. В составе посольства был и Георгий Кипрский, будущий патриарх Григорий II (1283–1289)[1637]. Пахимер отмечает, что послы направлялись не только к самому Иоанну, но и к его приближенным, которых просили отпустить своего государя в Константинополь ради заключения брака. Однако стоящая у власти группировка знати сначала отклонила предложение послов, указав, что в обычае Великих Комнинов было заключать браки с соседними правителями, притом на своей территории. А на византийского василевса все якобы смотрели как на божество, предпочитая его величию свою умеренность[1638]. Зная о притязаниях Великих Комнинов, здесь нельзя не почувствовать скрытой иронии. Итак, посольство 1281 г. успехом не увенчалось: в Трапезунде существовала оппозиция сближению с Византией. В это же время в Трапезунде происходит восстание Пападопула, в ходе которого Иоанн был захвачен, а вскоре после освобождения отправился в Константинополь. Ни личность вождя, ни социальные силы, ни программа восставших нам не известны из глухого сообщения Панарета[1639]. Ясно лишь, что в Трапезунде происходила какая-та борьба группировок, участвовать в которой могла византийская дипломатия. Михаил Палеолог продолжал свои попытки и, наконец, посольство логофета домочадцев Димитрия Ятропула и пресвитера Св. Софии добилось согласия на брак[1640]. При этом церковь выступила гарантом исполнения условий договора, а послы дали клятву, что Иоанн II станет сыном византийского императора и с богатыми дарами вернется домой, а его свита будет принята с подобающими почестями[1641]. Специально оговоренные условия для знати не исключают возможности подкупа.
Отплыв из Трапезунда на галее, Иоанн вступил в пределы державы ромеев, когда Михаила VIII не было в столице: он был в Лопадии и занимался укреплением пограничных крепостей в Вифинии. На византийской территории Иоанн II подвергся нажиму со стороны послов. Они заявили, что неприлично появляться перед императором Михаилом в красной обуви и знаках царской власти и рекомендовали ему облачиться в обычные одежды и черные сапожки, обещая затем ему сан византийского деспота. В ином случае аудиенция у Михаила не представлялась возможной[1642]. После сложения царского пурпура Иоанну пришлось отправиться в Лопадий, откуда он вместе с будущим тестем вернулся в Константинополь, где и была отпразднована свадьба[1643]. Пахимер подводит читателя к мысли, что императорский титул Иоанна был тем самым утрачен и заменен титулом деспота, а обувь — на пурпурную, но двухцветную[1644] (ведь и позже Пахимер писал, что сын Иоанна Алексей также был «возвеличен» достоинством деспота[1645]). Но это не так. Из многочисленных источников известно, что перерыва в употреблении императорского титула Великими Комнинами не было. До 1282 г. трапезундские василевсы использовали ту же форму титулования, что и византийские: «NN во Христе Боге верный царь и автократор ромеев». После этой даты — «NN во Христе Боге верный царь и автократор всего Востока, ивиров и Ператии, Великий Комнин»[1646]. Очевидно, смысл произошедшей перемены следует искать в договоре 1282 г. Михаилу VIII удалось добиться если не отмены вовсе царского титула Великих Комнинов, то, по крайней мере, ликвидации равнозначности его формулы для Византии и Трапезунда. Географическая доминанта в титуле делала его ниже по статусу, чем «василевс ромеев», т. е. византийской ойкумены в целом. При этом Михаил VIII нарушил данную заранее письменную клятву[1647] и ручательство церкви[1648]. Византийская дипломатия тем не менее добилась успеха. С другой стороны, и правители Трапезундской империи осознавали произошедшие после восстановления Византии в 1261 г. сдвиги.
В 1282 г. был подведен итог под прежним соперничеством за гегемонию в византийском мире, а с крушением Лионской унии в 1281–1283 гг.[1649] было уничтожено последнее препятствие к сближению. После смерти Михаила VIII в декабре 1282 г. Иоанн II еще оставался в Константинополе и вел переговоры с новым императором Андроником II, решительно отвергнувшим унию. Контакты с архонтами в Трапезунде продолжались, и туда отправляли гонцов[1650]. Видимо, согласование условий договора шло не гладко, и в Трапезунде могли возникнуть осложнения. Вместе с женой Иоанн вернулся на родину лишь 25 апреля 1283[1651], укрепив связи с Византией ценой значительных и вынужденных уступок.
