Век идеологий
42. Граффити на стене позораИдеологии XX столетия
Летом 1961 года восточногерманская полиция, побуждаемая советским лидером Никитой Хрущевым, пыталась развернуть обратно волну восточных немцев, бегущих в Западный Берлин. Когда жесткие запреты не сработали, полиция установила двадцать шесть миль колючей проволоки и бетона, проходящих, как уродливый шрам, по всему городу. Разъяренные берлинцы называли его Schandmaurer, стена позора. О, это был истинный символ XX столетия!
На восточной стороне Берлинской стены стояли мрачные здания коммунистического мира с его евангелием земной утопии в каком-то будущем бесклассовом обществе. На западной были магазины и фильмы «свободного Запада» с его бесконечным поиском богатства и счастья здесь и сейчас. А вдоль стены тянулись безымянные бункеры – молчаливые памятники когда-то непобедимому Третьему рейху Адольфа Гитлера.
Как христианство с его посланием о мире и свободе пережило эти годы войны народов? Как и другим евангелиям, ему приходилось бороться за место на замаранных кровью стенах людских конфликтов. И если взглянуть из нашего времени на последние два поколения, то мы увидим, что христианская весть вписана в минувшие декады, словно граффити в окружении других посланий, столь же захватывающих и, возможно, более требовательных: ими были нацизм, марксизм и капитализм.
Арнольд Тойнби, выдающийся историк, однажды предположил, что XX век ознаменовал замену великих мировых религий и на их место пришли три постхристианские идеологии: национализм, коммунизм и индивидуализм, принявшие характер религии. Каждая предъявляет окончательные требования: патриотизм, классовая борьба или светский гуманизм. У каждой есть свои священные символы и церемонии, свои вдохновенные писания, свои догмы, свои святые и свои харизматические лидеры.
Впрочем, теория Тойнби верна лишь частично. Люди на Западе, похоже, правильно понимают XX век с точки зрения этого процесса секуляризации: возникшие идеологии – национализм, коммунизм и индивидуализм – в значительной степени вытеснили или укротили великие религии, и те стали казаться незначительными. Многие предсказывали, что так будет и дальше. Разум и наука объяснят все больше о мире и людях. Люди будут возрастать в образовании, и им не понадобится религия, по крайней мере не такая. Сторонники секуляризации предсказывали, что в Бога будет верить все меньше людей, а Бог будет утрачивать свою божественность. Хотя многие на Западе по-прежнему держатся секулярной модели, эта теория до смешного неточна, если рассматривать в ее свете весь мир. Мир религиозен как никогда, и даже сверхрелигиозен. Верующие на Западе все еще могут верить, что христианство отступает – и не знают о том, сколь беспримерно оно расширяется. Столетие еще не кончилось, а теоретики полностью изменили теорию Тойнби; и мы лучше поймем будущее, если уделим внимание не политическим и не экономическим, а религиозным и культурным вопросам.
И тем не менее возникли многочисленные тоталитарные правительства. Их часто возглавлял диктатор или небольшая правящая элита, контролирующая армию. При помощи сложных психологических методов правители могут направлять разум и эмоции людей против врагов режима. Пропаганда и контроль над средствами массовой информации, как и регулирование экономики, направлены на создание людей нового типа, совершенно лишенных жажды личной свободы. Это тоталитарный путь.
Корни этих идеологий XX века и их тоталитарных режимов восходят к залитой кровью земле Первой мировой войны. Новой религией Европы начала XX века был национализм. Пангерманизм и панславизм привели великие державы Европы к конфликту на Балканах. Растущий милитаризм, экономический империализм и силовая политика создали «пороховую бочку» – и искра, призванная ее воспламенить, полыхнула 28 июня 1914 года, когда молодой студент, вдохновленный сербским национализмом, убил наследного принца Австро-Венгрии. К августу Германия и Австрия (Центральные державы) выступили против Франции, России и Великобритании (Союзников). До войны более 27 стран были вовлечены в конфликт, от Токио до Оттавы.
Мир впервые познал «тотальную войну». Солдаты и летчики гибли, как и прежде. Но теперь и мирные жители отказывались от гражданских свобод и жертвовали личные вещи для военных усилий. По обе стороны линии фронта люди полагали, что вершат праведный крестовый поход. Когда 6 апреля 1917 года в войну вступили Соединенные Штаты, президент Вудро Вильсон, сын пресвитерианского священника, сказал, что эта война призвана «сделать мир безопасным для демократии».
В то время как американцы мобилизовали рабочую силу и материалы, русские потерпели военный крах. В ноябре 1917 года в России свершилась революция, и большевики – воинствующий самозваный авангард нового социалистического общества – вырвали власть у царя, а в начале 1918 года революционеры заключили мир с Германией.
Высадка миллиона американских бойцов позволила Союзникам вынудить Германию сесть за стол переговоров, что в конечном итоге привело к Парижской мирной конференции. Но условия мира, навязанные немцам, оказались любопытной смесью наивного идеализма и желанной мести.
