Политическая ситуация в регионе усложнилась в 1225 г. в результате вторжения в Ирак, Грузию и Великую Армению хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны (1220–1231). Султан Джалал ад-Дин попытался консолидировать бывшие хорезмийские владения в Ираке и Азербайджане, расширить их за счет соседей (в частности, Грузии и аййубидских территорий в Сирии) и тем самым создать заслон для продвижения монголов в Западный Иран, Ирак и Сирию[2984].
Пока Джалал ад-Дин был занят войнами с Грузией и Аййубидами Сирии, Ала ад-Дин Кай-Кубад оказывал ему активную поддержку[2985]. Джалал ад-Дин разгромил Грузию в ходе нескольких кампаний 1226–1228 г. и овладел всей восточной частью страны[2986], а также значительно потеснил Аййубидов. Кроме того, Хорезмшах, подстрекаемый Ала ад-Дином Кай-Кубадом I, нанес также чувствительные удары по мусульманским понтийским эмиратам. В 1226 г. хорезмийцы совершили опустошительный набег на Кемах и Эрзинджан, а осенью 1228 г. хорезмийцы разграбили окрестности Эрзерума[2987].
О том, каково было место Великих Комнинов в этих коллизиях между Сельджукидским Румом, Аййубидами, Грузией и малыми тюркскими государствами Понта — известно не много. Участие Трапезунда в описанных событиях реконструируется лишь гипотетически на основе параллельного прочтения восточных источников, с одной стороны, и «Синопсиса чудес св. Евгения» Иоанна Лазаропула, а именно его знаменитого рассказа о нападении «Мелика» на Трапезунд — с другой[2988].
По сообщению Иоанна Лазаропула, трапезундский император Андроник I Гид (1222–1235) в 1223 г., «во второй год правления» (т. е. вскоре после восшествия на престол) возобновил с сельджуками мирный договор 1214 г., причем обе стороны поклялись не нападать друг на друга[2989]. По всей видимости, со стороны сельджуков выступал в переговорах царевич (malik, Μελίκ) Гийас ад-Дин Кай-Хусрав, сын султана Ала ад-Дина Кай-Кубада I, который, возможно, уже к 1223 г. являлся наместником отца в Понтийском регионе[2990].
Интересно, что в том же 1223 г. (в 620 г. X. = 4 февраля 1223 — 23 января 1224 г.) малик Эрзерума Мугис ад-Дин Тугрул-шах заключил союз с грузинскими Багратидами. Тугрул-шах женил своего сына Давуда на грузинской царице Русудан (1222–1245). Причем, отметим, что Тугрул-шах предварительно крестил своего сына по требованию невесты — факт беспрецедентный в истории ближневосточного ислама[2991].
Багратиды были давними союзниками Великих Комнинов, которым они помогли еще в 1204 г. утвердиться в Трапезунде. Тугрул-шах, возможно, также находился в дружественных отношениях с Великими Комнинами. Возможно и то, что Андроник I Гид, недовольный только что подтвержденной зависимостью от сельджуков, обращает свой взор на противников Икония на мусульманском Понте и в Закавказье.
Не исключено, что именно союз Андроника I Гида с мусульманской антисельджукской коалицией стал причиной трапезундско-сельджукского столкновения, зачинщиками которого были синопские тюрки. Некий Раис Хадим (или Хетум Раис? — Έτούμης ύ Ταΐσης), являвшийся, вероятно, сельджукским комендантом в Синопе, захватил и разграбил шедшее из Херсона в Трапезунд судно, которое везло в метрополию государственный налог с заморских провинций Великих Комнинов[2992]. Находившиеся на борту греки во главе с неким Алексеем Пактиаром, высокопоставленным чиновником (архонтом димосия)[2993], также попали в плен. Захват трапезундского корабля скорее всего произошел в 1225 г., о чем свидетельствует арабский историк Мухаммад Хамави, сообщивший о пленении сельджуками некого Алексея, «ромея»[2994].
Эта дерзкая акция синопцев привела к полномасштабной греко-сельджукской войне. Трапезундцы высадились в Карусе (современный Герзе) в 48,5 км от Синопа[2995] и, вероятно, оттуда атаковали сам Синоп. Нападение греков было удачным, они вернули корабль, деньги и пленников[2996]. Более того, судя по сообщениям арабского хрониста Ибн ал-Асира, грекам удалось закрепиться в Синопе на какое-то время; трапезундская оккупация Синопа, возможно, длилась несколько лет — с 1225 по 1228 г.[2997]
Следует отметить, что именно на период греко-сельджукских столкновений за Синоп (между 1225 и 1228 гг.) приходится обращение понтийских мусульман (а с ними, возможно, и трапезундцев) за помощью к Аййубидским маликам Сирии и Грузии. В частности, косвенным подтверждением союза между Трапезундом и Грузией является то обстоятельство, что в период хорезмийско-грузинских войн в составе грузинского войска находились отряды, присланные Великими Комнинами. Источники упоминают среди грузинского воинства в 1228 г. отряды лазов и «джанит» (в тексте «jänlt»)[2998]. Под «джанит», вероятно, подразумевались трапезундские греки, поскольку в мусульманских источниках XIII в. это именование прилагалось исключительно к территории Трапезундской империи и ее подданным[2999]; под «лазами» следует понимать те лазские военные отряды, которых Иоанн Лазаропул назвал «соратниками» (συμμάχοι) Андроника I Гида из Сотирополя[3000] и Лазики (т. е. комниновской фемы Великая Лазия) и чью храбрость он отметил (θυμομαχούντες)[3001].