О дальнейших трапезундско-византийских связях с 1283 по 1297 г. мы практически ничего не знаем. По косвенным данным можно судить, что отношения были дружественными и что в Трапезунде почитали византийского василевса: на смертном одре Иоанн II поручил своего сына и наследника Алексея опеке его дяди Андроника II Палеолога[1652]. У. Миллер даже писал, что Иоанн II оставил Трапезунд в практической зависимости от Византии[1653]. Но это, пожалуй, преувеличение. Во всяком случае, уже 14-летний сын Иоанна Алексей II, едва вступив на престол, решительно отверг все попытки дяди навязать ему унизительный брак с дочерью префекта каниклея Никифора Хумна Ириной[1654] и тем самым закрепить подчиненное положение Трапезунда. Для того чтобы сделать этот явно не равный по положению брак пристойным в глазах трапезундской знати, Андроник возвел дочь Хумна в достоинство деспины. Но предложение византийского монарха было решительно отклонено. В это время политика Трапезундской империи была направлена на отражение нараставшей тюркской угрозы. Алексею II в 1301 г. пришлось защищать и укреплять Керасунт, второй город империи[1655]. В этом он опирался на местную знать и союз с соседними грузинскими государствами. Поэтому он и отдал предпочтение браку с дочерью мтавара Самцхе Бека Жакели, независимого и воинственного правителя грузинских областей, расположенных на границе империи[1656]. Андроник решил прибегнуть к своим правам опекуна для расторжения заключенного брака. Зная, что прямой нажим ничего не даст (по Пахимеру: «не захотев поступить деспотически»!), Андроник обратился к помощи церкви. Однако патриарх и большая часть синода отказались поддержать василевса, тем более, когда стало известно, что «ивирийская принцесса» ждала ребенка[1657]. Потерпев неудачу, Андроник решил воздействовать на свою сестру, мать Алексея Евдокию, которая вместе с младшим сыном Михаилом после смерти мужа (16 августа 1297 г.) прибыла в Константинополь 13 июня 1298 г.[1658] Андроник долгое время удерживал ее в столице, заставляя писать сыну письма о расторжении брака и намереваясь выдать ее саму второй раз замуж за сербского короля Уроша (Стефана) II Милутина. Чтобы уехать в Трапезунд, Евдокия обещала лично уговорить сына, но, прибыв туда в марте 1301 г., «она возбуждала в юноше всяческое неповиновение»[1659]. Евдокия оставалась в Трапезунде, где вскоре и скончалась[1660].
Эти события показывают, как шатко было влияние Византии в Трапезунде. И все же отношения между странами не стали враждебными. Дружественным актом со стороны Трапезундского императора по отношению к Константинополю было разрешение избранному в июле 1317 г. митрополиту Амасии Каллисту иметь резиденцию в епископии Лимнии, Трапезундской крепости[1661].
При скудости источников, относящихся к истории трапезундско-византийских отношений при Алексее II, нельзя не обратиться к косвенному свидетельству — эпитафии протонотария и протовестиария Трапезунда Константина Лукита на смерть этого императора. Лукит восхваляет происхождение Алексея II не только от Комнинов, но и от Палеологов, «императоров великих и родовитейших, нового и великого четвероцарствия». Андроник II уподоблен Аврааму, Андроник III назван настоящим гигантом, подлинным Андроником (победителем мужей). Оба императора, по Лукиту, омрачились и оплакали смерть двоюродного дяди и племянника. Алексей II назван еще украшением Комнинов и красой Палеологов[1662]. При вполне официальном характере эпитафии, составленной для торжественного поминовения покойного василевса, в какой-то мере прослеживается и сам характер трапезундско-византийских связей за период его правления. И тем не менее даже в официальном акте константинопольского патриарха, где он благодарит Алексея за предоставление Лимнии в качестве резиденции митрополита Амасийского, Великий Комнин назван не императором, но лишь правителем («αύθέντης») Трапезунда[1663].
После кратковременного царствования Андроника III Комнина (1330–1332) и Мануила II (январь — сентябрь 1332 г.) к власти в Трапезунде пришел второй сын Алексея— Василий (1332–1340). Он прибыл из Константинополя и свергнул своего малолетнего племянника. Последовали репрессии против представителей местной знати негреческого происхождения