Grand Rapids: Brazos Press, 2007.
Kelly, J. N. D. Early Christian Doctrine, 5th ed. New York: Harper, 1978; London: Continuum, 2000.
Martin, Ralph P. Worship in the Early Church. Grand Rapids: Eerdmans, 1964.
Wand, J. W. C. The Four Great Heresies. London: A. R. Mowbray, 1955.
6. Владычество книгКак создавалась Библия
В начале IV столетия, в дни последнего великого гонения на христиан, устроенного в Римской империи, одного верующего на Сицилии обвинили в том, что он владел копией Евангелий, и привели к наместнику на суд.
«Откуда они? – спросил судья, указывая на книги. – Ты принес их из дома?»
«У меня нет дома, – ответил пленник, – о чем ведает Господь мой Иисус».
Вновь указав на книги, судья сказал: «Прочти их!»
Христианин открыл Евангелия и прочел: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное».
Он перешел к другому отрывку: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною».
Хватит! Это слишком! И судья велел увести пленника – на смертную казнь.
Римские чиновники начали понимать: чтобы подавить христианство, нужно уничтожить священные христианские книги. И в последнем великом гонении на христиан Священное Писание стали сжигать.
Даже в наши дни христианская вера немыслима без Библии. Библия – основа христианского благовестия и учения, христианского богопочитания, христианской нравственности. И если мы, даже окинув взглядом всю историю христианства, посмотрим, как формировалась Библия, самыми фундаментальными решениями окажутся те, что принимались в первые три века нашей эры. Священное Писание не только вдохновляло верующих, идущих на мученическую смерть. Оно было высшим стандартом для церквей, которым угрожала ересь. Если кафолическое христианство было ортодоксальным, то таковым его делала Библия, ведь любое учение непрестанно проверялось одним: что о нем сказано в Писании?
Тогда стоит спросить: а откуда у нас Библия?
Само по себе имя – Библия – предполагает, что христиане считали эти писания особенными. Иероним, переводчик из IV столетия, назвал их «Божественной библиотекой», особо подчеркивая то, что множество книг, по сути, были единой книгой. Верующие, говорящие на греческом языке, поступили так же, когда перешли от принятой прежде формы множественного числа (biblion, «книги») к форме единственного – Библия.
Иудеи уже давно столкнулись с той же проблемой, говоря о священных книгах и о Священном Писании. Это объяснит, почему в то далекое время слова Библия и Священное Писание начали обозначать для христиан одно и то же – шестьдесят шесть книг, которые, по мыслям христиан, были написанным словом Бога.
Сегодня священные книги распределены в Ветхий Завет и Новый Завет. В античном мире слово завет обозначало особые отношения двух сторон. Вспомните, как порой мы говорим о брачном завете – узах, связавших мужа и жену.
В Библии этот термин обозначает особые отношения между Богом и человеком, начатые и поддерживаемые милостью Господа Бога. Ветхий завет был заключен между Господом и Авраамом, потом – между Господом и потомками Авраама, детьми Израиля. Впоследствии мир узнал их под именем иудеев. И книги Ветхого Завета повествуют об иудеях и о том, как те почитали Бога в древности.
Ранние христиане верили, что Иисус из Назарета, обетованный Мессия, посланник Бога, заключил новый завет со своими людьми – Церковью. Новый Завет – это книги, в которых рассказано об Иисусе Христе и рождении Церкви.
В Библии две части: Ветхий Завет, который изначальные христиане наравне с иудеями считали своим, и Новый Завет, созданный первыми христианами вопреки иудеям. Ветхий Завет давал обещание; Новый Завет был его исполнением.
Особое место, которое эти книги занимают в христианстве, определяется словом канон. Слово это греческое. Изначально оно обозначало измерительный стержень или, как сказали бы мы, линейку. В конце концов это слово применили к Священному Писанию: к книгам, или перечню книг, которые Церковь выделила как авторитетные или вдохновленные Богом. Поскольку все первые христиане были иудеями, христианство всегда обладало каноном, или Священным Писанием. Сам Иисус ясно признавал Ветхий Завет как слово Божье, обращенное к человеку. «Не может нарушиться Писание, – говорил он. – Надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах» (Ин 10:35; Лк 24:44).
Иисус верил в то, что было сказано в Священном Писании; одобрял и поддерживал учение, выраженное в нем; подчинялся его заповедям и стремился воплотить в жизнь пример искупления, о котором говорилось в книгах Писания. Ранние христиане просто унаследовали то же самое отношение. Разве надежды и планы Ветхого Завета не осуществились в Иисусе? Разве в нем не воссияла заря новой мессианской эры?
