Пытаясь примирить Христа и Евангелие с наукой и философией своего времени, гностики отвергли и явление Христа, и его свершения – и утратили благую весть. Они толковали образ Спасителя в свете идей, пленивших умы просвещенных людей эпохи. Но попытка привязать Евангелие к новейшим человеческим теориям обречена на провал. Ничто в истории не может быть мимолетнее новейших теорий, что процветают среди просвещенных, – и новые поколения отбрасывают эти теории прежде всего.
Обзор гностицизма
И если бы гностикам удалось восторжествовать, христиане утратили бы свое бесценное наследие, полученное от иудаизма; ясная весть, которую христианство явило всем, зачахла бы в спорах горстки избранников; а Христос – совершенный человек, второй Адам, – утратил бы этот образ, затерявшись среди многих богов мистериальных религий.
Ортодоксальным христианам было очень тяжело сражаться с гностиками. Те уверяли, будто обладают тайными знаниями. Христос, говорили они, в свое время передал эти знания их учителям и скрыл его от ослепленных материей иудеев, основавших Церковь. Если же эта цепочка аргументов не приводила к желаемому итогу, гностики, стремясь отстоять свою правоту во что бы то ни стало, апеллировали к особому откровению с Небес.
И все же христиане изгнали гностическую ересь, а со временем прояснили и свои ортодоксальные убеждения. И лучшее изложение верований ранних христиан – апостольский Символ веры, который и по сей день повторяют по воскресеньям во многих церквях.
Несмотря на название Символа, апостолы его не писали: впервые он появился как исповедание веры при крещении в Риме II столетия. Его раннюю версию ученые называют Староримским Символом веры:
Верую в Бога Всемогущего,
И в Иисуса Христа, единородного Сына Божия, Господа нашего,
Рожденного от Духа Святого и Марии Девы,
Распятого при Понтии Пилате и погребенного,
Воскресшего на третий день из мертвых,
И восшедшего на небеса,
И сидящего одесную Отца,
Откуда придет Он судить живых и мертвых.
И в Духа Святого,
Во Святую Церковь,
В отпущение грехов,
В воскресение плоти,
В вечную жизнь.
Символ веры определенно построен на веровании в Святую Троицу – и все же он, строго говоря, не развивает тринитарную доктрину. Нигде он не стремится объяснить триединство Бога. Его главная цель – показать, как Бог соотносится с миром и людьми.
Ответы гностицизму
Отклик на вызовы гностиков (древних и современных)
Древняя Церковь и сегодня указывает нам путь, позволяющий дать три основных ответа о духовенстве, Символе веры и каноне и гностикам, и любым другим, кто силится пересмотреть или исказить христианское мышление.
Наше духовенство – олицетворение того, что люди, возглавившие раннюю Церковь, были напрямую связаны с теми, кого сам Иисус призвал в свой ближний круг, под опеку; с теми, с кем Иисус три года странствовал и учил; с теми, кто передал весть и оставил письменные свидетельства о своей встрече с Иисусом. Отождествление с этими свидетелями – верный путь.
Наш Символ веры – это сведение в простых словах главной христианской истории и благой вести. Тертуллиан, уроженец Северной Африки; Ириней, рожденный там, где ныне Турция; и Ориген, чьим родным городом была Александрия, творили в разных местах и привлекали внимание к вопросам весьма различным, но они поразительно схожи между собой в одном – в толковании главной вести христианства: Отец послал Сына в мир, чтобы призвать, вернуть и восстановить этот мир через смерть и воскресение Сына и через непрестанную работу Духа Святого. В этом послании нет противоречий, оно ясно, понятно и открыто всем.
Наш канон – это четыре Евангелия Нового Завета, решительно принятые огромной Церковью во II столетии. Ранние отцы знали о других толкованиях природы Иисуса и отвергли их; они же приняли четыре Евангелия как источник верного впечатления об Иисусе. (Даже хороших фрагментов недостаточно, если они предстают сами по себе – их нужно выстроить в цельную историю.) Доверие к Евангелиям, написанным спутниками Иисуса – верный путь.
Во-первых, Символ утверждает веру в «Бога Всемогущего». В более поздней версии добавлено «Творца неба и земли». Тем самым Символ отвергает идею гностиков о том, что созданный мир есть зло или творение злого бога. Этот материальный мир благ и достоин того, чтобы человек пользовался им и наслаждался им.
«Нет пользы в том, чтобы стараться превзойти Бога в духовности», – так высказался Клайв Стейплз Льюис, профессор Кембриджа и автор известнейших книг, в труде «Просто христианство». «Бог никогда не предназначал человека к бытию чисто духовного создания. Именно поэтому Он через материальные вещи, хлеб и вино, влагает в нас новую жизнь. Может быть, нам покажется, что это грубо и бездуховно. Но Бог так не думает. Он создал пищу. Ему нравится материя. Он сотворил ее».
