Но основные начала этой администрации – неограниченное самодержавие короля, правительство, поставленное вне преобладающего влияния палат, – устарели и утратили свою силу. Несмотря на реакцию первых времен реставрации, двадцать лет парламентского господства, враждебного королевской власти, окончательно разрушили подобные мечты. В недрах роялистской партии скоро проявился новый элемент: люди свободомыслящие, хитрые, развращенные, знакомые с идеями своего времени; они понимали, что вся сила заключалась в палате общин и, пренебрегая законным порядком, неограниченною властью короля, заботились только об успехе, повсюду искали средств добиться влияния и власти. Они образовали партию, которая, соединясь с недовольными приверженцами партии национальной, низвергла министерство Кларендона.
Тогда возникла новая правительственная система – система того отдела партии роялистов, характеристику которого мы только что изложили; люди, развращенные, хитрые, чувственные, образовали министерство, известное под именем Кабалы, и несколько других последующих администраций. Вот характер этой правительственной системы: пренебрежение к принципам, правам, законам, отсутствие всякой мысли о справедливости и истине. Особенное внимание было обращено на средства достижения успеха в каждом отдельном случае; если успех зависел от палаты общин – то сообразно с этим и были принимаемы нужные меры; если требовалось обмануть палату, поступить наперекор ее желанию, то в этом смысле и действовали, с тем чтобы на другой день испросить прощение палаты. Сегодня испытывали подкуп, завтра льстили народному духу, не заботились ни об общих интересах страны, ни о ее достоинстве и чести; одним словом, это было правительство в высшей степени эгоистическое и безнравственное, чуждое всякой общей мысли, всякой общественной цели, но в сущности и в делах практических довольно рассудительное и либеральное. Вот отличительные свойства Кабалы, министерства графа Дэнби и всего английского правительства с 1667 по 1679 год. Несмотря на безнравственность его, на презрение к убеждениям и истинным интересам страны, это правительство было далеко не так ненавистно и антипопулярно, как министерство Кларендона; почему? Потому что оно больше соответствовало духу времени, лучше понимало народные чувства, хотя и издевалось над ними. Оно не было дряхло и антинационально, как министерство Кларендона, и хотя оно причинило стране гораздо больше вреда, но с меньшим отвращением было терпимо.
Наступило, однако, время, когда продажность, низкопоклонность, пренебрежение народными правами и честью, постоянно увеличиваясь, сделались решительно невыносимыми для народа. Против правительства придворной партии произошло всеобщее восстание. В палате общин образовалась партия, носившая название национальной. Ее предводителей король решился назначить своими советниками. Тогда власть перешла в руки лорда Эссекса, отец которого, лорд Кэппель, был одним из добродетельнейших роялистских мучеников во время междоусобной войны, лорд Уильям Россель и лорд Шефтсбюри, который, не имея нравственных качеств Эссекса и Росселя превосходил их в политическом искусстве. Но, приняв на себя управление страною, национальная партия оказалась неспособною к этому. Она не сумела овладеть нравственными силами страны и не сумела избежать столкновения с интересами, привычками, предрассудками короля, придворных и других людей, с которыми ей приходилось иметь дело. Ни королю, ни народу она не внушила высокого мнения о своей энергии и ловкости; после кратковременного владычества она потерпела окончательную неудачу. Доблести ее предводителей, мужество их, геройская смерть возвысили их в истории и по всей справедливости дали им в ней почетное место; политические способности лучших людей этой партии не соответствовали добродетели их. Они не знали, как воспользоваться властью, обольщения которой не могли испортить их; им не удалось доставить торжество делу, за которое они лишь сумели умереть.
Мы видим, в каком положении находилась английская реставрация после этой последней неудачи. Подобно революции, реставрация испытала все партии, все министерства – законное, кабальное, национальное, и ни одно из них не имело успеха. Положение страны и престола напоминало положение Англии в 1653 году в конце революционной бури. Исход в обоих случаях был один и тот же; то, что Кромвель сделал в пользу революции, то же самое Карл II предпринял в пользу престола: он вступил на путь абсолютной власти.
Иаков II наследовал своему брату. Тогда к вопросу об абсолютной власти присоединился еще другой – вопрос религиозный. Иаков II хотел, чтобы папизм восторжествовал одновременно с деспотизмом, точно так же, как и в начале революции, против правительства возгорелась двойственная борьба – политическая и религиозная. Часто возникал вопрос: что случилось бы в Англии, если бы не было Вильгельма III, и если бы он вместе со своими голландцами не положил конец раздору между Иаковым II и английским народом? Я твердо убежден, что случилось бы то же самое. Вся Англия, за исключением весьма небольшой партии, соединилась в это время против Иакова II и без сомнения произвела бы революцию 1688 года под той или другой формою. Но причины этого кризиса заключались не в одном только внутреннем состоянии Англии. Он совершался в Европе так же, как и в самой Англии. Здесь именно английская революция и присоединяется к общему ходу европейской цивилизации, силою самих событий и независимо от влияния, которое мог иметь пример ее.
