Лекция одиннадцатая
Особый характер XV века. – Постепенная централизация народов и правительств. – 1) Франция. – Возникновение национального французского духа. – Образ правления Людовика XI. – 2) Испания. – 3) Германия. – 4) Англия. – 5) Италия. – Начало внешних сношений между государствами. – Движение религиозных идей. – Попытки аристократической реформы. – Констанцский и Базельский соборы. – Попытки популярной реформы. – Ян Гус. – Возрождение литературы. – Благоговение пред древностью. – Классическая школа, или школа свободных мыслителей. – Общая деятельность. – Путешествия, открытия, изобретения.
Мы достигли порога новой истории в тесном смысле слова, до порога того общества, которое, с своими учреждениями, мнениями, нравами, сорок лет тому назад существовало еще во Франции, поныне существует в остальной Европе и, несмотря на переворот, совершенный нашею революциею, все еще оказывает на нас могущественное влияние. Я уже имел случай объяснить, что начало новейшего общества относится, собственно говоря, к XVI веку. До вступления в эту новую сферу, возобновим в нашей памяти весь пройденный нами путь.
Мы различили среди развалин Римской империи все существенные элементы нашей Европы; мы видели, как они отделились друг от друга, развивались каждый сам по себе, независимо от прочих. В продолжение первой исторической эпохи, мы заметили постоянное стремление этих элементов к раздельности, замкнутости в самих себе, к местному, узкому существованию. Но едва только эта цель, по-видимому, была достигнута, едва только феодализм, городские общины, духовенство, приняли каждый свою обособленную форму, заняли свое отдельное место, они немедленно направили свои усилия к тому, чтобы сблизиться, соединиться, сложиться в одно общество, образовать из себя нацию, правительство. С этою целью европейские государства обращались ко всем разнородным системам, одновременно существовавшим в Европе; принцип общественного единства, политическую и нравственную связь они искали и в теократии, и в аристократии, и в демократии, и в королевской власти. Но ни одна из этих попыток пока еще не имела успеха; ни одной системе, ни одному влиянию не удалось завладеть обществом, вдохнуть в него общественную деятельность и жизнь. Причину такой неудачи мы нашли в отсутствии общих интересов и общих идей; мы признали, что все было слишком индивидуально и местно; что без продолжительного и могучего действия централизующей силы, общество не могло расшириться и укрепиться, сделаться в одно и то же время обширным и благоустроенным – цель, к которой оно по необходимости стремится. Вот в каком положении мы оставили Европу в конце XIV века. Конечно, она понимала свое положение далеко не так ясно, как мы понимаем его в настоящее время. Она не сознавала с полною отчетливостью, чего ей недоставало, к чему она должна стремиться. Однако она действовала так, как будто хорошо знала цель своих действий. В конце XIV века, после неудачного окончания всех важнейших попыток организации, Европа естественно и как бы инстинктивно вступила на путь централизации. Отличительным характером XV века является постоянное стремление к такому результату, старание создать общие интересы, общие идеи, уничтожить дух замкнутости, местности, установить единство в материальной и умственной деятельности людей, возвысить ее на один общий уровень, образовать наконец то, чего до тех пор не существовало в больших размерах, – образовать правительства и народы. Появление этого факта относится к XVI и XVII столетиям, но приготовление его – к XV веку. Предметом изучения нашего будет теперь именно это приготовление, это тайное, скрытое стремление к централизации как в общественных отношениях, так и в идеях, – стремление, появившееся без предварительного размышления, без определенной цели, под влиянием естественного хода событий.
Таким образом человек содействует исполнению плана, не им созданного, даже неизвестного ему; он разумный и свободный исполнитель чужого дела, значение которого он узнает и поймет уже гораздо позже, когда оно проявилось в действительности, во внешнем мире; да и тогда он понимает его далеко не полно и несовершенно. Тем не менее это дело совершается человеком, развитием его ума, его свободы. Представьте себе обширную машину, общая мысль которой доступна одному уму, а отдельные части вверены различным работникам, разбросанным, чуждым друг другу; никто из них не знаком со всем ее объемом, с окончательным, общим результатом, к которому должны привести все отдельные усилия; но, несмотря на это, каждый работник исполняет возложенное на него дело с сознанием и свободою, действует обдуманно и добровольно. Вот каким образом осуществляются в мире руками человеческими виды Провидения; вот почему в истории цивилизации одновременно проявляются два факта: с одной стороны, то, что в ней есть рокового, недоступного человеческому пониманию и воле; с другой – то, что производится в ней разумом и свободою человека, что он вносит в нее собственною мыслью и желаниями.
