В 1430 г. с предложением создать антитурецкую коалицию к императору Сигизмунду обращался враг османов хан Кара-Куйунлу Кара-Иулук (если только его письмо, сохранившееся в немецком переводе, не является выгодной императору фабрикацией)[2855].
С этого времени и, особенно, после битвы при Варне (1444) турецкая опасность начала осознаваться на Западе как первостепенная. Идея отвоевания Святой земли трансформировалась постепенно в идею организации совместного отпора турецкой угрозе, возникшей уже непосредственно для стран Центральной и Западной Европы, главным образом после падения Константинополя в 1453 г.[2856] Но даже в 40-е гг. идея организации похода в традиционном направлении в Палестину не умерла. У ряда политических деятелей, писателей и публицистов существовали иллюзии, что османов можно использовать в подготовке к походу на Сирию и Египет, так как они якобы лучше относятся к европейцам, чем мамлюки[2857]. В 1442 г. по поручению папы Евгения IV знатный и образованный сьенец Бельтрамо ди Миньянелли, побывавший во многих странах Востока, написал трактат о борьбе с неверными. Автор, следуя положениям, выдвинутым еще Марино Санудо, предлагал папе наложить интердикт на всю торговлю с мамлюкскими султанами и компенсировать коммерческие потери налаживанием торговли пряностями через Трапезунд. Такое направление коммерции, считал Миньянелли, потребовало бы меньших затрат и было бы сопряжено с меньшим риском, хотя дорога в Тебриз отнюдь не являлась безопасной[2858]. Экономическая блокада Египта в середине XV в. была, конечно, чистой химерой. Но от идеи подготовки похода в этом направлении было трудно отказаться в силу глубокой исторической и религиозной традиции. Более реальными являлись планы организации коллективного отпора османам.
В середине XV в. активными приверженцами этой идеи выступали бургундские герцоги, чье государство находилось в апогее могущества[2859]. Бургундский герцог Филипп III Добрый (1419–1467) был поборником Крестовых походов на Восток. Он унаследовал дух и традиции фламандского участия в Крестовых походах. Он мечтал отомстить за поражение и плен отца в неудачной для крестоносцев битве при Никополе 1396 г.[2860] Он думал об укреплении роли и престижа Бургундии как нового лидера Священной войны с неверными[2861]. В 1421 г. он вместе с герцогом Бедфордом, регентом при малолетнем английском короле Генрихе VI, отправил на Восток Гильберта де Ланнуа с целью собирать сведения о силах египетского султана[2862]; в 1431/32 г. с такой же миссией был послан конюший и советник бургундского герцога Бертрадон де ля Брокьер, побывавший в Константинополе, видевший там Марию, дочь трапезундского императора Алексея IV, жену Иоанна VIII Палеолога. Он описал ее красоту и сообщил бургундскому двору о Трапезунде[2863]. В 1442 г. Филипп III принял в Шалоне посольство византийского василевса. К этому времени у него уже созрел план участия в антиосманском Крестовом походе, провозглашенном папой Евгением IV. С 1438 г. в Слейсе, Брюсселе и Антверпене строился бургундский флот. В 1441–1442 г. небольшая эскадра под командованием Жоффруа де Туаси, советника, а затем и камергера герцога[2864], участвовала в обороне Родоса от османов по призыву госпитальеров[2865]. Герцог обещал папе и византийскому послу значительную помощь флотом. В совместном походе должны были участвовать 10 папских галер, снаряженных в Венеции под командой папского легата кардинала Франческо Кондульмера, 8 венецианских галер и 2 галеры Рагузы. Две флотилии бургундцев оснащались в Ницце (под командованием Жоффруа де Туаси) и в Венеции (под водительством Валерана де Ваврина). Ваврину было поручено и общее командование флотом[2866].
В 1443 г. события на Балканах развивались успешно для сил антиосманской коалиции. Трансильванский воевода Янош Хуньяди, в союзе с которым выступали господарь Валахии Влад Цепеш (Дракула) и изгнанный османами из своих владений сербский правитель Георгий Бранкович, одерживал победу за победой, овладев к концу года городами Ниш и София. На борьбу с турками поднялась Албания во главе с Георгием Кастриотом (Скандербегом). 20 сентября 1444 г. Дунай перешла уже объединенная армия крестоносцев под командованием короля Венгрии и Польши Владислава III Ягеллона и Яноша Хуньяди. Наступление на Видин — Никополь — Варну развивалось успешно. Но флот крестоносцев, собравшийся в Константинополе, не смог помешать переправе огромной османской армии из Азии в Европу. 10 ноября 1444 г. в битве близ Варны крестоносцы потерпели от турок сокрушительное поражение[2867].
