.
Отдельные исследования немецких ученых по интересующей нас теме продолжали выходить и в 40–70-е гг. XX в. Определенную ценность в этом ряду представляет посмертная публикация книги У. фон Хасселя, которая посвящена личности и деятельности Пирра. Примечательно, что автор был не историком, а профессиональным дипломатом, бывшим консулом Германии в Барселоне, казненным нацистами по обвинению в заговоре против Гитлера.
По вполне понятным причинам видное место в книге У. фон Хасселя занимают вопросы дипломатии. При этом свое изложение он чередует с экскурсами в события Средних веков и Нового времени. Так, повествуя о геополитическом значении Адриатики, У. фон Хассель приводил примеры борьбы венецианцев с турками, Наполеона с англичанами и т. д.[315]
Работа У. фон Хасселя начинается с рассмотрения обстановки в эллинистическом мире после смерти Александра Великого, затем автор переходит к рассказу о личности Пирра. Как дипломат, У. фон Хассель большое внимание уделял разного рода договорам и соглашениям, в частности договору Рима с Карфагеном[316]. Рассматривая итоги битвы при Беневенте, У. фон Хассель приходит к парадоксальному выводу: «битва закончилась в лучшем случае благоприятной для Рима ничьей»[317]. Поскольку это по своей сути научно-популярное сочинение, здесь можно встретить все анекдоты и небылицы, посвященные Пирру. Какая-то критика источников при этом полностью отсутствует. К научно-популярному жанру данную работу позволяет отнести и то, что в ней полностью отсутствуют ссылки на источники и современную историческую литературу.
Опубликованная в 1954 г. статья видного немецкого антиковеда Г. Берве посвящена интереснейшему сюжету — государственно-правовому положению Пирра на Сицилии. Исследователь справедливо отметил, что здесь статус Пирра отличался как от его статуса в Италии, так и в Эпире[318]. Решающим моментом для понимания положения Пирра на Сицилии, считает Г. Берве. может служить то, как Пирр был принят сицилийцами и как он себя вел по отношению к ним. Призыв Пирра на остров исходил якобы не от правителей городов, а от их политических противников, которые пытались с его помощью освободить Сицилию и от карфагенян, и от местных тиранов. Если у себя на родине Пирр являлся племенным царем, власть которого была ограничена, то на Сицилии его власть представляла собой типичную эллинистическую монархию. Поэтому, согласно Г. Берве, он посягнул на внутреннюю автономию городов (чего Пирр не делал в Италии), не заботясь о законах и позволяя злоупотреблять положением своим придворным[319]. Результатом и было скорое крушение господства Пирра на Сицилии.
Определенную черту под всеми предшествующими исследованиями истории Пирра подвела статья Д. Кинаста об эпирском царе в «Реальной энциклопедии». Ценность данной работы, на наш взгляд, заключается в том, что в поле зрения автора оказалась практически вся имеющаяся на тот момент научная литература по истории Пирра. Важно также то, что Д. Кинаст впервые принял в расчет и некоторые экономические факторы, имеющие отношение к западному предприятию эпирского царя. Так, он отметил, что между Сиракузами и молосским царем Алкетой I существовали торговые связи[320], а своим походом на Запад Пирр открыл для Эпира италийскую торговлю[321]. Сжато, но достаточно емко Д. Кинастом были рассмотрены практически все вопросы, связанные с историей Пирра, начиная от царской генеалогии до обзора всех сохранившихся изображений эпирота. Касаясь переговоров Пирра с римлянами, Д. Кинаст четко обозначил все версии, представленные в источниках, а также резюмировал взгляды историков, писавших на эту тему[322].
В отличие от других ученых, называвших Пирра авантюристом и кондотьером, Д. Кинаст попытался дать объективную оценку политике и личностным качествам царя. Для него Пирр не только выдающийся полководец, но и человек высокой культуры, собравший у себя при дворе таких людей, как историк Проксен, поэт Леонид из Тарента[323] и др.
Просопографическое направление в изучении истории Пирра представлено обстоятельной работой Ф. Зандбергера[324]. В его труде в алфавитном порядке приведены имена всех людей, которые были так или иначе связаны с Пирром (всего 122 личности, в том числе и мифические персонажи).