Чтобы вполне познакомиться с XV веком, чтобы дать себе ясный и подробный отчет в этом, так сказать, преддверье новейшего общества, мы различим два главных рода фактов. Сначала мы рассмотрим факты политические, перевороты, содействовавшие образованию наций или правительств. Потом мы перейдем к нравственным фактам, к изменениям, происшедшим в идеях и нравах, к выработавшимся под их влиянием общественному мнению. Для простейшего и быстрейшего обозрения политических фактов, мы рассмотрим главнейшие страны Европы и покажем, что дал им XV век, в каком положении он принял, в каком оставил их.
Начнем с Франции. Вторая половина XIV и первая половина XV века были временем великих национальных войн ее с Англией, временем борьбы, происходившей за независимость французской территории, французского имени против чужеземного владычества. Стоит только раскрыть историю, чтобы увидеть, с каким жаром, несмотря на неоднократные раздоры и измены, все сословия французского общества принимали участие в этой борьбе, какой патриотизм овладел тогда феодальным дворянством, буржуазией, даже крестьянами. О народном характере борьбы более, нежели достаточно свидетельствует хотя бы одна история Жанны д’Арк. Жанна д’Арк вышла из народа; ее вдохновляли и поддерживали чувствования, верования и страсти народа. Придворные, предводители войска смотрели на нее с недоверием, ирониею, даже неприязнью, но солдаты и народ были на ее стороне. На помощь жителям Орлеана она была послана лотарингскими крестьянами. В этом обстоятельстве всего яснее выражаются народный характер войны и сочувствие, которое она возбуждала в целой стране. Вот каким образом было положено начало французской национальности.
До восшествия на престол династии Валуа, во Франции господствует феодальный характер; нет еще ни французской нации, ни французского духа, ни французского патриотизма. С династией Валуа начинается Франция в собственном смысле слова. Война с Англией и все превратности ее в первый раз соединили дворянство, буржуазию и крестьян одною нравственною связью – связью общего имени, общей чести, общего желания победить чужеземных врагов. Напрасно, впрочем, было бы искать в эту эпоху истинно политического духа, великого, сознательного единства в правительстве и в учреждениях, как мы теперь понимаем их. Для Франции того времени единство заключалось в ее национальной чести, в существовании национальной королевской власти, какова бы она ни была, лишь бы только в ней не участвовали иноземцы. В этом именно смысле борьба с Англией могущественно содействовала образованию французской нации и стремлению ее к единству.
В это время, когда созидалось нравственное могущество Франции, развитие ее национального духа, – в это самое время она слагалась, так сказать, и материально, т. е. территория ее устраивалась, расширялась, укреплялась. Это время присоединения большей части провинций, из которых она составилась. При Карле VII, после изгнания англичан, почти все принадлежавшие им провинции: Нормандия, Ангумоа, Турень, Пуату, Сентонж и другие – окончательно сделались французскими. При Людовике XI к Франции присоединены были еще десять провинций, из которых три впоследствии были снова утрачены ею: Руссильон и Серданья, Бургундия, Франш-Конте, Пикардия, Артуа, Прованс, Мень, Анжу и Першь. При Карле VIII и Людовике XII последовательное супружество Анны Бретанской с этими двумя королями доставило нам Бретань. Таким образом в одно и то же время и под влиянием одних и тех же событий образовались и территория, и национальный дух; Франция нравственная и Франция материальная вместе приобрели силу и единство.
Перейдем от нации к правительству: мы увидим, что и здесь совершаются подобные факты, подготовляется подобный же результат. Никогда французское правительство не было до такой степени лишено внутренней связи, единства, силы, как при Карле VI и в первые времена царствования Карла VII. В конце этого царствования положение дел совершенно изменяется. Власть очевидно укрепляется, расширяется, организуется; все главнейшие правительственные силы: налоги, войска и правосудие – создаются в обширных размерах и с некоторым единством. Это время образования постоянных войск как конных, так и пеших. С помощью этих войск Карл VII восстановил некоторый порядок в провинциях, разоренных насилием и вымогательством военных людей, которые продолжали тяготеть над страною даже и по окончании военного времени. Все современные писатели удивляются изумительному действию вновь учрежденных конных отрядов. С того же времени прямой налог, один из главных королевских доходов, становится постоянным; это было тяжким посягательством на свободу народа, но могущественно содействовало благоустройству и силе правительства. В то же время организуется и другое важное орудие власти – судебная администрация; число парламентов умножается; в весьма короткое время учреждается пять новых парламентов: при Людовике XI в Гренобле (1451), Бордо (1462) и Дижоне (1477); при Людовике XII в Руане (1499) и в Э (1501). Парижский парламент получает гораздо более постоянства и значения как в отправлении правосудия, так и в заведывании полицейскою частью своего округа.