Далее Символ утверждает веру в «Иисуса Христа, единородного Сына Божия, Господа нашего, рожденного от Духа Святого и Марии Девы, распятого при Понтии Пилате и погребенного».
Многих из нас останавливала и останавливает фраза «рожденного от Марии Девы». Они не в силах поверить в рождение от девственницы. В этом есть своя ирония: ранние гностики испытывали проблемы не с Девой, а с рожденным. Для нашего современника красной тряпкой становятся слова «рожденного от Марии Девы»; гностик приходил в бешенство, слыша «рожденного от Марии Девы». Впрочем, этой фразой, как и другими, о распятии и погребении, Церковь подчеркивала свою веру в совершенную человеческую природу Иисуса.
В ортодоксальном христианстве искупление приходило не через обладание тайным знанием о духовных сферах, а через действие Бога в истории. Сын Божий вошел во время, был рожден от Девы, был распят при Понтии Пилате и был погребен. Это не гнозис – это явление Христа и все, что с ним свершилось.
И, наконец, фраза Символа «в воскресение плоти» нацелена на гностиков. Она подчеркивала, что человек целостен, а не разделен, как учили гностики, на благую душу и злое тело. Тело, говорили ортодоксальные христиане, это не бремя, которое нужно сбросить. Это дар Божий человеку и для земной, и для грядущей жизни.
Человек нуждается во спасении не потому, что заключен в теле, а потому, что сознательно выбирает поступать по собственной воле, а не по воле Божьей. Зло человека – не в его теле, а в его чувствах. Он любит неправильные вещи.
Эта привязанность столь глубока, столь укоренена в земном бытии человека, что только особенный Спаситель может освободить нас от нас же самих. Именно поэтому кафолическое христианство настаивает на том, что Ганди и все, кто согласен с ним – неправы. Людям не нужны учителя. Им нужен Спаситель.
Понимание гностицизма в наши дни
Отклик на вызовы гностиков (древних и современных)
Две аналогии помогут оценить гностические заверения об Иисусе. Первая касается исторической близости. Время написания церковных Евангелий – период от 30 до 65 лет со дней Иисуса. С чем сравнить этот временной промежуток? Скажем, с тем, как 55-летний профессор в 2010 году относится к войне во Вьетнаме, случившейся уже при его жизни, – или, например, к бывшей еще раньше Корейской войне. Он может оценить все, что читает об этих конфликтах, сравнить прочитанное с тем, что помнит сам, и с тем, что помнят его современники… И напротив, самое раннее гностическое евангелие, вероятно, написано спустя 140 лет после Иисуса (а все остальное, кроме Евангелия Фомы, намного позже). Этот период сравним с отношением нашего профессора к Гражданской войне в США. Он не помнит о ней и никак с ней не связан. К счастью, Гражданская война довольно хорошо задокументирована. Без многих отчетов, оставленных ее свидетелями, мы бы зависели от сказителей, которые и сами бы не помнили войны.
Другое сравнение сосредоточено на том, сколь трудно предложить историческое воссоздание событий и личностей. Жизнь Авраама Линкольна воссоздана в невероятном числе книг и фильмов. Как правило, они сходны во взглядах на основную линию его жизни, на семью и служение, хотя, конечно, по-разному отражают его мотивы, религиозные взгляды и черты его личности. И вдруг, как гром среди ясного неба, совершенно иная реконструкция является из вампирской мании, охватившей современную культуру. Этот плотоядный феномен предлагает самые разнообразные истолкования на широчайший, поистине нескончаемый спектр тем. Реконструкция образа Линкольна, проведенная в подобных рамках, заменяет часть согласованной истории и дополняет те элементы, которым удалось сохраниться. Интригующие фрагменты обретают новое значение. Да, Линкольн много долгих ночей страдал от бессонницы. Да, он умел владеть топором. И вот, в вампирской мифологии эти два факта влекут зловещие последствия. Даже всеобщая реконструкция толкуется очень любопытно: оказывается, рабство, как и войны вампиров, заключалось в том, что из рабов и всего народа высасывали жизненные силы ради денег (смотрите многочисленные обзоры). Книга, где Авраам Линкольн предстает охотником на вампиров – безусловно, фантазия. Но в том, что касается методологии, это – поразительно яркая аналогия того, как представлен образ Иисуса в гностических версиях. Там заменить, там дополнить… и на месте старой истории создается новая – по сути, совершенно иная.
Рекомендации к дальнейшему прочтению
Davidson, Ivor J. The Birth of the Church: From Jesus to Constantine, AD 30–312, Baker History of the Church. Vol. 1. Grand Rapids: Baker, 2004.
Hall, Christopher A. Learning Theology with the Church Fathers. Downers Grove, IL: InterVarsity, 2002.
Hurtado, Larry W. Lord Jesus Christ: Devotion to Jesus in Earliest Christianity. Grand Rapids: Eerdmans, 2003.
*Litfin, Bryan M. Getting to Know the Future: An Evangelical Introduction.