Вудро Вильсон обеспечил создание Лиги наций – лишь для того, чтобы увидеть, как американский народ отказывается ее поддерживать. Другие союзники были более заинтересованы в том, чтобы получить от Германии признание вины и искалечить страну на долгие годы. Они преуспели. Но немцы никогда этого не забывали – и как итог этой мстительности возник нацизм.
О, нацисты показали миру, что значит тоталитаризм! Они были партией правого крыла при диктатуре – иными словами, сторонниками фашизма. Такие правительства, пытаясь противостоять разочарованию и отчужденности личности, а также социальной и экономической напряженности, подчеркивают классовое единство и делают упор на традиционные ценности. Фашистские движения прославляют нацию, определяя ее с точки зрения миссии, расовой уникальности или самого государства. Фашистские правители разрешают частную собственность и капиталистическое предпринимательство, но жестко контролируют их.
После Первой мировой войны «правые» правительства возникли по всей Европе, но самым большим из них был немецкий национал-социализм, более известный как нацизм. Миллионы людей на родине Лютера ушли из протестантских церквей к этой новой политической религии. Многие были скомпрометированы или предпочли сотрудничество; другие отошли от традиционного христианства.
В протестантском духовенстве в послевоенной Германии по большей части царили монархические настроения. Служители Церкви не питали симпатий ни к социализму, ни к демократии. Но многие люди – напротив. Рабочие стали ненавидеть социально и политически реакционную Церковь. А немецкий культурный класс, созрев для нацизма, обратился к романтическому взгляду на прошлое Германии: в нем сплетались героика, аристократия и часто присутствовал пантеизм.
Лидером нацистского движения был Адольф Гитлер, уроженец Австрии. 30 января 1933 года он стал канцлером Веймарской республики, а два года спустя получил полный контроль над правительством.
Нацисты верили в абсолютное единство немецкого народа под началом лидера (фюрера) и в выражение этого принципа лидерства во всех структурах нации. Объединив все социальные, экономические и политические инструменты страны, они намеревались создать идеальное сверхобщество.
Нацисты отказались от некоторых целей, к которым стремились мыслители Просвещения – скажем, от личной свободы и терпимости. Они заимствовали из эпохи Просвещения общие методы, чтобы критиковать библейские традиции с помощью рациональных доводов, а затем изобрели новую версию христианства, в которой «нацистский Иисус» не испытывал к евреям и их испорченному завету ничего, кроме презрения. Нацистские богословы полагали, что христиане упустили смысл учения Иисуса и ошибочно изобразили его в еврейских рамках. Как и типичные мыслители эпохи Просвещения, нацисты лишь притворялись, что их целью была критика традиций: на самом деле они отвергли традицию Иисуса и еврейского народа – и отвернулись от нее лишь для того, чтобы принять традицию иную. Они усилили примитивное идеализированное прошлое, изображенное в вагнеровских операх и древних германских сагах, где сложностям современной жизни не было места. Забота о расе играла в нацистской идеологии главную роль. В своих проповедях они возвещали, что немцы обладают уникальными качествами – уже потому, что родились в Германии. «Страна» и «кровь» отличали немцев от всех других людей, и в идеях иных стран, да и в самих иностранцах, нацисты видели лишь разврат и порок; особенно это касалось еврейского народа и их идей.
Нацистские теоретики разработали варварскую доктрину антисемитизма. Чтобы вернуть утраченную невинность прошлого, уверяли они, Германия должна очистить настоящее от нечистых. Евреи послужили козлами отпущения. Они стали источником всех современных зол – «расой, разрушающей культуру», давшей миру и капитализм, и марксизм. Гитлер заявил, что даже христианская вера была еврейским заговором: «Самый тяжелый удар прогрессу человечества нанесло христианство. Большевизм – это незаконнорожденное дитя христианства. У истоков обоих этих движений стояли евреи». Искоренение еврейской расы было деянием, направленным на очищение общества, необходимым для восстановления Германии в ее непорочном прошлом.
Сперва нацисты лишили немецких евреев гражданских прав и заставили эмигрировать. Когда армии Третьего рейха наводнили Восточную Европу, где евреев было гораздо больше, насилие возросло. Нацистские карательные отряды убивали евреев тысячами. Печально известные концлагеря, изначально созданные для того, чтобы сломить настроение противников нацизма, для евреев обратились в ад.
В 1940 году нацисты спроектировали лагерь нового типа для «окончательного решения» – уничтожения всех евреев Европы. Самым крупным был Освенцим в Польше. Они ловили мужчин, женщин, детей и везли их на эти «фабрики смерти», где хладнокровно доводили евреев до голодной смерти, расстреливали, травили газом или проводили медицинские эксперименты. По обоснованным оценкам, за время Холокоста погибло шесть миллионов евреев.