Это провокационное высказывание Шмидта можно, вероятно, объяснить тем впечатлением, которое осталось у него незадолго до этого от главы СССР. По-человечески они стали ближе друг другу во время государственного визита лидера советского государства и партии в ФРГ в начале мая 1978 года. Во время пребывания Брежнева в Гамбурге, в родном городе Шмидта, канцлер пригласил его к себе на обед в Гамбург-Лангехорн. Коммунист Брежнев увидел дом канцлера, который поразил его не роскошью, а скромностью. Дом из красного кирпича был настолько невелик, что только после пристройки к нему обеденного зала здесь стало возможно соответствующим образом принять высоких гостей. Дом Шмидта отличала скандинавская мебель, кирпичный камин и небольшой домашний орган. «Квартира человека, который родился в стесненных обстоятельствах и который отказывает себе в том, чтобы раздвинуть свои личные рамки», — так в 1970-х годах один журналист прокомментировал быт главы правительства ФРГ.
После аперитива — пили польскую водку — Шмидт показал гостям свой дом. В гостиной правитель Советской империи с интересом рассмотрел полное собранно сочинении Карла Маркса. Потом канцлер показал Брежневу свой исключительно скромный, небольшой рабочий кабинет, который был забит книгами до самого потолка. Здесь в буквальном смысле слова теснились Шмидт, Брежнев, Геншер, Громыко и два переводчика. Когда стороны обсуждали взаимные геополитические претензии, они использовали глобус, находящийся в кабинете. Когда после упоминания о немецко-китайских контактах Брежнев заговорил о «захвате в клещи» Советского Союза, канцлер положил один палец на Бонн, а другой на Пекин, и сухо спросил: «Не далековато ли для клещей, господин генеральный секретарь?» Смех разрядил обстановку и разговор продолжился. Потом все прошли в столовую, чтобы отобедать в узком кругу. За столом не было даже хозяйки дома Локи Шмидт. «Пообедайте в мужском кругу», — сказала она по-хозяйски решительно и по-протокольному корректно в ответ на просьбу советского посла Валентина Фалина присоединиться к обеду.
Пребыванием в Гамбурге завершился государственный визит, во время которого русские и немцы достигли доверия на личном уровне, но не смогли приблизиться к решению конкретных вопросов. Шмидт хотел говорить о своих опасениях касательно размещения современных советских ракет СС-20. Это оружие с тремя боеголовками и дальностью действия более 5000 километров должно было заменить старые образцы, снабженные одной ядерной боеголовкой и меньшей дальностью поражения. Новые военные ядерные установки могли быть размешены за Уралом, но при этом ФРГ попадала в зону их действия. Одновременно с этим сами установки находились вне зоны действия ядерного оружия НАТО, размещенного в Европе, СС-20 могли быть выведены из строя только американскими межконтинентальными ракетами. Канцлер опасался, что теперь СССР при определенных обстоятельствах сможет оказывать давление на Западную Европу и ФРГ. Баланс сил в Европе сильно пошатнулся благодаря СС-20.
Брежнев в свою очередь во время визита выразил свои пожелания Западу в вопросах разоружения. «Договоримся об отказе производить и размещать новые системы оружия массового уничтожения. Благодаря обоюдным соглашениям мы исключим возможность того, что в мире появится нейтронное оружие», — требовал Брежнев. Он изображал Европу как сообщество народов, которому угрожает повое изобретение американской военной промышленности — нейтронная бомба. Новое оружие было разработано как боеголовка для ракет меньшей дальности. После взрыва излучение убивает людей, но оставляет неповрежденными военное оборудование и здания, которые через некоторое время становятся неопасными, в отличие от зараженных радиацией после ядерного взрыва.
Брежнев оказался сложным гостем, состояние его здоровья в то время уже внушало опасения. Официальный прием из-за усталости советского лидера пришлось прервать. Во время обсуждения ракет средней дальности канцлер настолько рассердил Брежнева своими аргументами, что тот от ярости сорвал со стола карты, при помощи которых канцлер объяснял положение дел. На этом фоне личный визит Брежнева в дом Шмидта в Гамбурге выглядел исключительно красиво и гармонично. Заключительное коммюнике не заявляло о конкретных результатах, а лишь сообщало, что: «В первый раз в заключенном между Востоком и Западом соглашении принято решение, обе стороны считают важным, что никто не стремится к военному превосходству и для обороны достаточно приблизительного равенства и паритета». Для Гельмута Шмидта, «честного посредника» между Западным и Восточным блоками, это было успехом, пусть даже суровую реальность «холодной войны» едва ли можно было изменить при помощи подобных красивых формулировок. Его обязательства были признаны. «Шмидт был сложным, но вместе с тем разумным политиком. У меня постоянно складывалось впечатление, что он хорошо понял, что непременно нужно искать с Советским Союзом соглашения, приемлемые для обеих сторон», — так оценивал канцлера советский министр иностранных дел Андрей Громыко.
По другую сторону проблем вооружения в эпоху «холодной войны» обе стороны вполне успешно достигали консенсуса, например, во время визита Брежнева в Бонн советские и немецкие политики договорились о экономическом сотрудничестве — советский природный газ в обмен на немецкие стальные трубы. Проект был рассчитан на 25 лет. Логика «холодной войны» и «политики разрядки» базировалась на шатком, но сохранявшемся равновесии между угрозами и предупреждениями и сотрудничеством. Следовательно, обе стороны хорошо понимали, что зависят друг от друга и в военной, и в экономической сферах. Именно это понял Гельмут Шмидт и постарался превратить это понимание в политический курс.