Христиане, почти без исключения, приняли Ветхий Завет как свой собственный. Ранние христиане, как евреи, так и неевреи, верили в то, что в Иисусе исполнились обетования, красной нитью проходившие через Ветхий Завет. Подход к толкованию книг христиане тоже приняли в наследство от Иисуса. Александрийские иудеи читали большую часть Библии как аллегорию, стремясь найти более глубокое духовное или интеллектуальное послание под буквальным смыслом. Иные применили типологию: метод узнавания шаблонных соответствий двух образов или историй. Так, историю Иисуса можно прочесть, зная о том, что она схожа с ветхозаветным жертвоприношением – или с ветхозаветным освободителем, тем же Моисеем.
К III столетию в Церкви были мудрецы и ученые, способные защитить в аллегориях притязания христиан на Ветхий Завет. Влиятельнейшим из них был Ориген Александрийский, говоривший о разных уровнях Священного Писания:
Писания написаны Святым Духом и имеют не только открытый смысл, но и некоторый другой, скрытый от большинства… Духовный смысл закона известен не всем, а только тем, кому подается благодать Святого Духа в слове премудрости и знания.
Стоило христианам заговорить об аллегории, и язычники, нападавшие на веру, приходили в бешенство, ведь их доказательства зависели от принятия Ветхого Завета за чистую монету. Впрочем, этот подход оставался популярным и позволил Оригену и другим верующим найти под оболочкой Ветхого Завета христианскую весть.
Сохранив для себя Ветхий Завет, христиане еще не до конца решили, какие книги в него включат. До наших дней они расходятся в вопросе о том, вносить ли в перечень книг Ветхого Завета так называемые апокрифы – или изъять их. Этот термин относится к двенадцати или пятнадцати книгам – в зависимости от того, как их группировать. Они приняты Римско-Католической и Восточной Православной Церковью и отвергнуты большинством протестантов.
Некоторые иудеи принимают перечень, в который входит типичный протестантский канон из 39 книг. Ученые часто приводят этот пример как более типичный для палестинских иудеев. Они свели эти книги в группы и распределили их по трем категориям: Закон, Пророки и Писания. Тройная структура этого развивающегося канона может объяснить, почему Иисус ссылался на закон Моисея, на пророков и на Псалтирь (первая книга Ктувим, Лк 24:44). Большинство ученых считает, что Иисус цитировал только книги этого малого канона, который часто, но, вероятно, ошибочно именуют «Палестинским».
Греческие переводы Ветхого Завета включают и книги древнееврейского канона, в число которых входят и дополнительные. Протестанты по традиции именуют эти книги апокрифами, или, в более общем плане, второканоническими книгами. Эти переводы, и прежде всего Септуагинта, весьма повлияли на то, что апокрифы распространились очень широко. На греческий язык Ветхий Завет переводили в Александрии, и большой канон, состоящий из древнееврейского канона и апокрифов, был назван «Александрийским».
Ранние христиане расходились во мнениях по вопросу апокрифов. На Западе Августин, влиятельный и прославленный епископ Гиппона, принял апокрифы как часть канона Священного Писания. В XVI столетии, в дни Реформации, большинство протестантов их отвергли и изъяли, а Римско-Католическая Церковь, вслед за Августином, их приняла, – и это различие сохранилось по сей день.
Впрочем, изначально христианами в вопросах веры правил не только Ветхий Завет. Во время земной жизни Иисуса с ними было Слово, ставшее плотью, а после земной смерти Иисуса христиан наставляли апостолы. Апостольскую весть, и переданную из уст в уста, и записанную, почитали и принимали как волю Господа Иисуса, несомненно достойную доверия, и это отражено во всей раннехристианской литературе.
В апостольский век на собраниях часто читали послания от спутников Господа. Некоторые из этих посланий явно намеренно предназначались для чтения в то время, когда богослужение совершалось публично, – и, возможно, их читали наряду с какой-либо частью Ветхого Завета или же с некоей проповедью.
Церкви полагались и на рассказы о жизни Господа Иисуса. Первые Евангелия были написаны только в 60–70 годах нашей эры, но их содержание и прежде было отчасти доступно в письменной форме. Лука говорит, что многие пытались оставить послания и рассказать о событиях в жизни Иисуса.
И теперь вопрос: как из этого непрестанно возрастающего корпуса христианской литературы были выделены – как Священное Писание – те двадцать семь книг, что известны нам под именем Нового Завета? Как и когда они перешли границу – и из книг, считавшихся просто важными и пусть даже авторитетными, стали восприниматься как священные и даже как слово Божье? Если выразить это проще, как они стали каноническими?
Тому способствовал ряд причин – и внутренние черты образа жизни развивающихся церквей, и внешние угрозы Евангелию, вызванные историческими событиями и влиянием язычников.