Тем временем бургунды поселились в долине Роны, франки постепенно распространились по всей Северной Галлии, а англы, саксы и юты вторглись в Британию. Но хотя каждое племя установило в империи свои королевства во главе с правителем-германцем, только франки в Галлии и англы и саксы в Британии смогли сохранить их по прошествии веков.
Сегодня мы видим: вторжения германских племен были не столь катастрофическими, как некогда казалось. Германцы захватили невероятно много земли, но большая ее часть была либо незанятой, либо принадлежала императорам. Число тех, кого и правда изгнали с их земель, было невелико. В большей части империи германцы по-прежнему представляли меньшую часть населения, и культуры и кровь двух народов начали смешиваться воедино. Так варвары со временем утратили свои германские обычаи, религию и язык. И именно поэтому в Италии, Франции и Испании почти нет и следа германских языков.
Задача по обращению этих северных народов была огромной. Привести их к формальной приверженности христианству было не так уж и сложно, ведь они хотели стать частью величия, которым был Рим. Христианство, в их глазах, было римской религией. Но укротить этих людей, облагородить их, дать им образование, передать им лучшее из культуры античности, обучить их Символу веры и, прежде всего, привить им хотя бы малую долю христианского поведения – это было совсем другое дело.
Варваров приводили к ортодоксальному христианству двумя путями: напрямую из язычества и косвенно через арианство – ересь, отрицавшую вечность Иисуса Христа как Сына Божьего. Доктрина Ария распространялась среди них еще с IV столетия, когда позиции арианства в империи были сильны. Впрочем, их арианство было более церковным, нежели богословским: германцы не интересовались изысканностью абстрактной теологии. Их Христос был перворожденным творением. Они были склонны представлять его как прославленного военного вождя. Но главное различие между арианами и ортодоксальными христианами на Западе крылось в устроении Церкви. У ариан не было церковного центра. Они не признавали ортодоксальный Рим и не имели своего аналога. Их церкви принадлежали клану. И даже обратившись в ортодоксальное христианство, германцы-ариане все так же с ненавистью отвергали саму идею централизации через Рим.
Арианское влияние явно началось с миссионерской деятельности среди вестготов. Спустя полвека со дней Никейского Собора (325) миссионер по имени Ульфила (или Вульфила) перешел Дунай и сорок лет совершал свой труд в варварских племенах. При помощи неизвестных миссионеров он привел вестготов к вере в Христа – такой, какую ему проповедовал Арий. За этим обращением готов могло стоять нечто большее, нежели просто давление общества. Мы знаем, что Ульфила перевел на готский язык всю Библию, за исключением Книг Царств, которые он счел слишком воинственными для наставления свирепого и агрессивного народа. И от готов арианское христианство распространилось в иных германских племенах.
Некоторые из северных народов, раньше прочих пришедшие ко Христу, обитали за пределами империи и сами по себе не были германцами. Ирландцы были кельтским народом. Их обращение, которое свершилось в V веке, восходит к святому Патрику. Из его краткого жизнеописания, написанного им самим, мы узнаем следующее: когда римские легионы были отведены для защиты континента, ирландцы, в те дни называемые скоттами, устремились на английское побережье. Они плыли по рекам, грабили поселения, уносили добычу и уводили рабов. Среди пленных был и Патрик. Воспитывался он в христианской вере, и отец его был диаконом, но сам Патрик к религии относился не слишком серьезно – до тех пор, пока не стал рабом-свинопасом и не взмолился о свободе со всем душевным рвением. Он и в веру обратился в годы рабства. «Открыл мне Господь чувство неверия моего», – говорит о том времени он сам. Спустя шесть лет он сумел сбежать и добрался до побережья, где уже готовился отплыть из Шотландии во Францию корабль с грузом охотничьих собак. Чей корабль – нам неизвестно. Истории о путешествиях святого Патрика во Францию могут оказаться чистой воды вымыслом, но мы знаем, что он всем сердцем желал повидать семью и после многих невзгод снова достиг родного дома.
И он бы с радостью остался в Англии, если бы как-то ночью не увидел сон, в котором ирландские младенцы молили его вернуться в их страну и поведать им о Христе. Патрик решил сделать это, но сперва должен был больше узнать о христианстве. И наконец – иные говорят, с одобрения папы римского, – Патрика отправили с миссией к людям, среди которых он когда-то был рабом.
На этом его рассказ заканчивается, и дальше у нас остаются только легенды. Впрочем, нам известно одно: век спустя устроение Церкви в Ирландии было по большей части монашеским. Можно предположить, что монашеская община, обустроившая свою жизнь на участке земли, подходила земледельческим сообществам кельтов лучше, чем система церковных приходов, столь распространенная в Римской империи.