В отличие от США, западноевропейские партнеры склонялись к тому, чтобы последовать за немецким канцлером по этому пути. Это стало очевидно в 1978 году, когда на повестке дня стояли государственный визит Джимми Картера и мировая экономическая встреча на высшем уровне в Бонне. Отношения с Картером все еще были натянутыми, главными проблемами были «политика разрядки», мировая экономика и соблюдение прав человека. В последнее время добавилась еще одна проблема: Картер объявил о начале производства нейтронного оружия, Шмидт поддержал его. Из-за этого отношение части СДПГ к канцлеру сильно испортилось. В апреле 1978 года Картер, не проконсультировавшись со Шмидтом, ревностным защитником нового оружия, заявил, что нейтронное оружие временно производиться не будет, а будет обсуждаться на переговорах о разоружении.
Несмотря на все различия, во время государственною визита с обеих сторон звучали заверения в немецко-американской дружбе. Канцлер и президент посетили базу войск США в ФРГ и родственников военнослужащих и Висбадене, где был организован грандиозный немецко-американский праздник. Последовал обязательный визит президента США в Берлин. Тот факт, что Шмидт сопровождал Картера, для восточногерманских политиков было словно бельмо на глазу. Для них Западный Берлин не был частью ФРГ, а присутствие Шмидта они расценивали как иллюстрацию политических притязаний Западной Германии на их часть города. На транзитных пунктах пограничники ГДР обслуживали транспортные средства из рук вон медленно, возвращение было очень затруднено из-за хаоса уличного движения.
Между тем канцлер с президентом ехали вниз по улице Курфюрстендамм в открытой машине, их приветствовали 150 000 ликующих жителей Берлина. Картина была известной, но очень показательной: западные политики и население Берлина плечом к плечу во вражеском окружении. Люди праздновали собственное признание свободы, ведь в Берлине у этой свободы были границы. Когда жители спросили Картера, как долго еще будет стоять стена, он ответил: «Этого я не знаю. Надеюсь, что придет день, когда она будет снесена. Мне жаль, что я не могу дать вам другой ответ, но такова реальность».
В последующие дни интерес немцев, а также мировой общественности, был снова прикован к Бонну. Главы правительств семи важнейших основных индустриальных стран встретились в столице ФРГ Гельмут Шмидт был хозяином и в то же время одним из ведущих лиц на переговорах. С гордым и сияющим лицом 16 июля 1978 года он смотрел на прибытие высоких гостей во дворец Шаумбург. Гости прибывали по одиночке, канцлер приветствовал вновь прибывших, общаясь на хорошем английском. В резиденцию канцлера прибыли японец Такео Фукуда, британец Джеймс Каллаган, итальянец Джулио Андреотти, канадец Пьер Трюдо, президент США Джимми Картер и, наконец, президент Франции Жискар д’Эстен. Все шло замечательно, и канцлер радостно поприветствовал своего французского друга: «Приятно видеть Вас, Валери, посмотрите, какую прекрасную Вы привезли погоду».
Обсуждение экономических вопросов Шмилт организовал искусно и эффективно, результаты должны были быть многообещающими: США обязались повысить цену на мировых рынках на добываемую в ФРГ нефть, японцы пообещали открыть свой рынок для импорта, немцы — стимулировать свою экономику путем снижения налогов, чтобы дать импульс развитию мировой экономики. Но самое успешное постановление этой экономической встречи практически не имело отношения к экономике: было решено противопоставить советским ракетам СС-20, угрожающим Западной Европе, собственное современное оружие. Этот известный, но спорный план, позже был назван «довооружение».
Во время этой экономической встречи на высшем уровне Гельмут Шмидт находился в зените своей популярности. Весь мир наблюдал, как он постепенно сделал Западную Германию ведущей экономической и политической державой. В войне сверхдержав ФРГ стала посредником. Шмидт трезво понимал новое немецкое самосознание: «Мы не сверхдержава, мы — государство средней величины, такими и хотим остаться. С другой стороны, нам нет никакого смысла влезать в шкуру лилипута».
Возрастающее значение ФРГ на мировой арене обозначилось также на встрече стран «четверки» на острове Гваделупе в январе 1979 года. Французы, британцы и американцы пригласили канцлера ФРГ, чтобы обсудить военно-стратегическое положение в Европе. В первый раз глава немецкого правительства фактически сравнялся статусом с руководителями стран-победительниц во Второй мировой войне. Речь шла о воплощении плана «довооружение», об ответе на размещение советских ракет СС-20. Картер предложил разместить в ФРГ ракеты средней дальности. После чего вооружение НАТО крылатыми ракетами «Першинг» было решенным делом. Канцлер предложил размещать новое ядерное оружие не только на территории Западной Германии, но рассредоточить его по многим европейским странам. Эта идея нашла поддержку у всех присутствующих, а план размещения нового оружия был назван «двойное решение» НАТО, поскольку «довооружение» было совмещено с идеей о переговорах со странами соцлагеря. Советский Союз был проинформирован о том, что это решение будет пересмотрено, если переговоры об ограничении СС-20 будут результативны. Однако СССР в ультимативной форме заявил, что переговоры могут быть проведены только в том случае, если Запад откажется от «довооружения».