Недостатки просопографического метода известны: используя его, не всегда удается избежать повторов, могут остаться неохваченным некоторые проблемы и т. д. Вместе с тем книга Ф. Зандбергера вполне способна служить как справочное издание, тем более что понимание деятельности многих из упомянутых здесь людей помогает полнее раскрыть образ самого Пирра, лучше понять его политику. Каждая из статей в работе Ф. Зандбергера снабжена ссылками на источники и соответствующую научную литературу. При этом укажем, что некоторые биографии, например Кинея и Милона, являются, в сущности, оригинальными самостоятельными исследованиями.
В монографии Я. Зейберта, посвященной династическим связям в период эллинизма, имеется раздел и о матримониальной политике Пирра. Говоря о браке эпирского царя с Антигоной, исследователь попытался доказать, что Пирр всегда сохранял теплые чувства к своему названному отцу Птолемею I (отчиму Антигоны), но политические связи с Египтом были не настолько сильны, чтобы Пирр мог рассматриваться как представитель Птолемея в Греции или кондотьер на его службе[325]. Остальные браки, с точки зрения Я. Зейберта, заключались Пирром по чисто политическим мотивам: так было с женитьбой царя на Ланассе, дочери Агафокла, Биркенне, дочери иллирийского царя Бардилия, а также дочери царя пеонов. Изучив вызывающий споры историков пассаж Юстина, в котором говорится об имевшей место женитьбе Пирра на дочери Птолемея Керавна, Я. Зейберт пришел к выводу, что подобный брак был вполне возможен, ибо отвечал интересам обеих сторон[326].
В 1980–1990-е гг. немецкие антиковеды не создали ни одного монографического труда по истории Пирра. Объектом их исследований стали некоторые частные, но при этом важные вопросы, например, вопросы, касающиеся легитимации и сакрализации власти Пирра. В данной связи хотелось бы назвать статью С. Люке о монетной пропаганде Пирра, а также раздел в монографии У. Хюттнера, посвященный отношению Пирра к культу Геракла.
В статье С. Люке рассматривается один из типов монет, которые чеканил Пирр во время своей западной кампании. На аверсе этого типа изображен профиль молодого человека в шлеме, на реверсе — женщины, сидящей верхом на гиппокампе[327] и держащей в правой руке щит. На реверсе имеется надпись ΒΑΣΙΛΕΩΣ ПТРРОТ. Как полагает С. Люке, подобные монеты должны были служить средством идеологической пропаганды, представляющей Пирра вторым Александром, ведущим борьбу с варварами на Западе под знаменем панэллинизма[328].
В монографии У. Хюттнера, посвященной образу Геракла в политической жизни греков, содержится раздел о роли Геракла в мифологической генеалогии Пирра. По мнению историка, несмотря на то что в генеалогическом древе Эакидов идущая от Ахилла мифологическая линия присутствовала уже в VI в. до н. э., Пирр во время западной кампании (и особенно во время экспедиции на Сицилию) начинает активно обращаться и к образу Геракла[329]. У. Хюттнер привел самые разнообразные свидетельства, указывающие на связь Пирра с культом Геракла и на то, что этот культ использовался эпиротом в пропагандистских целях.
Еще одним исследованием, на которое стоит обратить внимание, является статья Г. Зоннабенда. В ней автор подверг критике утвердившееся в ряде работ суждение о том, что после вторжения Пирра в Италию римляне постоянно испытывали некий «страх с Востока» — угрозу нового вторжения в Италию со стороны эллинистических государств; этот страх якобы оказал влияние на всю последующую внешнюю политику Рима, вызвав превентивные войны с эллинистическими монархами. Г. Зоннабенд пришел к выводу, что тот положительный образ Пирра, который сложился в римской литературе, едва ли позволяет так думать. К тому же знакомство римлян с утонченной дипломатией К инея не могло не вызвать у них чувство уважения и даже восхищения[330].
Итак, завершая обзор немецкой научной литературы по истории Пирра, можно прийти к следующему заключению. Основная масса трудов по соответствующей теме была опубликована в период с середины XIX по первые десятилетия XX в. И хотя на протяжении XX в. отдельные работы, посвященные различным аспектам политики Пирра, продолжали появляться, фундамент исследований был заложен ранее. На основе широкого круга источников немецкими антиковедами была реконструирована история Пирра, тщательно проанализирована источниковая база, а также намечены главные направления дальнейших исследований в данной области.
Англо-американская историография
В отличие от немецкой историографии с характерным для нее пристальным вниманием к выдающимся личностям античной эпохи, англо-американские ученые не создали сколько-нибудь значимого исследования по истории Пирра.
Первой работой на английском языке, посвященной жизни и деятельности царя Пирра, является научно-популярная книга американского профессора Дж. Эббота