дской совет велел двум реформаторам покинуть Женеву. Казалось, Кальвин проиграл.
Следующие три года, проведенные в Страсбурге, возможно, были самыми счастливыми в его жизни. Как пастор в церкви французских беженцев, он был волен пустить в ход свои дисциплинарные меры; он был признанным наставником в богословии; его почитали в городе и сделали представителем на важном религиозном соборе в Германии. В эти годы он женился на вдове с двумя детьми, и она оставалась его верной помощницей до самой своей смерти в 1549 году.
Тем временем друзья Кальвина в Женеве вновь обрели силу в городском правительстве и настаивали на том, чтобы он вернулся и продолжил свои реформаторские усилия. В сентябре 1541 года он снова, с огромной неохотой, взял на свои плечи Женеву – но уже на своих условиях. И церковная конституция, принятая городом, воплотила главные идеи Кальвина.
Церковью управляло четыре учреждения: пасторы, наставники, пресвитеры и диаконы. Двенадцать пресвитеров вместе с министрами формировали Консисторию, ответственную за моральный надзор над городом. Обвинения разнились – от отсутствия на общественном богослужении до пьянства, прелюбодеяния, азартных игр и танцев.
Естественно, противостояние продолжилось. Много раз Кальвин был на грани изгнания. Но он смело сражался, и ряды его верных сторонников постоянно пополнялись изгнанными за веру, которых Кальвин принимал под крыло. Шел этот поток главным образом из Франции.
В 1553 году, который пришелся на один из тех периодов, когда влияние Кальвина ослабло, в Женеве попросил убежища блестящий, но эксцентричный врач Мигель Сервет. Он бежал от преследования, устроенного католиками за его еретические взгляды: Сервет отрицал догмат о Святой Троице. Он прибыл в Женеву как раз в тот момент, когда враги бросили вызов авторитету Кальвина. И пусть даже сам Кальвин не хотел сжигать еретика на костре, желая тому более милосердной смерти, он поддержал сторонников казни мыслителя, вышедшего за рамки. Сервета сожгли, и многие последующие поколения помнили Кальвина как «того, кто сжег Сервета».
Через два года позиции Кальвина в Женеве упрочились, и до самой смерти он во многом влиял на религиозные и нравственные пути города. Впрочем, Кальвин никогда не ограничивался Женевой. Он считал город убежищем для гонимых протестантов, примером дисциплинированного христианского общества и центром обучения священников. Студенты со всей Европы в восторге приходили в Женеву, стремясь увидеть то, что Джон Нокс именовал «самой совершенной школой Христа со времен апостолов». Они слышали богословие Кальвина из первых уст – и послушно жили под строгим оком города.
Кальвинизм, который перенимали студенты, проистекал из главного убеждения Кальвина в абсолютном всевластии Божьем. «Бог утверждает, что обладает всемогуществом, – писал он, – и притязает на то, чтобы мы признавали этот атрибут». Бог есть «Правитель всего сущего». В своей собственной мудрости, из самой дальней вечности, он определил, что будет делать, и по своей собственной власти он исполняет то, что определил.
И это не просто общее руководство. Библия учит тому, как Бог направляет жизни отдельных людей. Мы читаем и о том, что ни одна из малых птиц не упадет на землю без ведома Отца Небесного, и о том, что одним матерям Он даровал младенцев, а других матерей лишал детей. И это не безжалостный фатализм в природе, а личные решения Всемогущего Бога, который подвигает людей идти Его путями.
Если окончательным девизом Лютера было «праведный верою жив будет», то Кальвин сказал: «Да будет воля Твоя на земле, как на небе». В древней доктрине о предопределении, которой учили святой Павел, Августин и Лютер, Кальвин увидел источник религиозного рвения. Он считал божественное избрание к вечной жизни не просто умозрительной проблемой, а глубочайшим источником уверенности, смирения и нравственной силы.
Пусть Кальвин и не заявлял, будто абсолютно точно знает, кем были избранники Божии, он верил, что способных спастись покажут три критерия: участие в двух таинствах – в Крещении и в Евхаристии, честная нравственная жизнь и публичное исповедание веры. Их хватало для дисциплинированной Церкви на земле.
Для Кальвина, в гораздо большей степени, нежели для Лютера, вера выражалась в активном стремлении установить Царство Божье на земле. Да, истинных христиан не судят по закону Божьему, но именно в законе они находят божественно установленный образ нравственности! Добрые деяния не оправдывают – но среди тех, кто оправдан, нет таких, кто бы не совершал благих деяний! И никто не может быть настоящим христианином, если не стремится к святости в своей жизни. Это неукоснительное устремление к нравственной праведности было одним из главных черт кальвинизма. В нем характер стал главным мерилом подлинно религиозной жизни, и оно объясняет, почему Кальвин вел столь активную общественную деятельность. Бог призывает избранных ради своего замысла!