В то время, когда в Англии происходила описанная нами борьба абсолютной власти с гражданскою и религиозною свободой, на материке Европы также завязалась борьба на другом поприще, с другими деятелями, в других формах, но в сущности однородная с первою и обязанная своим происхождением одной и той же причине. Абсолютная монархия Людовика XIV стремилась превратиться во всемирную, по крайней мере она давала повод к подобным опасениям и действительно внушала их Европе. Для противодействия такому стремлению, образовался союз между различными политическими партиями, и во главе его встал представитель религиозной и гражданской свободы в Континентальной Европе – Вильгельм, принц Оранский. Протестантская республика, Голландия, руководимая Вильгельмом, решилась сопротивляться абсолютной монархии, представителем и вождем которой был Людовик XIV. По-видимому, дело шло не о гражданской и религиозной свободе внутри государств, а о внешней независимости их. Людовик XIV и его противники в своей борьбе нимало не думали о вопросе, волновавшем в то время Англию. Участниками борьбы были не партии, а государства; орудиями ее была война и дипломатия, а не политические движения и революции. Но в сущности, дело шло все об одном и том же вопросе.
Итак, возобновленная Иаковом II в Англии распря между абсолютною властью и свободой совпадает с всеобщею европейскою борьбою, происходившею между Людовиком XIV и принцем Оранским. Они были представителями двух великих систем, враждебно столкнувшихся друг с другом и на берегах Шельды, и на берегах Темзы. Европейский союз против Людовика XIV был так силен, что участниками его – явно или тайно, но во всяком случае весьма энергично – сделались государи, как нельзя более чуждые интересам гражданской и религиозной свободы. Вильгельма III поддерживали против Людовика XIV германский император и папа Иннокентий XI. Вильгельм предпринял свою экспедицию в Англию не столько в видах внутренних интересов страны, сколько для того, чтобы вовлечь ее в борьбу с Людовиком XIV. Он смотрел на реставрированное королевство как на новую силу, в которой он нуждался и которую до тех пор обращал против него его соперник. В царствование Карла II и Иакова II Англия принадлежала Людовику XIV, он располагал ею и почти постоянно вооружал ее против Голландии. Англия была отторгнута от партии абсолютной, всемирной монархии и сделалась орудием и опорою партии религиозной свободы. Такова европейская сторона революции 1688 года; вот каким образом она заняла место между европейскими событиями, независимо от значения, которое имел ее пример, и влияния, которое она оказала на умы в следующем столетии.
Мы видим, таким образом, что истинный смысл, существенный характер английской революции – как уже было сказано в начале – есть, несомненно, попытка уничтожить абсолютную власть и в гражданском, и в духовном мире. Эта черта встречается во всех фазисах революции, с первого периода ее до реставрации, и притом как во внутреннем развитии ее, так и в отношениях ее вообще к Европе. Нам остается изучить то же самое великое событие на материке Европы, т. е. борьбу абсолютной монархии и свободного исследования или, по крайней мере, причины этой борьбы и признаки, предшествовавшие наступлению ее. Этим мы займемся в нашей следующей последней лекции.
Лекция четырнадцатая
Различие и сходство цивилизации английской и цивилизации Европейского континента. – Перевес Франции в Европе в XVII и XVIII веках: в XVII – чрез посредство французского правительства, в XVIII – чрез посредство самой страны. – Правление Людовика XIV. – Его войны, дипломатия, администрация, законодательство. – Причины его быстрого упадка. – Франция в XVIII веке. – Существенный характер философской революции. – Заключение.
В предыдущей лекции мы старались определить истинный характер, политический смысл английской революции. Мы видели, что она была первым столкновением двух великих фактов, к которым в продолжение XVI века привела вся цивилизация Европы – абсолютной монархии с одной стороны, и свободного исследованья – с другой. Эти две силы впервые столкнулись между собою в Англии. Отсюда некоторые выводят заключение о радикальном несходстве общественного быта Англии с бытом континентальных европейских государств, отрицают возможность сравнения между странами, столь разнородными по своей участи; утверждают, что английский народ и в нравственном отношении жил так же уединенно, как и в материальном.
Правда, между английскою цивилизациею и цивилизациею континентальных государств сущ