Нам известно и то, что Ирландия стала базой для обращения Британии в евангельскую веру. Ирландцы часто покидали родную страну. И монахи-миссионеры не были исключением. Как мы видели, в Британии и до Патрика были христианские церкви, но спустя столетие после Патрика ирландский монах по имени Колумба основал монастырь на острове Айона, неподалеку от побережья Шотландии, и эта обитель в свою очередь, дала новый и жизненно важный импульс к проповедованию Христа в Британии.
На удивление, кельтские монахи из Ирландии и Британии тоже становились миссионерами и отправлялись на континент. Их непреодолимо влекло все дальше и дальше от дома. В Германии, в Швейцарии и даже на севере Италии они основали монастыри – центры евангелизации и религиозного учения. В этих миссиях возвеличил свое имя святой Колумбан, хотя и он был лишь одним из многих; а еще явились на свет два, наверное, самых прославленных кельтских монастыря – аббатство святого Колумбана в Боббио и монастырь святого Галла. В те дни епископы Рима еще не обрели повсеместного признания в качестве римских пап, и кельтское влияние на континенте, равно как и независимый дух ирландских и британских монахов, со временем стали волновать римское христианство.
Влияние римского католичества началось в северной половине Галлии, среди франков, племени, которому была предначертана великая судьба – сформировать облик христианской Европы. Основателем нации был Хлодвиг (481–511), первый значительный варварский вождь, обратившийся в ортодоксальное христианство. И его жена Хродехильда (Клотильда), бургундская принцесса-христианка, часто рассказывала мужу о едином Боге, создавшем небо и землю из ничего, а из праха земного – человека. «Чушь!» – отвечал Хлодвиг. Но когда родился их первенец, он позволил крестить ребенка. Младенец умер прямо в крещальных одеждах. Хлодвиг обвинил в этом крещение – но Клотильда радовалась тому, что Бог взял душу ее ребенка прямо на небеса, к вечному блаженству.
Родился еще один сын, был крещен и заболел. Хлодвиг уверял, что крещение убьет и этого ребенка, но мать молилась, и младенец выздоровел. Потом, в битве с племенем алеманов, Хлодвиг оказался на грани ужасного поражения. Он закричал: «О Иисусе Христе, к тебе, кого Хродехильда исповедует сыном Бога Живого, к тебе, который, как говорят, помогает страждущим и дарует победу уповающим на тебя, со смирением взываю проявить славу могущества твоего. Если ты даруешь мне победу над моими врагами и я испытаю силу твою, которую испытал, как он утверждает, освященный твоим именем народ, уверую в тебя и крещусь во имя твое. Ибо я призывал своих богов на помощь, но убедился, что они не помогли мне. Вот почему я думаю, что не наделены никакой силой боги, которые не приходят на помощь тем, кто им поклоняется. Тебя теперь призываю, в тебя хочу веровать, только спаси меня от противников моих!» Король алеманов пал, и его армия бросилась в бегство. Хлодвиг вернулся и рассказал обо всем Клотильде.
Она призвала епископа города Реймса, и тот уговаривал короля отвергнуть языческих богов. «Охотно я тебя слушал, святейший отец, – ответил Хлодвиг. – Одно меня смущает, что подчиненный мне народ не потерпит того, чтобы я оставил его богов. Однако я пойду и буду говорить с ним согласно твоим словам». Он обратился к народу, и все как один отвергли германских богов. В баптистерии, украшенном гобеленами, пламенели свечи, алтарь окутал благоухающий фимиам, и многим казалось, будто они чувствуют ароматы рая. Хлодвиг, словно новый Константин, поднялся к крестильной купели, и епископ сказал ему: «Покорно склони шею… почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал». Так король был крещен во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Три тысячи солдат из его армии крестились вслед за ним.
Это первое из многих массовых обращений ставит важные вопросы о язычестве, проникавшем в христианство. Миссии могут вершиться двумя путями. Первый путь – личное обращение в веру, когда крещению предшествует период наставлений. Этот метод применяли протестантские миссионеры под эгидой евангелических движений XIX века, с их акцентом на личном «переломе в чувствах». Но есть у него и свои недостатки: в языческой среде новообращенные христиане, переменившие веру, разрывали связи с родной культурой и волей-неволей переходили в чужой анклав.
Другой путь – массовое обращение, и именно так обратилась Европа. Подобно Хлодвигу, короли принимали веру, и их народы следовали за ними и в земные города, и в духовный Град. Так люди не теряли связи с культурой – но обращенные вносили в Церковь свои предрассудки и привычки.
Это видно во многом, да и в самом Хлодвиге. Иисус был для него племенным богом войны. Франки особенно восхищались святым Петром. В их глазах Петр совершил благороднейший подвиг, когда выхватил меч, защищая Господа Иисуса, и отсек ухо рабу первосвященника. Эта восторженная приверженность к воинственной религии отражена и в образе святого Георгия, воина, ставшего покровителем Англии, и в образе святого Иакова, покровителя христианской Испании в борьбе против ислама.