Акцент кальвинизма на всевластии Бога привел и к особым воззрениям на государство. Лютер считал государство обладателем высшей власти. Немецкие князья часто определяли, где и как проповедовать Евангелие. Но Кальвин учил иначе. Ни папа, ни король, говорил он, не смеют притязать на абсолютную власть! Кальвин никогда не проповедовал «право революции», но поощрял рост представительских ассамблей и настоятельно напоминал об их праве противостоять тирании монархов. И именно то, что кальвинисты противились деспотической власти самодержцев, стало ключевым фактором в развитии современных конституционных правительств.
Церковь, говорил Кальвин, не подчинена светской власти – разве только в явно светских вопросах. С другой стороны, Церковь имеет обязательства перед всевластным Богом и должна направлять светскую власть в духовных делах. С такими идеями можно было легко представить, как кальвинисты расширяют по всей Европе сеть тайной духовной организации, стремящейся ниспровергнуть ложную религию и правительства с их запретами.
Многие ревностные ученики считали Женеву плацдармом, установленным Богом. Она была обещанием того, что придет день, и Царствие устроится. Оставив Женеву, они вернулись в свои страны, чтобы установить там принципы кальвинизма – и движение охватило народы.
Во Франции кальвинисты оставались в меньшинстве. Но среди обращенных были влиятельные аристократы, и кальвинизм обрел важность, несравнимую с числом его сторонников. Французские кальвинисты, они же гугеноты, угрожали даже захватить власть в стране, – но в 1572 году, в день святого Варфоломея, они погибли тысячами в кровавой резне. Да, гугеноты остались значимым меньшинством, но больше никогда не представляли серьезной угрозы католическому трону.
В Нидерландах кальвинизм вдохновил людей на противостояние угнетателям – католикам-испанцам. Священники-кальвинисты возглавили отряды сопротивления. Сегодня мы назвали бы их борцами за свободу или, возможно, партизанами. Лидером-освободителем национальной партии в северной провинции Нидерландов был Вильгельм Оранский, он же Вильгельм Молчаливый. Он присоединился к Реформатской Церкви в 1573 году и за десять лет помог создать Голландскую республику. Современный гимн Нидерландов, «Песнь принца», был написан именно для последователей Вильгельма.
В Шотландии кальвинисты создали нечто уникальное для Европы XVI века: страну с единой религией, которой правила королева-иноверка.
Ею была Мария Стюарт, королева Шотландии, восемнадцатилетняя девушка, жившая за границей. Она вышла замуж за представителя французской королевской династии, и шотландцы, как и многие англичане, боялись, что она могла передать Шотландию под власть Франции. Впрочем, нашелся и тот, кто повсюду учил, что народ Шотландии волен оспорить правление королевы: Джон Нокс.
Джон Нокс был ревностным служителем. Он уже пытался направить Англию по пути кальвинизма. Впрочем, его, как и многих других, изгнали оттуда в одночасье, когда в 1553 году страна вернулась в католическую веру под правлением Марии I, дочери Генриха VIII. Из-за гонений, устроенных на протестантских лидеров, королеву прозвали Марией Кровавой.
Нокс бежал на континент, где развил теорию о том, что протестанты имеют право противиться, и если необходимо, даже силой, любому католическому правителю, который пытается помешать их богослужению и миссии. Так далеко не заходил даже сам Кальвин. Но многим из шотландских аристократов идея пришлась по душе.
В 1559 году в Шотландии началась гражданская война, и Нокс помчался домой. К лету 1560 года кальвинисты взяли под контроль Эдинбург. Нокс набросал проект религиозных тезисов, и парламент принял их для всей страны, тем самым отвергшей римское католичество.
На следующий год, когда Мария Стюарт, уже девятнадцатилетняя вдова, решила вернуться в свое королевство, оказалось, что в ее владениях господствует протестантская «ересь». На протяжении нескольких следующих лет Нокс, страстный проповедник кальвинизма, и Мария, юная королева Шотландии, стали символами противостояния для Реформации: протестанты шли против католиков, а демократические уверения кальвинизма – против права самодержцев назначать епископов. События в Шотландии благоприятствовали Ноксу. Да, потомки Марии пытались обернуть время вспять, но Шотландия осталась самой ревностной кальвинистской страной в целом мире.
И в 1564 году, когда умер Кальвин, он оставил не просто преображенную Женеву. По всей Европе, а вскоре и в далекой Америке, у него появились последователи – и они горели желанием продолжить игру, начатую той судьбоносной ночью в беспутной и беспокойной Женеве Гильома Фареля.
Рекомендации к дальнейшему прочтению
*Cottret, Bernard. Calvin: A Biography. Eerdmans: Grand Rapids, 2000.
Ferm, Vergilius. Classics of Protestantism. New York: Philosophical Library, 1959.
Harbison, E. Harris. The Christian Scholar in the Age of the Reformation