Таким образом, понтийские мусульманские эмираты, Трапезундская империя, Аййубиды Сирии и Грузия оказались под нарастающим военным давлением двух наиболее могущественных государей региона — Ала ад-Дина Кай-Кубада I и Джалал ад-Дина Хорезмшаха — и проигрывали в этом противостоянии.
Однако чрезвычайное усиление хорезмийцев изменило позицию Кай-Кубада I — он осознал, что очень скоро взамен конгломерата конфронтирующих с ним государств он может получить на своих восточных границах консолидированную державу во главе с одним из лучших полководцев эпохи. Переговоры о совместных антихорезмийских действиях между Грузией, Сельджуками, Аййубидами Сирии и Киликийской Арменией начались уже в 1227 г.[3002] Противоречия между участниками антихорезмийского альянса перевешивались более существенными соображениями: необходимо было остановить экспансию хорезмшаха.
Воспользовавшись наметившимся сближением с Аййубидами и Грузией, Ала ад-Дин Кай-Кубад І весной или летом 1228 г. неожиданным броском занял Эрзинджан и Кемах. Вслед за этим сельджуки покорили Кугунийу, в которой укрылся Музаффар ад-Дин Мухаммад[3003]. А затем, летом или осенью 1228 г., сельджукские войска, наращивая успех, отбили у греков занятые ими земли в Синопском регионе, о чем сообщили два арабских хрониста Ибн ал-Асир и Шихаб ад-Дин Насави[3004].
После столь энергичного прорыва сельджуков в Понтийскую область Рукн ад-Дин Джахан-шах, правитель Эрзерума, желая избежать участи Мангуджаков и греков в Синопе, решительно берет сторону хорезмийцев: в 1229 г. он отправил послов к Джалал ад-Дину с формальным изъявлением покорности, а в начале 1230 г. сам явился в ставку своего нового покровителя[3005]. Судя по косвенным данным, в 1229 или 1230 г. Андроник I Гид вслед за Рукн ад-Дином Джахан-шахом также пошел на сближение с хорезмийцами[3006].
Акция правителя Эрзерума окончательно разрушила хрупкий союз между Джалал ад-Дином и сельджуками Рума. Султан Ала ад-Дин форсировал оформление военного союза, объединившего сельджуков, Аййубидов и франко-армянские отряды из Киликийской Армении, равно как и ряд мелких сирийских и анатолийских князьков и туркменских кочевых предводителей[3007].
7–10 августа 1230 г. (25–28 рамазана 627 г. X.) союзники встретились с хорезмийцами в долине Йасы-Чаман[3008]. В сражении на стороне хорезмийцев участвовал со своим войском эрзерумский эмир Рукн ад-Дин Джахан-шах. Итогом сражения был разгром хорезмшаха Джалал ад-Дина и его бегство из Анатолии. Часть рассеянных после разгрома в Йасы-Чаман хорезмийцев нашли убежище на трапезундской территории[3009]. По свидетельству Бар Эбрея, отряд в 1500 всадников по пути в Трапезунд погиб, сорвавшись с гор[3010]. Через год Джалал ад-Дин, в одиночестве уходивший от охотившихся за ним монголов, бесследно исчез в Курдистане[3011]. Сразу после разгрома хорезмшаха Ала ад-Дин Кай-Кубад I занял Эрзерум. Причем в захвате Эрзерума участвовали бывшие союзники Рукн ад-Дина Джахан-шаха аййубидский малик Ашраф и его братья[3012].
Сразу после битвы, вероятно, в том же 1230 г. Ала ад-Дин Кай-Кубад I попытался развить свой успех и покончить с Трапезундской империей, нанеся удар по самой столице — Трапезунду. Подробности об этом походе сообщает Иоанн Лазаропул. Во главе армии вторжения, по всей видимости, находился царевич Гийас ад-Дин Кай-Хусрав (μελικ Лазаропула). В кампании, возможно, принял также участие новый союзник сельджуков, один из братьев малика Ашрафа — Шихаб ад-Дин Гази (Σααπατίνης у Лазаропула