История Трапезундской империи — страница 69 из 166

familia и оклад переводчику брала на себя коммуна, остальные выплаты делал из своего содержания посол. После окончания посольских функций байло имел право иметь двух советников, которым выплачивался оклад по 1 сомму, и держать конюшню из 6 лошадей, как это делал и консул Таны. Статус и посла и консула был значительно повышен Сенатом, а предложение снизить ему оклад до 700 дукатов в год было отклонено большинством в Сенате[2242]. Венеция связывала с этим посольством надежды на значительное улучшение своего положения на Понте, что отчасти и оправдалось в 1367 и, особенно, в 1376 г.


Таблица окладов трапезундских байло

Таким образом, в первоначальный период существования фактории в Трапезунде, с 1320-х гг. до кризиса 40-х гг. XIV в., типичный оклад байло составлял 400 дукатов в год, без обложения его налогами. После определенных колебаний и спонтанного повышения оклада до 600–1000 дукатов, связанного с исполнением байло посольских функций и необходимостью восстановления поселения в 1364–1374 гг., его оклад фиксируется на уровне 500 дукатов в год вплоть до падения империи, подвергаясь эрозии как за счет введенных в 1434 г. высоких налогов, так и за счет нерегулярности и нестабильности выплат, поручаемых (видимо, из-за недостаточности средств и сокращения самой фактории) разным оффициям. Некоторым послаблением были даваемые байло на право ведения торговли мандаты. Еще одной льготой для байло было право располагать жилищем на территории фактории без арендной платы[2243].

По окончании, обычно двухлетнего, мандата байло, как и все консулы, должны были представить письменный отчет высшим органам Венеции. Он рассматривался, в частности, судебной коллегией адвокатов коммуны, мог подвергнуться ревизии специально посланных коммуной синдиков. Капитаны галей Романии, особенно с начала XV в., получали право начинать расследование деятельности уходящего байло на месте, собирая жалобы и свидетельские показания pro et contra обвинений, которые они затем представляли адвокатам коммуны для судебного разбирательства[2244].

В своей повседневной деятельности и верша суд, байло опирался на авторитет двух советников, преимущественно нобилей, которые должны были при нем находиться и чье мнение было обязательным для принятия решений[2245]. Наличие советников-нобилей (nobiles in sua societate, архонтопулов) при байло вотировалось хрисовулами императоров[2246]. Их отсутствие допускалось лишь в исключительных случаях, и тогда байло становился единоличным администратором. Вместе с байло, советники взимали налоги[2247], регулировали размещение в караван-сарае персидских купцов и количество оправлявшихся в Тебриз венецианцев[2248]. За свою деятельность советники первоначально не получали особого оклада, но не могли отказываться от назначения (кроме особо оговоренных случаев, например тяжелой болезни) под угрозой высокого штрафа. В 1367–1374 гг. по решению Сената советникам назначалось жалованье ежемесячно по 1 сомму[2249] (для сравнения скажем, что это сравнительно небольшая сумма, обычно выплачиваемая генуэзским стипендиариям Каффы или других факторий). В 1374 г. и эта выплата была снята по соображениям экономии. Вместе с тем и срок пребывания советников в должности был сокращен до 6 месяцев[2250].

Выше упоминалась торжественная свита байло-посла. Тогда она была увеличена, по соображениям престижа, в сравнении с тем штатом, который обычно полагался байло и содержался частично за счет его оклада. В 1320 г. первый избираемый в Венеции байло имел право иметь в штате одного священника-нотария, 4–5 слуг или берейтеров, конюшню из 4 лошадей[2251]. Иногда количество слуг ограничивали даже тремя[2252]. В числе оффициалов фактории, как кажется, вне свиты байло (на их содержание взимался небольшой отдельный налог[2253]) состояли и жезлоносцы — бастонарии[2254]. Их непосредственные обязанности трудно улавливаются по источникам, в хрисовулах трапезундских императоров они упоминаются вслед за сержантами, оруженосцами и командирами небольших воинских отрядов[2255], и, кажется, они выполняли представительские и судебно-исполнительные функции. Бастонарии нанимались, и в 1399–1401 гг. их оклад составлял 6 соммов в год (сравнительно небольшую сумму)[2256]. Возможно, они были и гарольдами — глашатаями[2257], хотя для идентификации последних мы встречаемся в наших источниках с другими терминами, precones[2258], plazarii[2259]. При байло (видимо, в числе его слуг) состоял и кравчий — пинкерн, так и называемый (калька с греческого — pincerna) в венецианских источниках[2260].

