапезунда прежде всего — Синоп, последняя попытка захватить которые в 1277 г. закончилась для трапезундцев неудачей[1629].
Михаил VIII делал все возможное, чтобы не допустить объединения антиуниатов на Западе и Востоке с участием реального претендента на его трон. Не исключено, что через своих союзников Ильханов он способствовал свержению Георгия династической оппозицией в Трапезунде и захвату его монголами в горах близ Тебриза в 1280[1630], как полагал Э. Брайер[1631]. Сильный нажим был осуществлен вслед за этим на преемника Георгия Иоанна II. Цель была ясна: нейтрализация династических притязаний и лишение Иоанна императорского титула. Сначала для ее осуществления через послов Иоанну посылали увещевания, что, пока Михаил правит в Константинополе, никому другому не подобает величаться тем же титулом, что и он[1632]. На саму же власть Комнина Михаил не посягал, он признавал ее, лишь бы Иоанн не употреблял знаков царского сана[1633]. О другой возможной цели посольств, связанной с унией, Пахимер не упомянул. Несмотря на требования и увещевания, «надменный варвар», как величает Иоанна Пахимер, не желал идти на уступки, оправдываясь традиционностью своего сана, полученного им в прародительское наследство, и тем, что сами его подданные помешали бы ему отказаться от титула[1634]. У Михаила были средства политического нажима на Трапезунд. Еще в 1265 г. он выдал свою дочь за могущественного Ильхана Абаку. Другая его дочь в 1267 г. стала женой имеретинского царя Давида, в апреле 1282 г. совершившего неудачный набег на Трапезунд[1635].
Для более эффективного достижения своих целей Михаил VIII предложил Иоанну вступить в брак с третьей дочерью византийского василевса Евдокией. С этими предложениями в Трапезунд было отправлено высокое посольство. Его возглавляли известный историк, великий логофет Георгий Акрополит и великий эконом Св. Софии Феодор Ксифилин[1636]