[2279]. Чаще всего в виде даров отправляли колокола для храмов или башенные часы[2280]. В ответ император преподносил вступающему в должность байло уже считавшийся традиционным дар в виде коня, который Сенат включал в число лошадей конюшни байло, считал собственностью коммуны[2281].
Байло вели регистры своей деятельности[2282] и представляли на утверждение Сената финансовый отчет и бухгалтерские книги (entrata е uscita), в которые включались и суммы платежей за аренду домов и складов[2283]. В посланиях дожу и Сенату они информировали о положении дел и предлагали необходимые меры[2284]. После их прибытия или по получении писем Сенат нередко назначал комиссию из 5 мудрых для исследования дел и подготовки решений. В том случае, если бывший или вновь назначаемый байло присутствовали в Венеции, они приглашались на заседания и принимали участие в выработке решений[2285].
Превышение полномочий со стороны байло было редким и, как правило, осуждалось. Чаще всего это касалось несанкционированных даров или платежей, когда против байло мог быть вчинен иск[2286]. Но и сделанное в Сенате предложение, что байло вообще не имел права брать на себя обязательств со стороны государства без особого позволения, было отвергнуто[2287].
В случае временного отсутствия байло или когда постоянные связи с факторией прерывались и байло не избирался, главой поселения и представителем республики становился избираемый на месте и обладавший административным опытом венецианец, именовавшийся вице-байло. Как только позволяли обстоятельства и связи укреплялись, Сенат стремился перейти к процедуре регулярного избрания байло «pro honore nostro»[2288]. Вице-байло по правилам мог быть избранным на месте Советом Двенадцати фактории[2289], но в том случае, когда такой возможности не было, эту миссию Сенат возлагал на венецианских купцов в Трапезунде и капитана галей Романии[2290], Большой Совет Константинополя[2291], или на байло византийской столицы, его советников, Совет XII и капитана галей Романии[2292], или же на консула и посла Таны вместе с капитаном и венецианскими байло и послами в Константинополе[2293]. Когда фактория испытывала явный упадок в 1386, 1398, 1412 и 1454 гг., Сенат не стал избирать нового байло, а прежнему разрешал возвратиться в Венецию, оставив для охраны замка и фактории, а также в качестве вице-байло того венецианца-купца, которого он сочтет подходящим[2294]. Это было проявлением несомненного кризиса торговли и сокращения числа жителей фактории. Иногда байло мог назначить себе преемника в лице вице-байло и на ограниченный срок, до прибытия нового байло, когда «галей линии» не могли идти в Трапезунд в установленные сроки, а действующий байло должен был возвращаться, не дожидаясь их прибытия[2295]. Вице-байло избирался Большим Советом нобилей и в том случае, когда действующий байло не мог исполнять свои функции, например, для ведения суда против оскорбителя самого байло и в его лице венецианской синьории и представления дела на окончательное решение в Венеции суда адвокаторов коммуны. Полномочия такого вице-байло ограничивались сроком ведения расследования и процесса[2296].
Вице-байло осуществлял все те же полномочия, что и байло, возможно лишь с некоторыми ограничениями в степени самостоятельности и радикальности принимаемых в сложных политических ситуациях решениях. Так, например, в период острого военного конфликта с Трапезундской империей в 1376 г. не ему, а командующему военным флотом, капитану-генералу Моря поручалось принятие ответственных решений, в том числе — и отдача приказов самому вице-байло[2297]. Это, впрочем, не воспрепятствовало тому, что именно вице-байло Витторе Барбариго получил от императора коронные драгоценности в залог выполнения им договорных обязательств[2298]. Тот же Барбариго пять лет спустя и в том же качестве должен был согласовывать с венецианским послом в Константинополе условия возобновления регулярных вояжей галей в Трапезунд[2299]. И ему же пришлось, не имея при себе советников и достаточного числа купцов-венецианцев, принимать единоличное решение об экстраординарном платеже 11 соммов в качестве брачного дара сыну императора, что было затем предметом разбирательства[2300].
Оклад вице-байло, как правило, составлял половину суммы оклада байло, однако особенно в годы кризисов и упадка фактории мог опускаться и ниже. При этом подчас делалось различие: был ли вице-байло в Трапезунде патрицием, или нет. Патриций, выбранный из числа остающихся в Трапезунде купцов, всегда предпочитался. Но встречались ситуации, когда подходящего администратора из нобилей было трудно найти (ввиду их немногочисленности или упорного нежелания принять на себя эти функции). При невозможности собрать Совет XII замещение должности пополаном становилось неизбежным.
Вице-байло в периоды реконструкции фактории или ее нового обоснования разрешалось получить причитающийся ему оклад вместе с расходами на дипломатические дары и иные служебные расходы через камбий в Венеции от палаты продовольствия. В 1365 г. эта сумма составляла 87 соммов (примерно 522 дуката)[2302].
Штат вице-байло также состоял из меньшего, чем у байло числа лиц, обычно — до половины[2303]. Так, например, число слуг в его распоряжении, содержащихся в счет его оклада, ограничивалось двумя[2304] или даже одним[2305], если вице-байло был пополаром. Вице-байло разрешалось также нанимать одного бастонария, оклад которому выплачивался не из его жалованья, а из средств коммуны[2306].
Для решения важных дел и производства значительных расходов байло с советниками был обязан ежегодно собирать Большой Совет фактории[2307]. В его состав входили все венецианские нобили старше 20 лет, находившиеся в Трапезунде, включая и экипажи, и купцов галей, посещавших город транзитом[2308]. В компетенции Совета, помимо прочего, было выделение денег на дары императору, максимальная сумма которых оговаривалась Сенатом. Этому же Совету могли поручить принятие постановления о возможности отправки караванов венецианских купцов в Тебриз и о снятии запрета на торговлю с Персией[2309], выборы капитана эскадры галей, идущих из Константинополя в Трапезунд[2310]. Решения Совета принимались большинством голосов[2311]. Большой совет мог, при необходимости, избирать вице-байло и иных магистратов[2312].
Совет XII фактории избирался из числа присутствующих в Трапезунде нобилей (если там было достаточное их число, что встречалось не всегда, особенно в годы кризисов). В его компетенции, как отмечалось, было избрание при необходимости вице-байло, консультативные функции.
Таким образом, с одной стороны, существовавшая в Трапезунде венецианская фактория опиралась на весь административный опыт Республики св. Марка и воспроизводила в миниатюризованном виде модель метрополии, с другой — она учитывала местные традиции и специфику и предоставляла значительные права высшим оффициалам, ставя их вместе с тем под жесткий и неусыпный контроль правительства Венеции и ограничивая сроки пребывания в должности.
Глава 9.Трапезундская империя и Генуя
В 1261 г. Нимфейский договор с Михаилом VIII Палеологом[2313] распахнул перед генуэзцами ворота в Черное море. Всего лишь за два-три десятилетия храбрые и предприимчивые лигурийские моряки, купцы и ремесленники создали разветвленную сеть поселений на всем побережье древнего Эвксинского Понта. Одно из них — фактория в Трапезунде — почти в течение 200 лет сохраняло значение важнейшего экономического и политико-административного центра генуэзской Романии в Южном Причерноморье.
Очевидно, что в первой половине XIII в., в период господства венецианцев над проливами, торговые интересы генуэзцев на Черном море не были значительными[2314]. Лишь организация фактории на Босфоре и получение прав беспошлинной торговли в Византии дозволили генуэзцам создать прочный фундамент для внутричерноморской коммерции и, следовательно, для установления связей с Трапезундской империей