В 1320 г, учитывая важность и конфликтность случаев налогообложения, в состав администрации фактории был введен избираемый в Венеции весовщик, ибо исчисление и ставок, и сумм налога зависело от веса товара[2261]. Венеция просила императора и в дальнейшем даровать венецианцам право иметь собственного весовщика для правильного сбора налогов[2262]. Поскольку торговля в Трапезунде осуществлялась между разноязыким и пестрым по составу населением, для осуществления сделок и их экспертной оценки требовались посредники-маклеры — ταλάλιοι, сансеры или misseti. Право венецианцев иметь собственных сансеров вотировалось хрисовулами, хотя своих чиновников имел и трапезундский фиск[2263].

При байло состояли также необходимые в иноязычной среде переводчики. При этом толмач с восточного, видимо, персидского, языка прибывал с караваном купцов из Тебриза и мог быть весьма полезен венецианцам как осведомитель[2264]. Переводчик с греческого — труциман, как и глашатай, должен был состоять в курии байло[2265], а также мог находиться и в составе специальных посольств[2266]. Оклад труциману, предусмотренный в 1401 г., был невелик: 10 соммов в годи выплачивался из суммы небольшого специального налога с купцов[2267].

Особую роль в деятельности фактории играл нотарий, канцлер баюлата. Он был не только официальным делопроизводителем и хранителем документации курии, но и составлял многочисленные публичные и судебные (по поручению байло или синдиков) и частные (по просьбе жителей) акты. В отличие от генуэзской практики (где в большой фактории было несколько нотариев, причем они являлись светскими лицами), венецианцы в Трапезунде и Тане предпочитали иметь нотария-канцлера (помимо временно приезжавших корабельных нотариев) и избирали его из числа клириков[2268]. Часто нотарий был капелланом байло, священником местного храма. Он должен был быть старше 25 лет[2269]. Таким образом, соединяя функции, рачительные венецианцы заботились и о благочестии, и о сокращении расходов. Нотарий включался в свиту байло, наряду с его слугами, и его кандидатура, видимо, выбиралась из числа коллегии нотариев Венеции самим байло[2270]. В составе посольств, особенно если посол по окончании миссии принимал на себя должность байло, также предусматривалось наличие нотария[2271]. Нами выявлено 7 имен венецианских нотариев, работавших в Трапезунде. От четырех из них дошли небольшие картулярии[2272], от двух сохранились единичные акты[2273], один известен только по имени[2274]. Поиск и идентификация венецианских нотариев черноморских факторий продолжается.

В своей деятельности (от которой, к сожалению, сохранилось мало документов) нотарии опирались на помощь писцов, обслуживавших также торговые операции (регистрация товаров, их опись и т. п.[2275]), записывавших судебные дела[2276].

Байло имел право расходовать небольшие суммы денег на праздники, заботясь о поддержании традиций, веры и обычаев венецианцев[2277].

Дипломатический этикет требовал, чтобы байло осуществлял традиционный обмен дарами. На эти цели обычно выделялись суммы от 100 до 200 дукатов[2278]. Для особых, неординарных даров нужно было решение Большого Совета, и оно принималось (например, в 1334 г. для отмены мессетерии) также по рекомендации как байло, так и советников