Корабли де Туаси прибыли в Константинополь поздно, 24 октября 1444 г. Но весь бургундский флот смог соединиться там еще позднее — к началу весны 1445 г., когда дело крестоносцев уже было проиграно[2868]. Флот испытывал большие материальные затруднения и для пополнения запасов был вынужден вести пиратские действия, сначала — против турок. Ситуация была сложной и неопределенной. Не была известна судьба многих участников и даже вождей Крестового похода. Какую-то информацию об этом надеялись получить в Трапезунде, крупном центре международной торговли. И тогда в марте 1445 г., как только открылась навигация, кардинал-легат Кондульмер направил к трапезундскому императору Иоанну IV посла, Валеран Ваврин присоединил к посольству и своих представителей — переводчика с греческого языка Жака Галлуа и трех рыцарей. Посольство отплыло на бургундской каравелле, взявшей по пути следования разные товары для сбыта. Каравелла вела и пиратские действия, захватив, например, две барки (одну — груженную рыбой, другую — зерном), принадлежавшие итальянскому купцу Перчивале делла Порта и его братьям. Посольство находилось в Трапезунде до конца августа 1445 г.[2869]
Между тем Ваврин разделил свой флот на два отряда. С одним из них он отплыл к устью Дуная, чтобы получить сведения о планах Хуньяди по ведению боевых действий против османов и подобрать, если бы он их обнаружил, оставшихся после разгрома при Варне крестоносцев. Другой отряд (три галеры и одна галеотта) был послан во главе с де Туаси в Трапезунд. Встреча эскадр была назначена в Каффе. Отрядде Туаси отплыл в Черное море 8 апреля 1445 г. По пути он захватывал как турецкие, так и греческие суда[2870]. Три его галеры сожгли некий замок Опуо, который Н. Йорга и Э. Брайер идентифицировали как порт Иней[2871]. В 1404 г. город и замок Иней принадлежали греку Мелиссину, даннику Тимура, хотя там проживали и греки и турки[2872]. В 40-х гг. XV в. Иней уже полностью находился в руках османов, так как его разгром не вызвал протестов со стороны трапезундского императора, милостиво принявшего бургундцев. Правда, в ответ на упрек императора, что бургундцы нападали на греков, де Туаси ответил, что имел приказ «воевать против всех схизматиков», не подчинявшихся папе. Оправдание вряд ли убедительное даже для католика после Флорентийского собора… Захваченными в плен рабынями де Туаси рассчитывался по задолженности в 260 дукатов в Трапезунде на содержание галей. Пять рабынь были проданы им и его компаньоном за 164 дуката[2873]. От Трапезунда галеры отправились к Кавказскому побережью, и Жоффруа де Туаси пытался захватить новую добычу в порту Вати (Батуми), принадлежавшему правителю Гурии (Гуриели), вероятно, признававшему вассальную зависимость от Трапезундской империи[2874]. Попытка закончилась разгромом бургундского десанта, ранением и пленением предводителя в мае 1445 г.[2875] Галеры прибыли в Каффу, где вся история была рассказана Ваврину. Последний отправил одного из капитанов госпитальера Реньо де Конфида с тремя галерами в Трапезунд к императору, чтобы просить его «именем Бога и его милостью» послать в «Грузию» людей, дабы узнать о судьбе де Туаси, и, если он окажется жив, то ради любви к его государю (pour l'amour du prince a qui il estoit), бургундскому герцогу, сделать так, чтобы он был возвращен[2876]. Иоанн IV охотно откликнулся на эту просьбу, и де Туаси был отпущен при условии, что бургундцы не будут нападать на Гурию. Он с почетом был принят Иоанном IV и получил от него хороший подарок[2877]. Нота генуэзцев бургундскому герцогу от 24 сентября 1445 г. приводит как будто иную версию освобождения де Туаси: этому способствовал генуэзец Джироламо ди Негро[2878]. Однако кажущееся противоречие легко устраняется: ди Негро — великий месадзон, затем — протовестиарий Трапезундской империи[2879]. Следовательно, освобождение де Туаси воспоследовало из-за действий трапезундского правительства. Эпизод, рассказанный в хронике Ваврина, весьма интересен и как свидетельство влияния Трапезундской империи в Гурии, и как указание на первые прямые контакты империи Великих Комнинов с бургундцами. Иоанн IV решил не вступать с ними в конфликт, обеспечить их поддержку в борьбе с общими врагами — турками и генуэзцами. Первые контакты с доверенным лицом бургундского герцога могли быть плодотворными.